.. Вода в бочке была чуть тёплой, так что Зиан нервно передёрнулся. Сбросив одежду, по коже пробежал лёгкий холодок.
Пожалуй, сейчас сильнее всего Бэй желал увидеть его белое, нетронутое тело, нежели всё это время желал взглянуть на наивное, но теперь уже изрядно и нещадно израненное лицо.
Гладкое белоснежное тело Зиана мягко осветило яркое солнце. Глаза сверкнули очарованием и смущением, и он напряжённо поежился. Несмотря на то, что Бэй не мог его увидеть, как бы тщетно ни пытался, кроме Зиана никто не удастаивался чести узреть его самое тайное и скрытое под несколькими слоями заклинательских одежд. Щёки запылали ярче утренней зари.
Краем глаза он уловил зардевшееся прекрасное лицо принца и подёргивающуюся руку. Растерявшись окончательно, Зиан быстро развернулся, вошёл в водуи с головой занырнул в неё.. Но тут же с рыком вынырнул из-за щипавшей колкости в шее.
Бэй взял из-за бочки деревянный ковш и зачерпнул воды, осторожной тонкой струёй поливая на голову Зиану. Тот прикрыл глаза, слегка возмутившись, но не сопротивляясь:
- Бэй, ты не обязан этого делать.
Бэй молча протянул ему мыльный корень, невозмутимо ответив:
- Я не обязан этого делать. Но я не откажу себе в желании этого делать.
Зиан застыл в неведении, весьма многозначительно восприняв это заявление, но дабы не смолоть какую-то залупную чушь, просто начал намыливать тело и голову.
Пробаландавшись примерно с половину горения одной ладановой палочки(1), Зиан смыл с себя мыло, и, дрожащий, вылез из бочки. Принц промокнул его полотенцем, вводя Зиана в краску и ещё большее заблуждение.
- Позволь мне, - взял заклинатель у него полотенце и принялся обтирать свою гладкую кожу.
Бэй молча стремительно вышел из комнаты и вернулся с большим подносом в руке. Глаза Зиана тут же откруглились и засияли, во рту проступила слюна, а живот яростно заурчал.
- Тебе, - пояснил Бэй, поставив поднос на стол у стены.
Зиан быстрее обтёрся, и Бэй накинул ему на плечи верхние сливовые одеяния.
- Ешь. Не торопись, а то подавишься.
Зиан уселся и будто пропустил эти слова мимо ушей, и начал жадно заглатывать всё, что попадётся на глаза. Мгновенно опустела тарелка с маньтоу, оказавшимися необычайно мягкими и аппетитными. Он не удержался от восхищения:
- Вау, Бэй, даже у меня никогда не получались столь восхитительные булочки!
Уголки губ принца чуть потянулись наверх, и Зиан удовлетворённо хихикнул. Опустошив миску ещё и с фруктами, он пролепетал с набитым ртом:
- Кстати, сколько я провалялся?
Бэй продолжал стоять рядом с ним, подобно фарфоровой фигурке, с укоризной вынеся:
- Твоё состояние было тяжёлое, так что удивительно, что ты очнулся уже спустя три дня.
"Ну, - подумал Зиан, - могло быть и хуже". Он встал и начал одеваться. Бэй заключил:
- Нам необходимо выяснить, что это было.
- Да, - подтвердил тот и вышел. Пришёл баночкой какой-то неприятнопахнущей мази, приблизился к Бэю и аккуратно помазал красную отметину у его рта. Тот отвернулся:
- Не нужно.
- Нужно, - отрезал Зиан и ухватился за его челюсть, мягко повернув к себе и втирая мазь.
Закончив, он поинтересовался:
- Бэй, как ты собрался выяснять, что за существа это были? Я видел их, - Бэй насторожился и прищурился, внимательно вслушиваясь в мелодичный голос, - это были большие, чёрные.. Ээ.. Что-то среднее между человеком и.. Ящером? Такие шершавые, омерзительные.
- Вдобавок ко всему - кровососы, - выдал тот.
- Да, причём очень ненасытные, - заклинатель насторожился, услышав слова Бэя. Откуда он знает, что они сосут кровь?.. Разве что, только.. Он заметил, что сегодня почему-то Бэй не откидывал волосы развеваться и колыхаться сзади, а пустил их свободно струиться по плечам и груди. Зиан откинул его гладкие мягкие пряди за спину, и в ужасе ахнул, сузив зрачки. С обеих сторон нетронутой прежде белой шеи теперь зияли яркие чёрно-красные мелкие отверстия от клыков. Это были первые раны на его ангельском теле.
Более этого его изумила завидная сдержанность принца, который через силу переносил нестерпимую боль, испытывая её одновременно с Зианом, и при этом не выказывал ни малейшего признака слабости и уязвимости. В этот момент голову Зиана посетила чрезвычайно мрачная и ненужная мысль: "Не может ли столь огромное терпение к боли и скрываемость слабости означать, что Бэй прячет от меня и душевную боль, и свои сокровенные секреты?..." Он протянул руку к дырочкам, но тут же отдёрнул её, вспомнив, какую адскую непереносимость приносили ему самому касания в это место. А Бэй, вполне возможно который ощутил боль, превозмогавщую его боль вдвойне, просто молча стерпит её через слёзы и пот. Зиан тут же возмутился:
- Бэй! Боже мой, почему ты не показывал мне этого?!
Бэй слегка побледнел, не найдясь с ответом. В этот момент обоими вдруг завладели смешанные и непонятные чувства. Бэя одновременно поглощало и чувство вины за скрытую правду, и чувство растерянности. Зиана полностью заглатывали возмущение за возможное надуманное себе где-то глубоко в голове недоверие любимого друга к себе, и в то же время страстное желание скрыть этого несчастного страдальца, столько натерпевшегося за свою короткую жизнь, наполненную лишь разочаровыванием и непоправимыми потерями. Он срочно захотел повернуть время вспять, чтобы ещё в детстве забрать к себе под крыло невинного Бэя и укрыть от всех невзгод и горестий. Или же, по крайней мере, научиться плавать и не утонуть в том тёмном озере Белой орхидеи два года назад.
По щеке щекотливо и раздражительно побежала холодная капелька. Переполняемый состраданием и нарастающей паникой, Зиану немедленно требовалось выплеснуть все чувства наружу. Он кое-как закрыл баночку с мазью и не глядя поставил на стол, не отрывая умоляющего взора от безусловного и преспокойного Бэя. "Он не доверяет мне?, - сквозь слёзы думал Зиан, - Он боится меня? Что он вообще думает обо мне? Что я, в конце концов, думаю о нём?" Не найдя времени для подобных длительных размышлений, Зиан всхлипнул и крепко, почти больно обхватил выпирающие сильные плечи своими трясущимися холодными руками и положил голову ему на грудь. Он не выдержал, выпалив свои мысли прямо и без обиняков:
- Бэй, ответь мне, - почти сорвался он на крик, - ты действительно не доверяешь мне, что даже боишься показать мне свои раны на теле?
Оторопевший Бэй недвижно стоял, не зная, куда деть руки. Его разум немного дурманил свежий прохладный запах мыльного корня с мокрых волос Зиана. Эта сцена напоминала героя-спасителя, спасшего тонущего человека. Подумав об этом, Бэй захотел бы воплотить эти мимолётные мечтания в реальность, так ранившая его два года назад.
Вода, стекающая со смольных волос плачущего юноши, просочилась под его одежду и намочила тело. Теперь тело покрылось мурашками от лёгкого неприятного холодка. Зиан нетерпеливо продолжал пороть всякую чепуху, ещё сильнее вцепившись в хрупкого принца:
- Почему ты не отвечаешь?! Ты правда мне не доверяешь?
Бэй положил дрожащие ладони ему на талию и положил голову ему на плечо. Он ласковым и успокаивающим голосом прощебетал:
- Навсегда выбрось это из головы, глупенький бельчонок.
Зиан со слезами на глазах поднял голову и посмотрел на его потеплевшее лицо. И вправду, сейчас его милое и глупое смазливое личико напоминало маленького беспомощного бельчонка. Бэй же назвал его просто так, не имея возможности увидеть это счастье. Зиан, растаявший таким чудесным прозвище и тёплым тоном холодного принца, слегка саркастично, якобы жалобно хныкнул:
- Тогда почему ты скрыл от меня это?
Бэй погладил его по спине:
- Потому что мне вовсе не нравится твоё нынешнее состояние.
Зиан всхлипнул и утёр слезу, отстранившись. Бэй тоже нехотя выпустил его, помрачнев в лице. Зиан слегка притопнул ногой и увереннее сказал:
- Хорошо, я не буду плакать.
Бэй едва заметно кивнул и облегчённо выдохнул.
Зиан:
- Можешь поклясться мне кое в чём?, - настороженно и недоверчиво спросил он.
Бэй слегка удивился и поднял вверх три пальца, твёрдо заверив:
- Что бы это ни было, я не могу отказать тебе в своём обещании. Клянусь Небом и Землёй.
"Уж это точно убедило его в моём доверии к нему", - про себя поразмыслил он. Зиан, кажется, и вправду теперь никогда не усомнится в его честности...
Он настойчиво попросил:
- Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что больше никогда не скроешь от меня ничего. Ничего, слышишь? Будь то шрамы на теле или на душе, будь то страшные или откровенные тайны, будь то нестерпимое горе или неземная радость - я всё хочу знать.
Миг помедлив, Бэй утвердил:
- Хорошо, будь по-твоему, - и опустил руку, разогнув стройные длинные пальцы, - я буду рассказывать тебе то, что посчитаю нужным.
Зиан возрадовался и захлопал в ладоши. Наверное, даже этого было достаточно - во всяком случае, именно сейчас. Он по обыкновению выпятил нижнюю губу вперёд и немного надул щёки, добавив:
- А ещё я хочу, чтобы ты и дальше называл меня бельчонком!
- Ладно, бельчонок, - всё так же холодно и по-прежнему равнодушно произнёс тот.
Зиан мягко ущипнул Бэя за холодную нефритовую щёчку, словно маленького ребёнка. Щека принца стремительно заалела из-за чужих касаний - казалось, если такое лёгкое и безобидное уже оставляет красные отметины на прекрасном лице Бэя, то, должно быть, простое кровавое ранение.. убьёт его?... Но нет, на поле боя Бэя нельзя было сравнить ни с кем. Он сражался не хуже своего отца и даже не хуже самого Зихао(2) - превосходного властелина своего бесподобного меча и лютни, но давным-давно уже почившего, убиенный рукой своего наилучшего друга и наилюбимейшего хозяина, когда Бэй и Зиан были ещё совсем младенцами..
Примечания:
(1) Время горения ладанной палочки - в среднем около полутора часов, следовательно, половина горения одной - приблизительно сорок минут.
(2) Зихао - героический сын.