Мое рвение вторгаться в царство Хель и спасать Оскара понемногу растворялось. В последующие три дня после бойни на равнине возле Стокгольма я чувствовала неописуемую пустоту. Апатия приковала меня к кровати. Моя неразорванная связь с берсерком высасывала жизненные силы, а любовь к нему только усиливала страдания. И все же... я больше не хотела никого спасать.
Каждый божий день я жалела себя и молилась, чтобы кто-нибудь спас меня. Чтобы кто-нибудь решил все мои проблемы и излечил от этой невыносимой боли утраты. Я хотела перестать быть героиней собственного романа под названием жизнь.
– Тира, дочка, – в очередной раз проникая в мою комнату, позвал отец, – тебе стало лучше? – но увидев мое лицо, только и вымолвил: – Странная болезнь... Нет ни температуры, ни других признаков распространения инфекции. Я заварю тебе имбирного чая, хорошо? Так делают в... а, впрочем, не важно.
Папа вышел, оставив за собой след беспокойства и любви ко мне, но они попросту покрывались налётом моих сожалений. Мне было стыдно за то, как я себя веду и чувствую. Но иначе не выходило...
На тумбочке пропищал телефон, оповещая о входящем сообщении. Спустя долгих десять минут я взяла его в руки и прочитала: «Пора. Больше выжидать нет смысла». Эти пара предложений от Альмы заставили чувства всколыхнуться, а внутренние органы завязаться в тугой узел. Действительно... сколько можно было тянуть с таким важным делом?
– Алло, – прохрипела я в трубку, услышав голос подруги. – Пойдем все вместе?
– Джамие сказал, что его там быть не должно... – Альма тяжело вздохнула. – Толком причину он не объяснил, но вроде как берсерки на дух не переносят нечисть, поэтому ему лучше остаться в стороне.
– А как же ты и Алекс?
– Вот именно! Но... он не стал разговаривать со мной на эту тему. А я теперь, откровенно говоря, боюсь идти туда. И без того боялась, а теперь страшно вдвойне...
– Мы с Исой можем вдвоем сходить. Я пойму, если ты откажешься.
– Нет. Я тоже должна там быть... Мы вместе, слышишь? Мы разберемся с этим все вместе!
– Хорошо, – кивнула я, хоть Альма и не могла этого видеть. – Тогда встречаемся в кафе возле парка через час.
– Я скажу остальным.
Альма повесила трубку и бездонная черная дыра, образовавшаяся в сердце, с новой силой принялась засасывать мою душу. Слезы потекли словно по нажатию кнопки, а из груди вырвался глухой страдальческий стон. Я уткнулась в подушку и проплакала почти полчаса. Потом встала, еле как оделась и умылась, соврала родителям, что мне необходим свежий воздух и отправилась в кафе на встречу с друзьями.
***
Когда я добралась до кафе, ребята уже сделали заказ и пили напитки. Джамие не было среди них, но меня подобное поведение нисколько не удивляло. Будь я не на своем месте, тоже бы не пришла.
– Привет, – слегка улыбнувшись, поздоровался Алекс, – мы заказали тебе свежевыжатый сок.
– Спасибо.
Я оглядела присутствующих и поняла, что мы все изменились. Не только внешне – серые лица, потухшие глаза, но и внутренне. Не было того задорного Алекса, задиристой Альмы и Исы, страдающей излишним энтузиазмом. Были мы – искалеченные, лишенные частицы себя, рано познавшие гибель близкого человека.
– Мне кажется, – первой заговорила Иса, – нам с Тирой нужно пойти первыми. Не знаю, как отец Оскара вообще отреагирует на известие о смерти сына... То, что вы из нечисти может только навредить.
– Я не отпущу тебя одну в логово старшего берсекра, который может от гнева перевоплотиться и устроить дебош!
Алекс не желал слушать возражений своей девушки. Даже тот факт, что она пойдет вовсе НЕ ОДНА, а с полубогом, который открыл в себе силу созидания, не смог заставить парня сдаться. Хотя, я могла его понять... моя сила не особо кому-то помогла за эти дни. Излечить душевную боль с ее помощью у меня не получалось, а в остальном она мне и не была нужна по большому счету. Единственным плюсом, пожалуй, было вернувшееся ко мне зрение. Я ощутила себя Питером Паркером после укуса паука – точно так же как в комиксе, у меня отпала необходимость носить очки.
– Мне вообще следует пойти одной. Это было бы разумнее всего...
– Пойдем все вместе, – игнорируя мою реплику, сказала Альма. – Отец Оскара должен знать, что мы его друзья! Нам нечего бояться.
За столиком воцарилось мрачное молчание. Я знала, что на ребят сейчас давят многие вещи, потому что сама ощущала их тяжесть. Я пыталась оградить их от этого, но была не искренней с этим желанием... Мне бы преданность Альмы.
После того как мы покинули облюбованный всеми нами столик в кофейне, до дома Оскара шли тоже молча. О чем вообще можно было разговаривать в подобной ситуации? Я не знала этого и, похоже, друзья думали так же.
Приблизившись к крыльцу, мы, даже не сговариваясь, остановились. Гипнотизирование дверного звонка тянулось очень долго. Никто бы, наверное, так и не нарушил молчание и не стал бы предпринимать каких-либо действий, если бы на порог не вышел сам мистер Бергман собственной персоной.
Увидев его, теперь я могла представить, каким бы был Оскар, дожив до возраста своего отца. Как же они были похожи! Те же густые, хмурящиеся брови, болотного цвета глаза, прямой нос и тонковатые губы. Единственным отличаем, пожалуй, был цвет волос – у мистера Бергмана они были светло-русыми, и то, только потому что Оскар испытывал слабость к ярко-красной краске для волос. Если бы не морщинки в уголках глаз и губ, я бы подумала, что передо мной стоит мой защитник. И это сходство совсем выбило меня из колеи.
– П-простите, – булькнув соплями, еле выговорила я. Слезы хлынули градом, а ноги перестали держать и если бы не Алекс, я бы рухнула. – М-мы... Я...
– Ты ведь Тира, верно? – спокойно спросил мужчина.
Мистер Бергман положил руку мне на голову и аккуратно погладил макушку. Я ожидала чего угодно: гнева, криков и даже ударов. Но все было с точностью до наоборот. Отец Оскара помог Алексу придержать мою почти бесчувственную тушку, а потом повел меня в дом, держа под руку.
– Не стойте на пороге. Проходите.
Я более или менее пришла в себя, когда почувствовал под носом запах только что сваренного кофе. Мы с ребятами сидели на мягких диванах за круглым журнальным столиком в гостиной, в камине, не смотря на лето, догорали угли. В комнате было душно, но это даже успокаивало.
– Мне было непривычно грустно и одиноко, – сказал мистер Бергман, заметив, что я пялюсь на камин. – Мы с сыном не так часто пересекались в доме как хотелось бы, но я знал, что он где-то рядом, а теперь...
– Так вы уже в курсе? – осторожно проговорила Альма. – Про Ер... в смысле Оскара...
– Я чувствовал... – выдохнул тот. Видно было, что он старался сдерживать эмоции, хоть у него и было все написано на лице. – Бывало, что Оскар задерживался на ночь или даже на следующий день. Но в этот раз прошло больше времени... Увидев вас, я понял, что интуиция меня не обманула.
– Связь берсерков? – понимающе кивнул Алекс.
– Отцовская любовь и привязанность.
В ушах начало звенеть от тишины, потому что больше никто не мог ничего сказать. Мистер Бергман сидел и смотрел в свою кружку с кофе, думаю, ему хотелось бы, чтобы мы ушли. «Давай, Тира, – подумала я, – сколько можно трусить?!»
– Мне очень жаль, – я заставляла себя говорить, ведь это было необходимо сделать. – Это из-за меня... Из-за меня Оскар м-мёртв...
– Не знаю, что произошло, – после небольшой паузы проговорил мистер Бергман, – но я уверен, что мой сын защищал тебя до последнего вздоха. И я очень им горжусь! – Он заглянул в мои глаза. – Не пойми неправильно, я не смогу передать словами насколько мне сейчас тяжело и насколько сильно скорбит моё сердце... но Оскар. Мой сын. Он поступил как истинный берсерк. Он защищал своего конунга и он достойно ушёл из этого мира.
– Но...
– Я бы никогда не стал винить тебя, Тира, в том, что случилось... Никого из вас... Мне больно. Несказанно больно. Но... такова судьба.
– Плевала я на судьбу! – зло кинула Альма, и я была солидарна с ней. – Вы знаете, что Еркер... в смысле Оскар... он не попал в Вальхаллу? Знаете, где он сейчас находится?!
– О чем ты?
– О том, – подхватила я, – что душа Оскара сейчас в царстве Хель. Мы не знаем почему, но уверены, что это правда...
Мистер Бергман задумался на минуту, потом, не веря, взглянул на меня и снова уставился в кружку с кофе. Я видела, что он не может принять тот факт, что сын не пирует в Вальхалле вместе с другими павшими воинами. Что его ребенок не есть мясо вепря и не пьет мёд козы – как бы глупо это не звучало – а находится в ужасном месте.
– Вы могли напутать...
– Вы же знаете, что я не совсем обычный конунг? Я дочь Лодура. Полубог. Божий прислужник не стал бы мне врать, он бы не смог. Поэтому я уверена, что Оскар в Хельхейме. И мы собираемся его вернуть.
Я думала, что не смогу увидеть более несчастного и испуганного выражения лица мистера Бергмана, но я ошибалась. После моих слов о возвращении его сына, он весь будто сжался, казалось, даже стал меньше.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – нервно выдохнул он. – Из мертвых, а тем более из царства Хель ещё никто не возвращался!
– Верно, – кивнула я, еле сдерживая желание закатить глаза к потолку, потому что сейчас в лице мужчины мне виделся Нуар. – Но я это исправлю. Мы все.
– Я понимаю... – Мистер Бергман снова расслабился, положил свою руку на мою и принялся вести разговор, словно общался с ребёнком. – Тебе больно. Ты уверена, что мой мальчик погиб по твоей вине, но это не так. Нет твоей вины в этом...
– Я хочу вернуть Оскара не потому что испытываю чувство вины! – вырывая руку, сказала я. Желание спасти берсерка вновь потекло по венам, а решительность росла с каждой секундой проведенной в доме его отца. – Вернее, не только по этой причине. Я хочу вернуть его, потому что знаю, что смогу! У вас не получиться нас отговорить!
– Я не стану отговаривать... но, возможно, он попытается.
Мы с ребятами повернули головы к двери. Я ожидала увидеть Нуара – ну кто бы ещё стал меня отговаривать? – но в дверном проёме стоял Джамие. Он топтался на месте и смотрел под ноги, словно напакостивший мальчишка. Что-то в его поведении было не так. И к тому же, что значило, «возможно, он попытается»? Зачем ему это?
– Здравствуйте, – буркнул Джамие, стараясь не смотреть в глаза хозяину дома.
– Здравствуй, – ответил тот. – А ты не сильно-то изменился. И, стало быть, ты тоже друг моего сына?
– Да, – будто с вызовом ответил Джамие, – я его друг! И я действительно хотел отговорить всех от мысли его спасать... Потому что это неправильно, это опасная и, скорее всего, бесполезная затея. Но я слышал, что вы сказали про судьбу и не могу с вами согласиться. Не судьба решает кто мы и как нам поступать! – Джамие оглядел всех, а потом продолжил: – Это не справедливо, что Еркер попал в Хельхейм... И мы вернем его!
Зрительный контакт между этими двумя все же состоялся. Джамие перестал избегать взгляда мистера Бергмана, теперь он, наоборот, смотрел в упор. Скорее всего, он хотел доказать, что искренен в своем желание, но, как по мне, это всё выглядело слишком по-детски.
– Когда Оскар рассказывал о вас, я не мог поверить, что между разными ммм... существами может быть дружба. – Мистер Бергман на секунду задумался, будто его воображение в данный момент рисовало картины из того самого разговора. – Это так по-новому что ли... Мой отец никогда подобного бы не одобрил, если бы был жив до сих пор. Видимо, со временем все же нужно менять отношение ко всему...
– Оскар не убил меня, когда я напал на Тиру, – почти шепотом сказал Алекс. – Они все, – парень обвел ребят взглядом, – дали мне шанс доказать, что моя сущность – всего лишь какая-то часть меня. И сколько бы я их не подводил потом, они не отвернулись от меня... Каждый из нас знает, что мы затеяли не просто авантюру. Правда, мы знаем. Но мы не можем оставить все так, как есть.
– Джамие правильно сказал, – поддержала Иса, – что мы сами решаем, как нам поступать. Сейчас мы хотим поступить правильно. Оскар бы сделал то же самое для каждого из нас.
– Вы все очень славные ребята... Славные, но наивные. Вам бы перестать витать в облаках и научиться принимать жизнь такой, какая она есть.
– Несколько месяцев назад, – я упрямо взглянула на берсерка, – я вообще ничего не знала о сверхъестественном мире. А теперь я чувствую, что многое могу изменить! Просто поверьте мне.
– Я не буду калечить свою душу ложными надеждами о воскрешении сына... – Мистер Бергман тяжело вздохнул и отвернулся к камину. – Но я помолюсь, чтобы хотя бы вы вернулись... Хермод ведь смог.
***
Еще несколько часов мы провели в доме отца Оскара. Мистер Бергман больше не спорил, хоть я и замечала, что он не смирился с нашей затеей. Девочки приготовили суп и закуски, на удивление, холодильник был забит до отказа – оно и понятно, Оскар ведь рос без матери. Наверное, мистер Бергман давно привык следить за хозяйством. Парни нарубили дров для камина, хотя уверена, старший берсерк с этим мог легко справиться и сам. Но я тоже хотела помочь, а так как готовить меня никто не научил, решила не мешать подругам и просто принялась прибираться в доме.
Я протирала пыль, параллельно рассматривая детские фотографии Оскара на полке камина, поливала цветы, думая о том, как мистер Бергман и мой защитник их высаживали в горшки. Я пыталась заполнить пустоту внутри хоть маленькой частичкой счастья, чтобы у меня просто хватило сил на подвиг. И хоть мне было страшно, теперь я была уверена в том, что хочу спасти Оскара. Никакой страх не заставит оставить его в Хельхейме!
Аккуратно, даже как-то нежно смахивая пыль с перил, я забралась на второй этаж. И только когда уже находилась в комнате, стены который были обвешаны спортивными мотоциклами и неизвестной мне рок-группой, поняла, что она принадлежала Оскару. Внутри сразу засел холодок, а сердце тяжело забухало в груди. Буквально несколько дней назад на этой кровати спал он, живой и здоровый... А за этим письменным столом у окна наверняка читал очередную книгу, чтобы разобраться, как отогнать от меня драугров. Ком боли подкатил к горлу, и я осела на кровать, сжимая в ладони медальон, который подарил мне Оскар и судорожно всхлипывая.
Опомнилась, когда ощутила чью-то крепкую руку на своем плече. Мистер Бергман подошёл так незаметно, что я даже вздрогнула, почувствовав прикосновение. Он понимающе похлопывал меня по спине и старался держаться, но у самого собирались слёзы в уголках глаз. Я не могла на это смотреть. Слёзы отца по сыну... любого родителя по ребёнку – невыносимое зрелище. Не должны дети уходить раньше своих отцов и матерей.
– Я должен был сразу это сказать, но не стал... не думал, что вы серьёзно говорили об этом опасном путешествии в Хельхейм. Сейчас я вижу, что вы настроены решительно... Итак, я иду с вами.
Я посмотрела на мистера Бергмана: уверенный, задумчивый взгляд, прямая спина и ладони сжатые в кулаки. Видимо, он действительно решил во что бы то ни стало отправиться в царство Хель.
Я бы не смогла простить себе, если бы он отдал свою жизнь, чтобы спасти сына. Это ведь сценарий по законам жанра – если он пойдет с нами, то обязательно погибнет. Я не до конца была уверена в том, что нам удастся вернуть Оскара. Потерять обоих? Для чего? Мне и без того предстоит волноваться за каждого из ребят. Страшно даже представить, если кого-то из них не станет. Я бы поступила так и с ними, но без них я почти никто... Я откровенно боюсь идти в Хельхейм одна. Эгоистична, безрассудна и упряма – это все про меня.
Я кивнула, будто соглашаясь с мистером Бергманом, а сама побыстрее постаралась убраться из его дома. Врать-то я как следует до сих пор не научилась.
***
Покинув дом безутешного отца, мы отправились прогуляться. Нужно было ещё раз все обдумать, ещё раз все обсудить.
– Значит, ты был знаком с отцом Еркера задолго до этой встречи? – Альма без прелюдий перешла в наступление. – Запугал нас старомодными взглядами берсерков на жизнь, а сам все-таки припёрся. Объяснишь?
– Верно, – кивнул Джамие, – был знаком. Можете не спрашивать, откуда я его знаю, смысла все равно нет отвечать... Это не важно.
– Такое ощущение, – не унималась Альма, – что в детстве ты у него дом туалетной бумагой закидал вместе с хулиганами-друзьями. Или газон испортил... Такой виноватый вид у тебя был.
– А мне кажется, что причина куда более серьёзная... – сказала Иса.
– Я здесь вообще-то, хватит гадать. Раз сказал, что не важно, значит, не важно...
– Почему ты хотел нас отговорить от спасения Оскара? – перебив парня, спросила я. – Ты ведь сам чуть ли не больше всех хотел его вернуть.
– Хотел и хочу. Просто... Все это очень сложно для понимания.
– А ты попробуй объяснить.
Джамие шёл, пиная по асфальту камушек. Он всегда был не особо разговорчивым, хотя и молчуном его трудно было назвать. Но сейчас почему-то слова давались ему с большим трудом чем обычно.
– Я просто знаю сущность берсерков лучше, чем вы, потому что я изучал их. Изучал их традиции, привычки и... загоны. Еркер пожертвовал ради тебя жизнью не для того, чтобы ты подставляла свою под удар. А путешествие в мир мёртвых подразумевает невероятное количество этих ударов... За эти три дня я постарался разобраться в этом вопросе. Ничего хорошего в Хельхейме нас точно не ждет. Нас ожидает сложное и невероятно жуткое испытание.
– Я знаю, но...
– Тира, – оборвал друг, – я ведь уже не собираюсь тебя отговаривать. Я бы лучше предпочёл, чтобы один отправился туда, но понимаю, что ты не позволишь этому случиться. Нуар послушает только бога или, в нашем случае, божественного ребёнка, а я... Я сын не самых приятных существ.
То, как сказал последнюю фразу Джамие, заставило меня забеспокоиться, но я не стала больше напирать. Мало ли какие переживания могут быть у парня касаемо семьи. Я решила не лезть в эти дебри. Со своими бы предками разобраться. А, точнее, с одним. Именно он – источник моих несчастий.