эстетичный коллаж от Ани truwor 🤗❤
Я нашел любовь, закопанную глубоко, как сокровище. Я больше не запинаюсь. Я человек, имеющий цель, человек с видением того, как мечты становятся явью. И я сделал свой выбор.
Manafest «Come Alive»
Джи
Мы сходили с ума.
Встречали рассветы, закаты. Писали песни, зависали на студии до поздней ночи или раннего утра. Собирались у костра компанией, играли на гитаре и пели, выступали в барах, собирая столько народа, что не хватало места — он забивался под завязку. После удачного дебюта и разогрева у «Рhantom», нас постоянно приглашали на разные мероприятия. Я не думала, что все обернется именно так. Мы были молоды и счастливы.
Мы.
Главное ключевое слово.
«Мы сделаем это вместе, Джи. Мы всегда будем вместе. Навсегда».
Я верила каждому его слову. Я верила всем сердцем и душой, потому что любила его. Этого не описать словами — какое-то ненормально-парадоксальное состояние беспомощности и дикого восторга. Потому что он был первым во всем: моя любовь, мой мужчина, мой друг, моя родственная душа, моя половинка. Я не знала, что можно быть настолько зависимой от другого человека, а Син для меня стал хуже героина. Иногда становилось страшно от того, что в один день все закончится. Я боялась, что нить, которая связала нас — крепкая, яркого золотистого цвета — потускнеет, оборвется. Я всегда видела ее, чувствовала: мое и его сердце теперь бились в унисон, как одно целое. Боялась того, что он раствориться с рассветом, испарится, как обманчивая сладкая грёза.
Я ревновала и злилась, когда какая-то групи строила ему глазки и надеялась на что-то: во мне просыпалась фурия, готовая рвать и метать. Потому что он только мой, и делиться я ни с кем не собиралась! Все знали, что мы вместе, и все равно какого-то черта липли к нему! Я ненавидела это. Один раз чуть не подралась после концерта. Да, кто бы мог подумать, что отличница Джи Браун вырвет клочок волос у другой девчонки и будет кататься по грязной земле, крича маты.
Потом мы с ним орали друг на друга, ссорились, мирились, падая обессиленными на простыни, и Син хрипло выдыхал:
— Ты сумасшедшая, Браун.
Он затягивался сигаретой, смотрел, не моргая, в потолок и добавлял:
— Мне на хрен никто не нужен, кроме одной чокнутой и чертовски сексуальной блондинки. Что сделать, чтобы ты поверила? Надеть кольцо на палец?
— Или набить на лбу «Занят на ближайшие сто лет», чтобы эти сучки отвалили.
— На лбу или на...
— Ох, заткнись, Эванс.
Одна мысль, что мы вдруг расстанемся, вводила в состояние паники. Она мельтешила где-то на задворках сознания, на дне души, мигая неярким болезненным маяком. Я закапывала ее все глубже, отталкивала, потому что не знала, как жить, если его не будет рядом.
Я уже не представляла себя без Сина Эванса.
***
Школа заканчивалась. Этот этап жизни подходил к логическому завершению — осталось только сдать экзамены и пережить выпускной. Шаг — и взрослая жизнь. Кто-то поплывет дальше по течению, поступая в высшие заведения, устраиваясь на подработки; кто-то выберет другой путь, как я и Син. У нас слишком много планов и целей на будущее, которые надо воплотить в реальность.
Тинки до последнего отстаивал свою точку зрения, заставляя отправить документы хотя бы в один ВУЗ, но я категорически отказывалась. Я знала, чему хотела посвятить жизнь: музыке, пению, группе, людям, ему.
— Ты поступаешь глупо, Браун.
Мы сидели с Чемптоном недалеко от школы в сквере. Наконец-то после холодов пришло долгожданное тепло, грело солнышко, вокруг все цвело и пело, как у меня в душе. Я лежала на сочной зеленой траве, подложив руки под голову, и смотрела в бескрайнее небо, по которому плыли неторопливо облака.
— Он запудрил тебе мозги. Удивляюсь, как ты не кинула школу и еще закончила с отличием, — ворчал Тинки, а я лениво улыбалась, как кошка. — Триша, наверное, в шоке.
Тут я не смогла сдержаться и рассмеялась в голос. Наивный. Он что, плохо знает мою мамочку?
— Тим, ты серьезно? — приподнялась на локти, глядя на него с насмешкой. — Как только мама узнала, что дядя Сина нефтяной магнат, она забыла обо всем на свете, даже о поступлении. «Боже, ты же можешь стать известной на весь мир, Джинет! Почему же дядя Сина до сих пор не продвинул вас по карьерной лестнице?» — вот, что сказала мамочка.
Тинки удивленно поднял бровь и качнул головой, причмокивая губами.
— Да уж. И все-таки почему? Ты у него не спрашивала? С их деньгами и возможностями, Эванс давно бы стал мировой знаменитостью, а не пел в дешевых прокуренных барах.
— Спрашивала, — вздохнула и легла обратно, вспоминая наш разговор. — Он хочет добиться всего сам без чьей-либо помощи.
Чемптон хмыкнул и язвительно произнес:
— Как героически и тупо. В шоу-бизнесе постоянно крутятся большие бабки, черный пиар, желтая пресса — это грязь.
— Да, но одно дело, когда ты сознательно платишь, покупая славу, а другое — когда достигаешь вершины благодаря таланту и труду.
— Поэтому я и говорю — это тупо, Браун. Ты меня не слышишь, у тебя пробки в ушах? Или теперь твой голос разума — Эванс? — произносит недовольно Чемптон, сдвигая сурово брови к переносице. — Я рад, что ты поешь, ваша фан-база растет, вы записываетесь на студии и выступаете. Но представь, что будет, если завтра группа станет знаменитой?
— И? — хмурюсь, наблюдая за бегущими по небу клочками облаков.
— Они будут диктовать условия, могут сказать «на глазах вы — не пара»...
— Тим, зачем говорить и предполагать то, чего ты не знаешь? Зачем заглядывать в будущее? Что будет, то будет.
Чемптон молчит какое-то время, поднимается на ноги, разминая шею, и смотрит сверху вниз:
— Ты слишком веришь в его искреннюю любовь, но так ли это, Джи?
Горечь ползет от желудка по грудной клетке. В горле собирается ком. Страх снова берет надо мной первенство, и в голове крутятся мысли «Что, если Тинки прав?», «Что, если...?».
— Его «любовь» тебя погубит, — бросает друг с печалью в голосе и отворачивается, глядя куда-то вдаль.
Прикрываю глаза, тяжело вздыхая, и запираю страхи на замок, который трещит по швам.
«Неправда» — повторяю как мантру про себя, а внутри растет беспокойство.
Тинки подвозит меня к студии, которая находится недалеко от Даунтауна в Квин Мэри Парк. Я сразу же замечаю знакомый кавасаки и Мустанг Оззи на парковке, понимая, что ребята уже внутри. Почему они приехали раньше?
Когда открываю дверь студии, меня подхватывает вихрь. Оззи кружит по небольшому помещению, и от удивления я ахаю. Что происходит?
— Малышка Джи, ты не представляешь, какая у нас новость, — опускает радостный парень меня на ноги и чуть тише с иронией добавляет: — Малышка становится маленьким слоненком.
— Какая? — обвожу парней выжидающим взглядом, встречаясь с сапфировыми глазами.
— Син связался с Купером и отправил демо-записи, — опережает всех Оз и с хлопком открывает бутылку шампанского, содержимое которого выливается на чистый пол. Райт и Шем громко ржут и кидают типа «лошара», «рукожоп», а я оторопело, как в прострации, смотрю на веселящихся парней, не зная, что сказать. Какие двоякие ощущения: радость и... страх.
— Джи, что-то не так? — вырывает из размышлений голос Сина. Парень притягивает к себе и заглядывает вопросительно в глаза.
— Э-э-э... нет, все хорошо, — сконфужено бормочу и усаживаюсь на диван.
Эванс недоверчиво оглядывает меня и чуть тише говорит:
— Пойдем.
Он берет за руку и ведет по коридорам.
— Ладно, я достаточно хорошо тебя знаю, поэтому скажи: что не так? — спрашивает Син, когда мы выходим на крышу. Над нами раскинулось небо нежно-голубого оттенка, плывут облака, напоминая кусочки сахарной ваты. Легкий ветерок подхватывает пряди волос, которые я взволновано заправляю за ухо.
— Ты не сказал, что будешь звонить Куперу, — подхожу к ограждению, опираясь локтями о парапет, и смотрю куда-то поверх плеча парня.
Син становится напротив и проводит пальцами по блестящим черным волосам, окидывая меня задумчивым взглядом.
— Я решил, что у нас достаточно материала для записи альбома, поэтому скинул парочку демок ему, чтобы услышать мнение профессионала.
— Услышал? — безразлично спрашиваю, не глядя на него.
— Джинет, не начинай, пожалуйста...
— Что не начинать? — резко прерываю Эванса, и обида непроизвольно вырывается наружу. Выгибаю бровь, встречаясь с хмурым выражением. — Я узнаю самой последней. Мне неприятно, что ты даже не предупредил о своих планах.
— Это вышло неожиданно, Джи, — виновато выдыхает парень, отстраняясь. — Визитка попалась на глаза, я подумал: «Почему бы и нет», позвонил, мы поговорили. На этом все.
— О чем? Что он сказал? — пытливо спрашиваю, пробегая глазами по его телу.
— Он сказал, что послушает и перезвонит.
Отвожу взгляд, осматривая немногочисленные высотки Даунтауна.
— Не злись.
Гипнотизирующий голос окутывает меня, ладони нежно ложатся на талию, и обида постепенно отступает, сдаваясь перед чарами Сина.
— Думаешь, у нас получится? — неуверенно протягиваю, скользя пальцами по тонкой кремовой ткани и ощущая крепкую грудь. Рука Эванса опускается на поясницу, а нос зарывается в непослушные локоны, которыми играет ветер.
— Я в этом уверен.
Губы ласково касаются моих, но даже это не помогает расслабиться. Не знаю, по каким причинам, но внутри накапливается беспокойство. Оно, как смола, течет по венам и не дает вздохнуть полной грудью. В животе завязывается узел из страха, опасения и тревоги — эти предчувствия до жути пугают.
***
Син
Меньше всего я ожидал, что Купер преодолеет столь неблизкое расстояние и прилетит из Калифорнии в Эдмонтон. Сначала я удивился, услышав: «Нам надо встретиться и переговорить», затем насторожился. Неужели такие вопросы нельзя решить по телефону? Ради чего он прилетел?
Завтра выпускной, церемония награждения. Черелин с Джи усердно к нему готовились, поэтому я не стал звонить и отвлекать. Джи, скорее всего, снова разозлится и поднимет кипишь. Губы сложились в идиотскую улыбку — так происходит всегда, когда я думаю о ней. Скидываю сообщения друзьям приехать немедленно в студию и беру ключи от кавасаки.
— Что случилось? — спрашивает Райт, когда я захожу в помещение. Три пары глаз с ожиданием упираются в меня.
— Прилетел Купер и захотел поговорить с нами лично, — отвечаю, устраиваясь в кресле, и открываю бутылку минералки.
— Что?
— Какого...?
— Он притащил свою задницу в Эдмонтон? Ого, — произносит недоверчиво Оззи, постукивая пальцами по обивке дивана.
— Да, позвонил сегодня и сказал, что надо встретиться, — закручиваю пробку и встречаю удивленные лица друзей.
— Ни хрена себе, — хмыкает Райт и проводит пальцами по пепельно-русым волосам, взлохмачивая.
— Как думаешь, с чего бы ему припираться сюда? — протягивает задумчиво Оззи.
— Мне и самому хотелось бы знать, — тем же тоном отвечаю другу и слышу, как открывается дверь — Купер не заставил себя ждать. Он со всеми здоровается и садится в свободное кресло за пультом, оглядывая каждого и задерживая взгляд на Оззи, который строит недовольную гримасу.
Менеджер «RCA Records» не поменялся с того единственного раза, когда мы виделись: все те же каштановые волосы, подхваченные обручем, белая футболка-поло и потертые джинсы. Мэтью положил на столик портфель, на котором сразу же заострилось мое внимание, и едва заметно улыбнулся.
— Я приятно впечатлён, — первое, что он говорит. Натянутые нервы немного ослабляются — начало разговора не такое плохое, как в прошлый раз.
— Вы сменили вокалистку, не так ли? — спрашивает беззаботно менеджер, встречаясь со мной взглядом. Киваю и выжидающе смотрю на него. Купер слегка улыбается, будто прекрасно осведомлен этим фактом и спрашивает из вежливости, затем произносит:
— Но ее здесь нет, что к лучшему.
К лучшему? О чем он? На лбу пролегает складка, и я непонимающе хмурюсь. Конечно, везде есть подвох.
— Без согласия руководства ничего не происходит, как вы догадываетесь, — продолжает менеджер и откидывается на спинку кресла, чувствуя себя хозяином положения — это совершенно мне не нравится. — Мы долго разрабатывали план продвижения, высчитывали оптимальные ходы и смотрели на статистику. Чтобы вы понимали, примерно, о чем речь, объясню, — Купер достает из портфеля бумаги и кладет на стол, — это договор, — кивает на стопку, — с ним вы сможете детально ознакомиться. Тут подготовлен экземпляр для каждого...
— Договор? Вы предлагаете нам контракт? — ошарашенно спрашивает Шем, округляя карие глаза.
— Выслушайте для начала, — Купер вздыхает и обводит нас надменным взглядом. — У меня есть один вопрос: кто из вас состоит в отношениях?
А вот и подвох. Парни удивленно переглядываются, и все четыре пары глаз обращаются в мою сторону. Интуиция подсказывает, что мне не понравится предложение Купера.
— Это имеет значение?
— Если бы это не имело значения, задавал бы я вопрос? — слегка раздраженно кидает менеджер.
— У двоих из нас есть девушки, — отвечаю сухо, не разрывая с ним зрительного контакта.
Купер кивает, задумчиво пожёвывая губу, и произносит:
— Если говорить коротко, мы хотим сделать чисто мужскую рок-группу.
Так и знал. Тяжело выдыхаю и прикрываю глаза, запуская пальцы в волосы. Как чувствовал.
— Что? Но почему? — говорят одновременно парни, но Мэтью остужает их пыл.
— Я ничего не хочу сказать плохого о вокалистке. У нее красивый, интересный голос. Уверен, она не менее яркая, чем прошлая. Но суть в другом, — менеджер поднимается, складывает руки на груди, прохаживаясь по помещению. — В фан-базе. Статистика показала, что шанс быстро набрать популярность, а быстро — всего за пару лет, нет — даже месяцев, — делает акцент на каждом слове мужчина, — больше у чисто мужской рок-группы, состоящей из молодых перспективных парней. Хорошая пиар-компания, яркие образы, своя музыка — и у вас миллионы поклонников.
— Почему вы так уверены, что группа с вокалисткой не выстрелит так же, как чисто мужская? — со скепсисом в голосе спрашивает Оззи.
— Вы хотите просто петь или покорять? — улыбается в ответ Мэтью Купер и поворачивается ко мне. — К чему именно вы стремитесь? Просто исполнять свою музыку и оставаться малоизвестными, или ездить по миру с турне, собирать стадионы? Поверьте, если вокалистом будет парень с привлекательной внешностью и запоминающимся тембром — а у соло-гитариста он невероятный, говорю, как профи — вы быстро наберете популярность.
— Все понятно, раскручивать группу с вокалисткой вы не собираетесь, — подытоживаю очевидное.
Все упирается в деньги: им неинтересно работать с группой, которая не выстрелит. Лейбл ищет выгоду, и это само собой разумеющееся. Четыре свободных восемнадцатилетних парня соберут больше поклонниц, чем четыре парня и девушка, состоящая в отношениях с гитаристом и фронтменом группы.
— Сейчас время, когда молодой рок-группе очень сложно засветиться и выделиться среди многих, но у вас есть такая возможность. Если бы это было несколько лет назад, тогда я бы, не задумываясь, сказал: «Вокалистка — не помеха». Но общество меняется, потребности и интересы тоже, поэтому лейбл не хочет вкладывать деньги в заранее малоприбыльный проект, — Купер садится в кресло и закидывает ногу на ногу, постукивая по стопке с договорами. — Каждый из вас — яркая личность. Я это понял еще тогда, когда увидел впервые выступление. Я не раскидываюсь направо и налево своими визитками, будь не уверен, что группа перспективная. Я знал, вы задумаетесь над моими словами и что-то поменяете: в группе, в себе, в музыке. И смотрите, прошло не так много времени, вы уже играете свой репертуар, а гитарист — поет. Вы — универсальны, и я хотел бы с вами работать. Поэтому, — Мэтью поднимается и берет портфель, — подумайте над моим предложением. Я пробуду в Эдмонтоне три дня и надеюсь, конечно же, на положительный ответ.
Мужчина замирает в дверях и встречается с моим тяжелым взглядом.
— В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Постоянно. Если выбрали стезю музыкантов, хотите добиться определенного успеха в этой отрасли, часто будете сталкиваться с проблемами и нуждой выбирать.
«Что ты выберешь: Джи или славу?»