Лёля
"Я не нарочно,
просто совпало,
Я разгадала знак бесконечность.
И я застыну..."
(Земфира. Бесконечность)
Глотать слёзы я не собираюсь. Но жжение и резь в глазах говорят об обратном...
Я же спокойно просидела последний урок после клоунады Фили? Стойко выдержала и тупой ржач, и глупые смешки однокашников, понимая, что стадный рефлекс сильнее голоса разума. Я смогла обычным маршрутом дойти до своего неизменного подоконника в старой библиотеке. Но, вдохнув знакомый запах пыльных, пожелтевших от времени страниц, просидев полчаса над одним и тем же разворотом книги, понимаю: так быть не должно ...
В носу подозрительно щиплет, будто я держала его перед самым стаканом с Пепси. Картинка перед глазами медленно расплывается, и вот - соленоватые дорожки влаги уже беззвучно скользят по щекам. Нос расбухает и хлюпает всё чаще и чаще, задавая неровный ритм давно известной всем симфонии разбитых надежд и сердец...
Мысленно поражаюсь своей глупости: плакать? И из-за чего? Из-за никчёмной выходки недалёкого однокашника? Да, я же сама в этом виновата! Сама наряжалась в бесформенные шмотки, носила бутафорские очки... Только я добивалась совсем другого эффекта: быть незаметной. А вот теперь попала в самый эпицентр этого дерьмового розыгрыша!
Мне бы посмеяться вместе со всеми над ситуацией, но почему так больно в груди? Почему сердцу тесно будто в тисках? Почему трудно дышать? И хочется жалеть и жалеть себя, глупую, маленькую дурочку?!?
"Мама! Мамочка, где ты?!? Мне так тебя сейчас не хватает! Почему ты так со мной? Что я тебе сделала? Почему я тебе не нужна? Ты так легко и просто вычеркнула меня из своей жизни, заменив новой мечтой... А мне? Что делать мне?"
Меня сотрясают беззвучные рыдания, но похоже кто-то всё-таки услышал мои стенания, потому что чувствую, как чьи-то тонкие, сухие руки с очень нежной и гладкой кожей осторожно, едва касаясь, гладят меня по волосам. Но этот жест, подобно взмаху палочки дирижёра, обрушивает крещендо моих рыданий на тишину библиотечных стен. Я реву в голос, громко и противно, сползая с подоконника в объятья
Елизаветы Сафроновны.
Не знаю, сколько мы уже сидим на полу, у окна, в проходе бесконечных, глухих библиотечных лабиринтов из книжных стеллажей. Я больше не реву. И лишь неровное нервное дыхание с редким всхлипом тихими заключительными аккордами заканчивают мой Macabro concerto*...
....
Дома меня ожидает сюрприз. Письмо и посылка от мамы. "Странно... Неужели достучалась?" - мелькает в голове предательская мысль, которую я тут же гоню прочь. Не нужны мне её подачки! Поэтому одним неверным движением разрываю конверт пополам.
- Ах! - Это бабушка хватается за сердце. Глаза её полны непролитых слёз, но поддрагивающие губы всё же крепко сжаты. Ни слова упрёка, лишь боль в её глазах говорит: "Не надо так! Не торопись!..."
- Не нужно мне ничего от неё! - Хочу выбросить письмо в мусор, сжечь его, измельчить на сотни тысяч кусочков... Но, что-то останавливает меня в последний момент, и дрогнувшей рукой я закидываю его в нижний ящик стола. "Не хочу добивать этим бабушку!" - мысленно успокаиваю свою гордость, но в глубине души знаю, что просто отчаянно вру сама себе.
Звонок в дверь спасает меня от дальнейшего тяжёлого разговора. Открываю - ещё один сюрприз. Сергей. Кажется, сегодня моя очередь сослаться на состояние несостояния. Ну не до занятий мне сейчас, но что-то в облике Овчинникова не даёт сорваться с губ уже готовой отговорке.
Он молчалив, потрепанный, со свежим кровоподтёком под левым глазом. Одежда измята. Разбитые в кровь костяшки, которые он не успел спрятать от моих любопытных глаз, окончательно подтверждают мои догадки: он снова с кем-то подрался... Но с кем?
- Что опять случилось? - вместо приветствия спрашиваю я.
- Да так, упал, - и не дожидаясь приглашения, проскальзывает мимо меня в квартиру. Я ещё некоторое смотрю ему вслед, стоя у раскрытой двери, пока бабушка не делает мне замечание, и вместо меня приглашает Серёжу к столу.
Ни Сергей, ни бабушка не задают друг другу лишних вопросов, понимая что никто не настроен сегодня на откровения, поэтому за столом ведётся лёгкий непринуждённый разговор о здоровье, о погоде.
Дедушка в последнее время чувствует себя хуже, он теперь почти не поднимается с постели, и за столом только я, Сергей и ба, но в разговоре участвуют только последние. Я же, глядя на одноклассника, который в привычной вальяжной манере травит бабушке школьные байки, не могу думать ни о чём другом: "С кем же он подрался? И когда успел?... Неужели... с Филей?!?" - осеняет вдруг меня. Не может быть!..
Едва мы оказываемся в моей комнате, я задаю мучающий меня вопрос:
- Это ты с Филатовым сцепился?
Мой открытый напор лишь на мгновение выводит Сергея из обычного образа, но быстро собравшись Овчинников снова пытается схохмить:
- При чём здесь этот ...придурок? - но пренебрежение в голосе и жалость глазах с головой выдаёт его.
"Чёрт! Ненавижу, когда меня жалеют!" Жалость как универсальный ключ к моим слезам. Стоит только один раз позволить себе расклеиться, и любой жалостливый взгляд снова разрушит мою плотину решимости больше никогда не раскисать из-за ерунды. Так и не сумев сдержать слёзы, быстро отворачиваюсь к окну. Но Сергей итак видит все мои безуспешные попытки бороться со слезными железами. Бесполезно даже закусывать щеку изнутри, сдавленные рыдания снова рвутся наружу. Но я стараюсь из последних сил, не ради Овчинникова, ради бабушки.
- Д-да что ж-же за д-день сегодня т-такой?- Не могу восстановить ровное дыхание, нервные всхлипы рвут слова. Рукавами отчаянно тру глаза, но слёзы, как из прорвавшейся трубы, льются без остановки.
- Дождливое настроение?... Эй, да ладно тебе! Нашла из-за кого расстраиваться... Придурок - он и в Африке придурок... Лёль, кончай, а?
Сама понимаю, что веду себя глупо. И сам факт, что Овчинников видит мои сопли и слёзы, да ещё и пытается утешить, делает ситуацию ещё более унизительной.
- Еб... Да какого...? Но он же ни фига не знает... Ты же не только его, ты всех в школе обманываешь... Да если б кто тебя увидел настоящей... Да если б только... - похоже у Сергея кончились цензурные доводы, а мат, что так отчаянно рвётся из него, Овчинников пытается заглушить на корню. Прогресс на лицо!
- Хочешь?... Хочешь пойдём вместе на Выпускной? Пусть там все ох... обалдеют от тебя! Ток эта... Надо что-нибудь нормальное подобрать из прикида. Я ж знаю, у тебя не ток балахоны есть...- С этими словами он начинает метаться по комнате.
- Оппа-на! Вот это достойный прикид! - Похоже он наткнулся на то самое платье.
Мельтешение и вся эта бурная деятельность Сергея немного отвлекают меня от моих рыданий. Но едва он подносит ко мне платье, чтобы визуально примерить наряд, моё настроение меняется кардинальным образом.
- Нет! Не хочу! - Я со злостью комкаю тонкий шифон и швыряю его подальше за шкаф.
- Ну и дура!- смачно выплёвывает Сергей. Ни в голосе, ни в глазах больше не осталось ни мягкости, ни теплоты. Стальные нотки и лёд в его глазах заставляют тут же высохнуть остатки моих слёз.
- Сам дурак! - у меня тоже заканчиваются все логические аргументы. Но злость, пришедшая на смену слизливого настроения, мешает мне ясно думать. Всю нерастраченную ярость и гнев я направляю на единственного человека, который был не просто внимателен ко мне, но и дважды уже за меня заступился. Не знаю, какого лешего меня так заносит, но уже ничего не могу с собой поделать.
- Всё сказала? Тогда мне здесь больше нечего делать! - Сергей решительным шагом выходит из комнаты, на ходу выкрикивая прощание бабушке с дедушкой и с силой хлопает входной дверью.
"Вот ведь, действительно, дууураааа!"
Зачем я его прогнала? Чем он виноват? Тем, что сказал правду? Кого я пытаюсь обмануть? Кому стало лучше от моего маскарада? Может плюнуть на всё?... Ведь после выпускного все разъедутся кто куда. Так почему бы и правда не утереть всем нос напоследок?...
____________________
*Macabro concerto - с ит. яз. Мрачный концерт.