ЗАКОНЧЕНА
Ты мне не друг.
Не будешь им никогда.
В движениях твоих пальцев мой воздух.
Ты повелеваешь мною.
Ты... Ты... Ты...
Для Меня лишь боль.
Хочу избавиться, моя квартира пропахла тобой и твоими вонючими сигаретами. Ты мне не друг.
Если н...
Утро пело зазывной птичьей трелью. Ветерок понемногу смахивал негу. Дорога все равно успокаивала и усыпляла, неохотно вынырнувшего из мягких объятий сна Сашу.
— Я взял еды, не беспокойся.
Невероятно бодрый Леша, раздражал своей активностью. Обычно сонный и ленивый, сейчас он каждым своим движением излучал приподнятое настроение. Парень долго не спал, в отличие от своего неугомонного друга. И с удовольствием повалялся в свой выходной, но выбора не было.
Несколько раз в месяц они ездили за город. Какое-то время. Он давно не считал, просто наслаждаясь компанией парня. Саша учил Токовенко ездить. Снова и снова, каждый раз понемногу отвоевывая его у всепоглощающего страха. Цепкого чувства, которое охватывало друга, стоило тому увидеть руль.
Лишь один Репин знал, почему и насколько сильный страх. В пятнадцать ЛЕША отвозил своего отца в деревню, где они тогда гостили у бабушки. Ничего особенного, обычная практика для сельской местности. Да и проехать нужно было лишь триста метров. Ерунда для опытного водителя и целая вечность для юного парня ночью. Эта поездка была не первой. Изрядно набравшись на чьих-то проводах, отец посапывал, сразу отключившись. Не хватило одного поворота, собака появилась из ниоткуда, Леша, что было мочи дернул руль в сторону. Машина врезалась в дерево, отец даже не проснулся, хотя прокатился в салоне кубарем.
А Токовенко вместе с разбитыми руками и легким сотрясением получил фобию.
Только Саша знал о ней. Успокаивал его ночью, прижимая к себе. Раз за разом, борясь с ночными кошмарами. Тогда друг почти переехал к нему, к тому, которому доверял безгранично. Шло время, кошмары уступили неуверенности. Друг хотел преодолеть страх, чувствовал неловкость, но шел каждый раз, не боясь показать его лишь одному человеку.
Так и рождается в душе что-то большее, теплее пушистого одеяла. Окутывает тебя с ног до головы, обнимая и утешая, пряча от всего мира. Безграничное доверие и глаза цвета пасмурного неба. Саша тонул в них. Его жизнь навсегда потеряла краски, этот цвет стал всем. И небо теперь всегда такое: серо-голубое, и внутри дождь.
Токовенко двигался в такт музыки, тихонько подпевая и смешно ерзая в широком кресле. Массивный внедорожник мягко скользил по трассе. Лучшие выходные всегда начинались так. С мелодичного тонкого голоса и легкой хрипоты, которая пробирала до дрожи.
— Закурю, — прошептал Леша, видимо надеясь, что друг не услышит. Он незаметно достал из кармана пачку сигарет.
Саша без сожалений треснул его по рукам. Отчетливый шлепок резал слух и музыку в салоне.
— А-а-а-ай! — жалостливый оклик остался неуслышанным.
— Я тебе закурю! Тачку эту продадут во вторник. Не вздумай даже! — отчеканил парень.
Печальный вздох. Еще один.
— Сань, ну оставь ее себе, она такая классная! — друг канючил, как маленький ребенок. — Тебе ведь ничего не стоит!
— У меня есть машина.
— Volkswagen — это пацанский позор, с твоими-то возможностями! — не унимался Леша, обнимая панель авто перед собой.
— Вот будешь ездить, я подарю тебе такую же.
— Я эту хочу!
Саша задумался лишь на минуту, прикидывая в голове, и все же бескомпромиссно бросил:
— Обойдешься.
Степь вокруг стелилась не нарисованной картиной: мягкой, волнистой, плавной. Продавленная грунтовка, оставленная аграрной спецтехникой, лишь визуально походила на дорогу — ухабы, выбоины, прерывистые линии. Бескрайние поля по обе стороны лишь изредка прерывались тонкими полосками лесополосы, казавшиеся ниточками от расстояния.
Саша выпрыгнул из авто, произнося в уже открытую дверь:
— Ну что? Меняемся?
Парень застыл на мгновение. С каждым разом это было легче. Но...
— Хочешь кофе? — неловкий взгляд, сейчас он был похож на девицу из комиксов.
— Тос...
— Или чай? Я и его взял. — торопливые пальцы уже выуживали второй термос.
— Перед смертью не надышишься...
— Чурбан бесчувственный!
— Вылезай! — Саша быстро подскочил к пассажирскому сиденью, торопливо хватая его за руки.
— Ну дай мне время! — смеялся друг сопротивляясь. — У тебя было больше часа отдохнуть пока ехали, — друг скрутился ужом, хватаясь за сиденье. — Леша-а-а!
Парень замер.
— Ты чего?
— Ты так редко меня зовешь по имени. Звучит очень здорово.
Он отвернулся. Хлопая дверью, скрывая свое смущение. Сейчас совсем не время для этого. Не сейчас... Никогда?
Токовенко умостился поудобнее. Авто, правда, подходило ему. В нем он смотрелся уместно, будто на своем месте.
— Ну давай.
— Саш, давай просто постоим.
— Тос, давай вот без этого. Сел же уже!
Его большая ладонь скользнула на рычаг скоростей поверх руки друга, обжигая теплотой. Эти минуты нечаянной близости стоили намного больше. Можно было не выспаться, переться в такую даль, жертвовать нормальным завтраком ради вот этих прикосновений. Движение легкое, невесомое — и они тронулись с места. По любимому лицу растянулась легкая улыбка.
— Ох, как я соскучился... — парень крепко держал руль, колеся по грунтовой дороге.
— По кругу давай проедь, справа налево.
— Хорошо.
Солнце путалось в волосах. Любимые руки цепко держали руль на десять и на два. Волнение играло на скулах, немного поддергивая подбородок.
— Левее, вот здесь. Молодец.
Машина выровнялась. Парень отлично чувствовал габариты и хорошо попадал в импровизированные полосы. Машина набирала скорость — и лицо друга сияло все ярче.
— Мне кажется, получается, я чувствую ее, — он обернулся, на мгновение отвлекшись. Ухаб повел колеса в сторону. Радость сменилась цепенеющей паникой. Руки перехватили руль, заворачивая и останавливаясь.
— Ну-ну, все хорошо, Леша. Леша. Леша!
Парень теснее прижал его к себе.
— Ничего не случилось. Ничего.
Токовенко уткнулся в плечо. Целая вечность. Наедине с самым ценным. Одни на много километров. Так близко и так далеко.
Сделаю все, чтобы ты был счастлив. Все.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
