От и до

девять

Путеводитель не соврал, секвойи действительно очень большие. Таких толстых и высоких деревьев Дин еще никогда не видел. Из-за того, что солнечному свету приходится пробиваться на такую глубину, он странно рассеивается и похоже, будто здесь нет теней. Словно в морге. Дин был там один раз с папой. Там оказалось совсем не прикольно, а скучно, и пахло противно.

В лесу пахнет хорошо. Чем-то напоминает мазь, которой он мазал Сэмми от простуды. Кстати, в путеводителе написано, что тут несколько санаториев, где лечат органы дыхания. А Сэм еще до сих пор кашляет.

Дин приподнимается на локтях и вертит головой, отыскивая взглядом брата. А, вон он, сидит на извиве толстенного корня будто в кресле и читает. Дин окликает его, но тот делает вид, что не слышит.

- Сэм! – уже громче зовет Дин.

Через несколько долгих секунд Сэм, наконец, отрывается от книжки и с недовольным видом смотрит на Дина.

- Тебе надо дышать, - заявляет Дин.

- Ты головой повредился? Совсем тупой? – с подозрением спрашивает брат. – Я и так дышу.

- Сам ты тупой, - огрызается Дин. – Тут воздух для легких полезный. Лекарственный. Тебе надо хорошо дышать, глубоко.

- Во-первых, у меня бронхит, а не легкие, - Сэмми любит побыть занудой, Дин к этому давно привык и не обращает внимания. – А во-вторых, что значит глубоко? Я и так хорошо дышу.

Дин на мгновение задумывается: и правда, что значит глубоко? Но ответ и так ясен.

- Глубоко это значит, чтоб воздух в тебя глубоко проникал. До живота, до самого пупка.

Сэм послушно вдыхает, и глядит, как раздувается на вдохе грудь.

- Нет, иди сюда, ложись, - зовет Дин. – Сидя ты так не подышишь.

Сэмми смотрит на книжку, потом откладывает ее в сторону и плюхается рядом со старшим братом.

- Теперь давай. Я буду проверять, - говорит Дин и кладет ладонь ему на живот.

Сэмми старательно сопит, надувая пузо. Дин просовывает руку под свитер и майку, прямо на голую кожу.

- Еще, - требует он.

- Да дышу я, дышу, - бурчит Сэм.

Под ладонью Дина теплый тощий живот натягивается барабаном и снова опадает. Кончик пальца то проваливается в ямку пупка, то выпирается наверх.

- А чего я один-то? – вдруг заявляет Сэмми. – Ты тоже давай.

Его ладошка не дотягивается до живота и остается лежать где-то напротив сердца. Неожиданно, Дин начинает слышать его удары. Они попадают в такт с дыханием брата. Один... два.... ...семь, восемь... девять...

- Эй, Сэмми, - Дин поворачивает голову и видит острый нос и скошенный взгляд из-под прикрытых ресниц. – С днем рождения.

- Ага, - только и всего говорит Сэм и закрывает глаза.

А Дин смотрит вверх, где на невообразимой высоте смыкаются верхушки секвой, и плывут рваные белые облака.