Университет для мажоров.

32. Теперь только Россия.

Всё вокруг было пропитано всепоглощающим напряжением, которое, словно черная дыра, забирала каждого без права на выживание. Это было в воздухе. Протяни руку и почувствуешь. Все замерли в ожидании окончательного приговора. Я не сводила глаз с полной женщины, сидящей за стойкой судьи, которая сейчас либо пощадит, либо сломает судьбы нескольких людей.

«Справедливость восторжествует» - говорили люди. Так где же она, ваша гребанная справедливость? Я готова накрыть ей шикарный стол и налить шампанского, лишь бы только она пришла и начала праздновать свою победу. Нашу победу.

- Майский Алексей Викторович признается виновным в убийстве Соколова Михаила Ивановича и приговаривается к пятнадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Мир рухнул в одно мгновение. Стало нечем дышать. Хотелось закричать, но кто-то резко подхватил меня под руки, выводя из зала суда. Всё кончено.

Я глотала ртом воздух, но ничего не происходило. Он отчаянно не хотел помогать мне продолжать функционировать. Шок сменился злостью. По щекам побежали слезы, на которые я не обращала никакого внимания.

В зале остался Алекс. Он сидел в наручниках за решеткой, свесив голову, будто и вправду был преступником, но это не так. Я ломанулась обратно сквозь толпу выходящих из зала людей. Мне надо сказать, что я его дождусь; что все будет хорошо; что он ни в чем не виноват.

Люди не дают мне прохода, яростно пихая локтями, поэтому я прикладываю все свои усилия, чтобы вернуться на место вынесения приговора.

Как бы я не старалась, образ поникшего Алекса отдалялся. А вскоре меня снова схватили выше локтя, оттаскивая еще дальше.

Образы людей вокруг закружились, сплетаясь в одно целое, превращаясь в водоворот. Воронка, которая поглощала меня, становилась всё теснее и теснее. Я отчаянно пыталась рассмотреть хоть что-то, но у меня ничего не получалось. Может быть из-за слез, которые непрекращающимся отчаянным потоком лились из моих глаз. Может дело в людях, которые не давали прохода, будто издеваясь, кажется, я даже слышала насмешки. Вытираю глаза и снова всматриваюсь в толпу, пытаясь понять, что вообще происходит. Ноги предательски подкашиваются, когда я замечаю Соколова, идущего прямо на меня. Мужчина в том же костюме, что был на нем при первой и последней нашей встрече, но теперь белая рубашка будто насквозь пропитана кровью. Меня резко начинает тошнить. Страх пробирает до дрожи. Хочу убежать, но ноги будто приросли к месту, а люди вокруг подталкивают меня всё ближе и ближе к причине всех наших бед. Хочу закричать, но крик стоит где-то глубоко внутри, не давая мне произнести ни единого слова.