forte piano

фиолетовая щетка...

Ким Тэхен великолепный. И так считаю не только я.

Все в зале смотрят на моего сияющего в лучах софитов принца и аплодируют прекрасному исполнению эксцентричного Рахманинова с оркестром.

Мне кажется, я замерла с открытым ртом, стоило лакированным туфлям Тэхена показаться из-за бархатной ширмы кулис. В тот момент, когда я увидела своего сенсея — яркого и сияющего, — мое трепещущее сердце в который раз выскочило из груди, запрыгнув прямиком в его невероятные руки.

В черном костюме-двойке, подчеркивающем стройные длинные ноги и широкие плечи, на которых хочется повиснуть, Тэхен чертовски горяч и сексуален. Белая рубашка с бабочкой прекрасно гармонирует с золотисто-оливковой кожей и пепельными, стильно уложенными волосами.

Я даже немного жалею, что купила огромный букет, а не мешок лепестков, потому что еще до начала концерта хотелось выбежать на сцену и рассыпать под ногами принца атласную дорожку.

Я сдаюсь, Ким Тэхен.

Ты завладел мной полностью и бесповоротно.

Настолько засел в голове, что спустя десять минут виртуозной игры я продолжаю заворожено смотреть на тебя, скромно улыбающегося, когда все аплодируют, а кто-то, кто не я, вручает тебе цветы.

Вот блять...

— Простите, пропустите! — и мне наплевать, что я резко подрываю жопы каких-то дам, шипящих что-то о моей невоспитанности, потому что...

Ну блять...

Ким Тэхен дарит зрителям поклон и уходит за кулисы.

Меня в ту же секунду перестает интересовать все, что будет происходить на сцене, на которой нет больше принца. А я здесь только ради него, так что сори-нот-сори, маэстро.Мне хочется прямо сейчас сказать Тэхену, насколько он прекрасен и шикарен, поэтому на колебания времени нет — я тихо выскальзываю в холл и с предвкушающей улыбкой прижимаюсь спиной к стене.