Свет в окне напротив

Должностное преступление. Часть 1

К обеду Джинни вернулась на площадь Гриммо, взяв с меня обещание обязательно заглянуть к ним в ближайшее время. Её забота была такой искренней, что я просто не могла отказаться. Вот только график подготовки к экзаменам не учитывал ежедневный прием гостей или нанесение визитов. Я села заниматься, но мысли не желали концентрироваться на учебниках, а вертелись вокруг сегодняшних публикаций «Пророка». Почти всё в статье оказалось для меня новым и очень болезненным. О терроре в Хогвартсе я, конечно, знала многое. И не забыла, как выглядел Невилл, когда мы в тот год пробрались в Выручай-комнату. Но мысли о том, что чувствовал Снейп в директорском кресле под сотнями ненавидящих взглядов, меня раньше не посещали. От этого было как-то тревожно и... стыдно.

Невилл и девочки просто молодцы. И Малфой — тоже. И, пожалуй, даже больше. Их рассказы — лучшее, что можно было сделать в поддержку Снейпа.

Профессор, конечно, рассердится. Но, может, это и к лучшему? Когда он сердится, то видно, что он настоящий... Пусть читает. Ему полезно знать о себе что-нибудь хорошее.

Я сжала в руке волшебную палочку, и она ответила серебристыми искрами.

«Вы будете пользоваться этой палочкой столько, сколько я сочту нужным. И никаких истерик».

Цитатник от Снейпа занимал в моей голове всё больше места. Там хранились штучные драгоценности: сказка, редкие обращения по имени, «спасибо»... Я не позволяла себе вспоминать их слишком часто, потому что прекрасно понимала бессмысленность и вредность подобных фантазий. Цитат другого рода было больше и они очень дисциплинировали.

— Влипла ты, Грейнджер, — сообщила я себе. — И никаких истерик.

После констатации этого факта дело пошло на лад. Четыре часа пролетели быстро, и когда зазвонил будильник, я обнаружила, что утренняя норма подготовки выполнена. Отлично! Значит, у меня есть время просто почитать. Тем более что профессор вдруг расщедрился и выдал мне на три дня «Магию зельеварения». Устроившись в кресле у окна второго этажа, я раскрывала книгу наугад и читала витиеватые заголовки статей:

«Хороший зельевар держит в памяти все рецепты, но истинный зельевар знает, когда можно и нужно рецепт нарушить».

«Темные искусства и в зельеварении остаются темными искусствами».

«Можно сварить удачу и закупорить смерть, но подлинные чувства зельям неподвластны».