POV Чонгук
Бездомный пёс.
Словно никому не нужный бездомный пёс.
Всеми покинутый и непонятый.
Мы будто говорили на разных языках. Пока все действовали на эмоциях, я старался жить по совести, чтобы найти баланс меж этими противоречивыми характерами.
И даже, если я дурак, я бы не поступил иначе.
Как будто ярмом на шее висела ответственность за каждого, кто находился под моим влиянием. Природный инстинкт. Против него нет приемов.
Не хватило опыта, мудрости, напутствия старших. А где они?
Аууу...
Отец, где ты? Я скучаю. Мне нужен ты, я равнялся в детстве на тебя, хотел, как ты, помогать людям, БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМ.
И, если бы ты вновь кричал на меня и обвинял во всех бедах мира, я был бы счастлив. Счастлив просто, что вижу тебя.
Я поморщился. Слеза отчаянно рвалась наружу.
Мужчины не плачут.
Мужчины решают проблемы.
А как их решить, если ты один?
Если тот, кто так нужен тебе, никогда не простит, ведь ты...
Бля, ну что я...
А я нифига не помнил из того вечера. Ни секунды. Даже смутно не припоминал, как встретил Бэмбэма. А уж был ли у нас секс... Ну голыми были. Красные подтёки, а позже — синяки, тоже были. Разве это могло означать?!
Попандос. Как можно забыть или не помнить о сексе?
Хотя судя по Юнги — можно даже не обращать внимания.
Я засмеялся, когда вспомнил, как однажды какой-то омега так долго и старательно делал ему минет, а потом обнаружил, что Юнги мерно посапывает и видит уже десятый сон.
«Сон важнее секса, брат!» — заявил тогда этот философ.
В моей ситуации сейчас бы не помешало немного сарказма Мина, рассудительности Намджуна, да и Хосок с своей житейской мудростью был бы кстати. Но последний уехал с братом в какую-то лечебницу поближе к морю. Смена обстановки и свежий воздух.
Я поражался его неутомимой энергии.
Что ж.
Ветер свистел в ушах, и нужно было делать шаг вперёд.
Как бы ты по жизни не налажал, Чон Чонгук, пока ты дышишь, есть все шансы это исправить.
На десять — вдох, на десять — выдох.
Закрыть глаза.
Улыбка.
Шаг.
Прыжок.
Резкие порывы воздуха сначала сильно сжали грудь, и кислород не поступал, от чего голова закружилась. Но это доля миллисекунды...
А дальше — свобода.
Свобода полёта. Без давления окружающих.
Просто полет.
Ты и воздух.
И облака.
Отсчитав пятнадцать секунд, я дёрнул кольцо.
Тело резко рвануло вверх, и меня нехило встряхнуло: парашют раскрылся.
После быстрого головокружительного свободного падания, планирование с парашютом было как умиротворение.
Абсолютная тишина. И абсолютное одиночество.
Но при этом я никогда не чувствовал себя раньше более единым с этим миром.
Смех и слезы, бешеный скачок адреналина — дикий коктейль, но я пришёл в себя.
Когда ноги коснулись земли, я практически обрёл снова силы и уверенность.
Все пошло наперекосяк, когда я закрылся ото всех, даже от самого себя.
Нужно было сейчас научиться верить и доверять.
«Сложновато, трудновато, но с виски пойдёт», — как говорил Намджун.
Как не хватало мне этих двух полудурков, что до сих пор строят из себя обиженных.
Могу лишь верить, что они перебесятся и смогут найти дорогу к логике, не смотря на то, что больше думают другим местом в последнее время.
А ещё этот прыжок с большой высоты помог прочистить мой мозг от шлака.
И стало кристально ясно.
Во-первых, я ни с кем не спал.
Во-вторых, кое-кто точно мне решил отомстить.
Плохая идея, посмотрим, как он сам выберется из своего же дерьма.
Я аккуратно сложил огромное полотно парашюта и двинулся в сторону машины инструктора, что ждал меня недалеко от дороги у поля, где я приземлился.
