На Улице Нашей Любви

2 глава

Неделю спустя я переехала в роскошную квартиру на Дублинской улице.
   В отличие от Элли, я люблю, чтобы мое жилое пространство было хорошо организовано. Именно поэтому я сразу принялась распаковывать вещи.
   — Может, сначала выпьешь со мной чаю? — предложила Элли, появившись в дверях и оглядывая мои многочисленные коробки и чемоданы.
   — Нет, пока я не разберусь со всем этим барахлом, не смогу расслабиться.
   Свой отказ я сопроводила наиприветливейшей улыбкой, чтобы Элли не подумала, что мне неприятно ее общество. Этот период зарождения дружбы всегда был мне ненавистен — двигаешься, что называется, на ощупь, пытаясь выбрать верный тон, и это до жути утомительно.
   Элли понимающе кивнула:
   — О'кей. Через час у меня начинаются занятия. Пожалуй, я не буду брать машину, а прогуляюсь до универа пешком. Так что выйду прямо сейчас. А ты сможешь спокойно осмотреться на месте.    Элли нравилась мне все больше и больше.
   — Желаю успеха, — сказала я.
   — И тебе того же.
   Я улыбнулась, помахала рукой, и Элли, одарив меня лучезарной улыбкой, исчезла.
   Как только захлопнулась входная дверь, я растянулась на своей новой, невероятно удобной кровати.
   — Добро пожаловать на Дублинскую улицу, — пробормотала я, уставившись в потолок.
   «Kings of Leon» во всю мощь пропели «Your sex is on fire». Я заворчала, раздосадованная, что мое блаженное одиночество так быстро прервали, вытащила из кармана телефон и улыбнулась, увидев имя на дисплее.
   — Привет, — радостно ответила я.
   — Ну что, ты уже перебралась в свою роскошную, грандиозную, претенциозную и какую там еще новую квартиру? — без предисловий спросила Райан.
   — Если я не ошибаюсь, в твоем голосе звучит горькая зависть?
   — Ты, как всегда, права, мой прозорливый друг. Фотки, которые ты прислала, произвели на меня такое впечатление, что я лишилась аппетита. Даже овсяные хлопья сегодня утром ела без всякого удовольствия. Твоя новая обитель действительно так хороша?
   — Я так понимаю, твоя новая обитель в Лондоне обманула твои ожидания?
   — Это ты еще мягко выразилась. Я плачу бешеные деньги и живу в картонной коробке.
   Я фыркнула.
   — Знала бы ты, как я скучаю по тебе и по нашему дерьмовому мышиному заповеднику, — вздохнула Райан.
   — Мне ли не знать? Я тоже скучаю по тебе и по нашему дерьмовому мышиному заповеднику.
   — Ты говоришь это, любуясь своей колоссальной ванной с золотыми кранами?
   — Нет, я говорю это, валяясь на кровати, которая стоит не меньше пяти тысяч долларов.
   — Переведи в фунты, будь любезна.
   — Не уверена, но, по-моему, около трех тысяч.
   — Господи, значит, ты спишь на собственной арендной плате за шесть недель.
   Я застонала, села и принялась открывать ближайшую коробку.
   — Зря я тебе рассказала про арендную плату. Не надо было травмировать твою хрупкую психику.    — Да, я могла бы прочесть тебе небольшую лекцию о том, как вместо того, чтобы выбрасывать деньги на ветер, ты могла бы купить собственный дом. Но разве ты будешь меня слушать?
   — Не буду. У круглой сироты есть единственное преимущество — никто не имеет права надоедать ей с наставлениями.
   Сама не знаю, зачем я это ляпнула.
   У круглой сироты нет никаких преимуществ. Ровным счетом никаких.
   Если никто не надоедает тебе с наставлениями, это очень грустно.
   Райан молчала на другом конце провода. Мы никогда не говорили о моих родителях. И о ее родителях тоже.
Это была запретная зона.
   — Ну, если твое красноречие иссякло, я, пожалуй, займусь разборкой вещей, — нарушила я молчание.
   — А твоя соседка, она сейчас дома?
   Райан продолжила разговор, словно пропустив мимо ушей замечание о преимуществах сиротства.    — Нет, она только что ушла.
   — Ты уже познакомилась с ее друзьями? Есть среди них парни? Стоящие парни, я имею в виду? Достаточно горячие, чтобы растопить такую ледышку, как ты?
   Мой скептический смех замер на губах, когда перед внутренним взором возник Костюм во всей красе. При одном воспоминании о нем по коже забегали мурашки. Признаюсь честно, за последнюю неделю это чудное видение посещало меня далеко не впервые.
   — Как расценивать твое молчание? — не унималась Райан. — Как признание в том, что твое ледяное сердце уже плавится в пламени страсти?
   — Нет, — буркнула я. Проклятый Костюм все еще маячил перед глазами. — Пока что я не встречалась с друзьями Элли.
   — Да, ты у нас закоренелая отшельница.
   Вовсе нет, мысленно возразила я. Просто если на свете есть совершенно не нужная мне вещь, так это бойфренд.
   — Слушай, мне и в самом деле надо разбирать вещи. Поговорим позднее, хорошо?
   — Конечно, лапочка. Поговорим позднее.
   Я сунула телефон в карман и тяжко вздохнула, окинув взглядом коробки. Сейчас мне хотелось одного — опять растянуться на кровати и всласть подремать.
   — Не расслабляться, — строго приказала я себе и взялась за дело.
   * * *
   Несколько часов спустя вещи были разобраны, все коробки аккуратно сложены и убраны в большой шкаф в холле. Одежда висела на плечиках, книги расставлены на полке, а ноутбук занял свое место на письменном столе, в ожидании новых строк моей книги. На столике рядом с кроватью стояла фотография родителей, на книжной полке красовалась еще одна, где мы с Райан были сняты на вечеринке в честь Хеллоуина. Моя самая любимая фотография устроилась рядом с ноутбуком, на столе. Я держала Бет на руках, а родители улыбались нам обеим. Снимок был сделан во дворе нашего дома. В тот летний вечер мы жарили барбекю, и нас сфотографировал сосед. Это было последнее лето с родителями.
   Я знаю, фотографии возбуждают вопросы, но убрать эти фотки с глаз долой у меня нет сил. Воспоминания о тех, кто тебя любил и оставил навсегда, причиняют боль и разрывают сердце… но отказаться от них невозможно.
   Я поцеловала кончики пальцев и коснулась фотографии родителей.
   Скучаю по вам. Я так скучаю по вам.
   Я ощутила, как по шее катятся ручейки пота, и это вывело меня из меланхолического оцепенения. День был жаркий, и, возясь с вещами, я упарилась, как Терминатор во время сражения с Джоном Коннором.
   Настало время обновить мою новую сказочную ванну.
   Я открыла кран с горячей водой и налила немного пены. Насыщенный аромат цветов лотоса сразу же помог мне расслабиться. Вернувшись в спальню, я сбросила пропотевшую рубашку и шорты и совершенно голая прошествовала через холл, упиваясь свободой, которую могла позволить себе в этой дивной квартире.
   С глупой улыбкой я озиралась по сторонам, не в силах поверить, что вся эта роскошь принадлежит мне — по крайней мере на ближайшие шесть месяцев.
   Включив на смартфоне музыку, я погрузилась в ароматную пену и предалась райскому блаженству. Наверное, если бы вода не начала остывать, я лежала бы в ванне до скончания веков. Разнеженная и довольная, я неуклюже вылезла и выключила музыку. Как только вокруг воцарилась тишина, я потянулась к сушилке для полотенец и замерла.
   Бред какой-то.
   Полотенец на сушилке не было. Я несколько раз моргнула, словно глазам своим не веря. В том, что на прошлой неделе, когда Элли показывала мне квартиру, они были, я готова была поклясться. А теперь мне придется бежать через холл мокрой, оставляя на полу капли воды.
   Тихонько чертыхаясь, я открыла дверь и сделала шаг в просторный холл.
   — Э… привет, — раздался чей-то глубокий голос, и взгляд мой моментально оторвался от лужицы, которая успела образоваться на полу.
   Увидев, что передо мной стоит Костюм собственной персоной, я едва не завизжала от ужаса. Но у меня перехватило дыхание.
   Что он делает здесь, в моей квартире? Неужели он грабитель?
   Челюсть у меня отвисла чуть не до груди, и, пока я водворяла ее на место, он самым бессовестным образом разглядывал мое обнаженное тело.
   Обретя наконец голос, я возмущенно завопила и закрыла грудь руками. Взгляд светло-голубых глаз поднялся выше, к моему лицу.
   — Что вы здесь делаете? — выдавила я, судорожно оглядываясь в поисках оружия самозащиты.
   Может, зонтик сгодится? У него металлический наконечник. Можно нанести упреждающий удар.    Я услышала сдавленный смех и снова взглянула в лицо незваного гостя. И тут же внизу живота поднялась горячая волна, предательская и незваная. Он опять смотрел так, как тогда, в машине. В точности тот же взгляд, темный и возбуждающий. Мысленно я послала своему вероломному телу тысячу проклятий. Как оно посмело отвечать на призыв какого-то проходимца, очень может быть, серийного убийцы.
   — Отвернитесь! — завопила я, отчаянно пытаясь скрыть смущение и испуг.
   Костюм послушно вскинул руки, словно сдаваясь, и медленно повернулся ко мне спиной. Я заметила, что плечи у него трясутся. Чертов мерзавец потешался надо мной.
   С бешено колотящимся сердцем я метнулась в спальню, рассчитывая схватить какую-нибудь одежду… и, если повезет, бейсбольную биту. Тут взгляд мой скользнул по доске с фотографиями, стоявшей у стены. И упал как раз на фотку, где Элли и Костюм красовались рядышком.    Мать твою!
   Почему я не заметила эту фотографию раньше? Потому что вообще не люблю разглядывать чужие фотки. Это ведет к лишним вопросам. Но все же я всегда считала себя наблюдательной. Это качество необходимо любому писателю. Похоже, я обольщалась на свой счет. Обернувшись через плечо, я убедилась, что Костюм по-прежнему стоит ко мне спиной. Вот за это спасибо.
   Низкий раскатистый голос нагнал меня уже в комнате:
   — Кажется, я забыл представиться. Брэден Кармайкл, брат Элли.
   Догадалась, не дура, беззвучно пробурчала я, вытерлась насухо, натянула шорты и майку. Ноги и руки по-прежнему дрожали — не то от пережитого страха, не то от досады.
   Кое-как заколов на затылке свои темно-пепельные волосы, я набрала в грудь побольше воздуха и вышла в холл.
   Брэден позволил себе повернуться; взгляд его скользнул по моей фигуре, уголки губ дрогнули. Тот факт, что теперь я была одета, ничего не изменил. Паршивец с легкостью раздевал меня глазами. В этом можно было не сомневаться.
   Я с видом оскорбленного достоинства уперлась руками в бока и вопросила:
   — Что вы себе позволяете? Почему вы вошли, не позвонив?
   Удивленный подобным тоном, он вскинул бровь и процедил:
   — К вашему сведению, это моя квартира.
   — Это обстоятельство не освобождает вас от необходимости соблюдать правила приличия, — парировала я.    В ответ он только пожал плечами и огладил ляжки в безупречных серых брюках. Сегодня он был без пиджака, рукава белой рубашки закатаны до локтя, выставляя на всеобщее обозрение мускулистые руки в голубых прожилках вен.
   При виде этих сексуальных рук внутри у меня что-то моментально напряглось.
   Полная засада.
   Я не должна этому поддаваться.
   — Вы не хотите извиниться? — спросила я, чувствуя, как кровь начинает медленно закипать.
   Брэден одарил меня до невозможности наглой и самодовольной улыбкой.
   — Я никогда не извиняюсь, если не чувствую себя виноватым, — сообщил он. — А сейчас мне не в чем себя винить. Более того, я ничуть не сожалею о случившемся. Сегодняшнее происшествие наверняка станет самым приятным событием недели. А может, и целого года.
   Усмешка, игравшая на его губах, манила улыбнуться в ответ. Но я строго-настрого запретила себе идти у него на поводу.
   Брэден — брат Элли. А у брата Элли, как известно, есть девушка.
   И он слишком сильно меня возбуждает, чтобы проигнорировать этот факт.
   — Представляю, какую скучную и однообразную жизнь вы ведете, — насмешливо бросила я и неуверенно двинулась к дверям в гостиную.
   После того как я продемонстрировала все свои женские прелести почти незнакомому парню, у меня оставался один выход — блеснуть перед ним остроумием. Стоило мне уловить изысканный запах его туалетной воды, в животе запорхали бабочки. По крайней мере, ощущение было именно такое. Не смей обращать внимание на эти происки, приказала я себе. Надо поставить нахала на место.
   Брэден, оставив мое язвительное замечание без ответа, вслед за мной вошел в гостиную. Спиной я чувствовала тепло, исходившее от его тела.
   Его пиджак был перекинут через ручку кресла, на столике стояла недопитая чашка кофе, рядом валялась газета. Пока я отмокала в ванной, наглец расположился здесь, как дома.
   Я обернулась, чтобы метнуть в него сердитый взгляд. Взгляд, который он отбил открытой мальчишеской улыбкой, пронзившей мне грудь. Я поискала глазами, где бы сесть, и притулилась на подлокотнике дивана. Брэден без церемоний плюхнулся в кресло. Он по-прежнему улыбался, но теперь улыбка была вовсе не мальчишеской. То была ухмылка мужчины, который вспомнил неприличную шутку. Или представил голую женщину. Например, меня.
   Очаровывать этого типа не входило в мои планы. Но то, что воспоминание о моей наготе вызывает у него насмешливую ухмылку, меня совершенно не устраивало.
   — Значит, вы Джоселин Батлер.
   — Джосс, — автоматически поправила я.
   Он кивнул и откинулся на спинку кресла, расслабленно свесив руки. Руки у него были что надо. Изящные, но в то же время мужские. Крупные. Сильные. Против воли я представила, как руки эти гладят мои бедра.
   Этого еще не хватало.
   Я оторвала взгляд от его рук и перевела на лицо. Судя по выражению этого лица, его владелец не ведал, что такое смущение. В любой ситуации ощущал себя на высоте. Внезапно до меня дошло, что этот тот самый Брэден, о котором Элли мне все уши прожужжала. Брэден, взваливший на себя груз ответственности за отцовскую компанию. Брэден, у которого куча денег, вульгарная, алчная подружка и младшая сестра, которой он покровительствует.
   — Вы очень понравились Элли.
   Элли меня совсем не знает, мысленно сказала я, а вслух произнесла:
   — Элли мне тоже понравилась. Не уверена, что могу сказать то же самое про ее брата. Не люблю хамоватых парней, а он, кажется, принадлежит к их числу.
   Брэден улыбнулся, сверкнув белыми, слегка неровными зубами:
   — Честно говоря, брат Элли тоже от вас не в восторге.
   Его глаза говорили о другом.
   — Вот как?
   — Мне не очень-то нравится, что моя маленькая сестричка живет в одной квартире с эксгибиционисткой.    Мне ужасно хотелось показать ему язык, но я сдержалась и вместо этого состроила гримасу. Почему-то рядом с ним я ощущала себя девчонкой, школьницей, а не выпускницей университета.
   — Эксгибиционисты разгуливают в чем мать родила на публике, — заявила я. — А я и думать не думала, что вы проникли в квартиру. В ванной не оказалось полотенца, и я…
   — Господи, благодарю Тебя за то, что Ты иногда посылаешь мне маленькие радости, — возвел очи к небу Брэден.
   Он снова принялся за свое. Поедал меня взглядом… Он что, не понимает, что это неприлично?
   — Если говорить серьезно, — продолжал он, пялясь на мою грудь, — вам следовало бы разгуливать нагишом все время.
   Дерзкий комплимент мне польстил, и я ничего не могла с этим поделать. Губы мои против воли тронула улыбка. Но я укоризненно покачала головой, словно передо мной стоял обнаглевший школьник.
   Брэден, довольный произведенным эффектом, негромко рассмеялся. От этого смеха в животе у меня началось что-то вроде щекотки, удивительно приятной. Но я понимала: притяжение, внезапно возникшее между нами, необходимо порвать. Никогда прежде со мной ничего подобного не происходило. И мне это не нужно.
   — Я сразу поняла, что вы законченный хам, — заявила я.
   Брэден выпрямился в кресле и фыркнул.
   — Обычно женщины упрекают меня в хамстве после того, как я вызываю им такси. Предварительно хорошенько оттрахав.
   Услышав это слово, я растерянно заморгала. Такого я не ожидала даже от него. Мы едва знакомы, а он уже позволяет себе подобные вольности!    Он заметил мою растерянность.
   — Только не говорите, что слово «трахать» вас шокирует.
   Нет, просто такие слова надо употреблять в подходящий момент, мысленно возразила я, а вслух сказала:    — По-моему, мы с вами недостаточно близко знакомы, чтобы обсуждать вашу сексуальную жизнь.
   Получай. Будешь знать, как распускать язык.
   В глазах Брэдена вспыхнули искорки беззвучного смеха.
   — А я и не знал, что мы обсуждаем мою сексуальную жизнь.
   Лучше свернуть с этой скользкой дорожки, решила я и резко сменила тему:
   — Если вы пришли к Элли, то она в университете.
   — На самом деле я пришел, чтобы познакомится с вами. Я ведь не знал, что мы уже знакомы. Бывают же совпадения! Я часто вспоминал о вас после нашей совместной поездки в такси.
   — Во время свиданий со своей подружкой вы тоже вспоминали обо мне? — съехидничала я.
   Когда я разговаривала с этим парнем, мне казалось, будто я плыву против течения. Течения, которое сносило меня в опасный сексуальный водоворот. А мне хотелось плыть в потоке спокойного дружеского разговора с братом моей соседки.
   — Холли на этой неделе уехала к родителям, — невозмутимо ответил Брэден. — Она из Саутгемптона.
   Похоже, я снова ляпнула что-то не то.
   — Понятно. Что ж… — Я поднялась, рассчитывая показать ему, что визит закончен. — Мне следовало бы сказать — приятно было познакомиться. Но когда во время знакомства предстаешь перед человеком нагишом, честно говоря, это не особенно приятно. Простите, но у меня куча дел. Я непременно скажу Элли, что вы заходили.
   Брэден усмехнулся, встал и взял с ручки кресла свой пиджак.
   — А вам, как я погляжу, палец в рот не клади.
   Ну, если он это понял, значит я держалась так, как надо.
   — Вас это не должно волновать. Класть себе в рот пальцы я вам не позволю. Никогда.
   Он коротко рассмеялся и подошел ко мне вплотную, заставив опуститься на диван.
   — Скажите, Джоселин… почему в ваших устах любая фраза приобретает похабный подтекст?
   Челюсть у меня снова отвисла, на этот раз от ярости. Он повернулся и был таков… оставив последнее слово за собой.
   Я его ненавидела.
   Самым отчаянным образом.
   Жаль, что мое тело не разделяло этого чувства.