И тьма грядёт

Глава 8. Дела семейные

      Каркассон пришёлся Уриилу по душе: большой, мощный и древний. Он хранил в себе тайны прошлого, чуть подёрнутые пылью. Толстые крепостные стены вобрали в себя терпкую историю: свадьбы и похороны, войны и турниры, сказки древних лет и тихие предсказания.

Жители Каркассона тоже Уриилу понравились. Простые, но исполненные верой. Возможно, такими и хотел видеть людей Отец. В катарах Уриил находил столько чистой искренности, твёрдости в вере, умения понимать и прощать, сколько не находил нигде. И их мысли назвали ересью! Их дома сожгут, а любовь к Богу растопчут...

Уриил скривился от осознания, что заповеди его Отца могут осквернить те, кто идут грабить и убивать, говоря при этом «Бог есть любовь». Сердце тоскливо ныло, стоило только подумать, что добрые жители Каркассона будут убиты или сожжены, а семья виконта... Нет, над ними нависла более страшная участь. Люцифер обрекал их на вечную муку. Уриил давно не видел его, но знал одно: он стал хуже, омерзительнее. Его сердце — рассыпавшийся пылью камень. Неужели ничто в его душе не дрогнуло, когда он смотрел на милых и нежных детей виконта?

Об Анне в Раю были наслышаны не меньше, чем о её братьях и сестре, но всё-таки Уриил не мог понять, почему она так пришлась по душе именно Рафаилу. Пусть никто ничего и не сказал, но все знали: Рафаил выступил против Люцифера, поднял на него меч. И всё ради Анны. Уриил не понимал, почему именно ради неё. Ради той, что хотела стать святой, но молила о чужой смерти. Уриил не понимал, но хотел понять.

— Милая, добрая Анна, — тепло улыбнулся он, выходя из тени, — не хочешь ли ты показать гостю сады Каркассона? О них ходят легенды.

Анна вздрогнула, подняла взгляд от шитья, и при свете солнца её глаза показались орехово-медовыми. А Уриил любил смотреть людям в глаза. Но он любил это не потому, что ему открывалась человеческая душа и её тайны. Нет, и без того Уриил в одно мгновение мог узнать все чужие страхи и надежды. Уриил любил смотреть людям в глаза потому, что они ему нравились. Такие разные и непохожие... И такие красивые.

— Не думаю, что я достойно справлюсь с этой задачей, — отозвалась Транкавель, сжимая в руках шитьё, в котором Уриил разглядел вьющиеся золотые и алые розы. — Да и времена сейчас... не очень спокойные.

«И я не готова верить незнакомцам», — мелькнула мысль в её голове, и Уриил сразу ухватился за неё. Он не видел ничего дурного или зазорного в чтении того, что люди не очень-то и скрывали.