И тьма грядёт

Глава 7. Госпожа Эсклармонда

— Это, верно, юная Анна, дочь виконта Раймунда, — подсказал Эсклармонде шедший рядом с ней юноша.

Он был высок и очень красив. Глаза у него были тёмно-серыми, как железо, но взгляд — ясным и тёплым. Анна хоть и была смущена тем, что её узнали, улыбнулась юноше в ответ, чуть склонив голову в знак приветствия. То же сделал и он, хотя через мгновение пытался сдуть упавшую на лицо каштановую прядь, чем совсем развеселил Транкавель. Она отчего-то твёрдо решила, что пахнет юноша корой дуба и свежеиспеченным хлебом.

Но больше всего Анну привлекло лицо: оно было так красиво и светло, что, казалось, юноша сошёл с иконы или фрески.

«Не брат ли это Рафаила?» — неожиданно подумалось Транкавель. И голос юноши прозвучал в голове так чётко и явно, как будто это правда говорил он, хотя губы его оставались сомкнуты.

«Брат?» — мысленно за голосом повторила Анна, и юноша с полуулыбкой кивнул.

Эсклармонда подошла к Транкавель, юноша взял под уздцы навьюченного мула и чуть отдалился на почтительное расстояние, чтобы его предводительница могла поговорить без лишних ушей. Анна с удивлением проводила его взглядом — одна только мысль, что даже архангел преисполнен уважения к этой женщине, вселяла дрожь.

— Прошу прощения, что даже не предупредили о скором визите, — говорила Эсклармонда мягко, но чётко, и Транкавель поняла: что-то необычайно важное привело её к отцу.

И тут же вспомнился ей страх, следовавший по пятам и днём, и ночью. Как в самых страшных снах, Анна увидела разрушенный и опустевших Каркассон, множество изуродованных тел, лица перекосились от ужаса и боли, с пустыми глазницами и широко разинутыми ртами. Каждое лицо узнавала Транкавель, каждый мертвец был ей знаком.

Этот страх крепко обнимал её, ласково поглаживая плечи, а потом впивался в горло острыми зубами-мечами крестоносцев. Анна не знала и не хотела знать, почему, а главное, как увидела горящий Каркассон в огне маленькая Аделаида, но после её слов Транкавель совсем потеряла покой, и лишь идущая рядом Эсклармонда хоть как-то спасала от тревоги.

— Каркассон рад встречать таких почётных гостей, госпожа Эсклармонда.

— Каркассон, но не ты? — неожиданно улыбнулась в ответ она. Анна вспыхнула от смущения, поспешила спрятать под одеждой прощально сверкнувший на солнце нательный крестик — катары не признавали крестов, считали их кощунственными. — Ты ведь католичка?