Стригой

Глава вторая

    — На ло­шадях по­лучит­ся двад­цать дней пу­ти, — за­дум­чи­во про­из­нёс Дар­ко, смот­ря на де­да. — Ес­ли не боль­ше, — до­бавил он на вся­кий слу­чай.

Бе­ла от­ве­тил не сра­зу, вид­но, ду­мал о чём-то сво­ём. Он сто­ял, низ­ко опус­тив го­лову и не обо­рачи­ва­ясь ни на вну­ка, ни смот­ря­щую из ок­на дочь, сжи­мал ку­лаки, яв­но пе­режи­вая что-то, и это бы­ло нас­толь­ко лич­ное, что Дар­ко так и не ре­шил­ся его о том спро­сить.

— Ска­жи, я за­чем те­бя учить на­чал ещё здесь? — тер­пе­ливо спро­сил Ар­пад на­конец. — Я бы мог и по­дож­дать.

— А... — Дар­ко по­нима­юще за­кивал. — Тог­да, на­вер­ное... День?

— Уже луч­ше, но ещё не со­вер­шенно, — Бе­ла одоб­ри­тель­но кив­нул. — Ду­май даль­ше, ты де­ла­ешь ус­пе­хи. То­го гля­ди, нач­нёшь по­нимать прос­тые ис­ти­ны.

— Дед! — Дар­ко воз­му­щён­но пос­мотрел на не­го. — Я же не умею пе­реме­щать­ся, как ты, раз­ве что ты ме­ня с со­бой возь­мёшь.

— Мо­лодец! — пох­ва­лил его Бе­ла. — Я дей­стви­тель­но мо­гу взять те­бя с со­бой, прав­да, не в об­личье че­лове­ка: это мне ещё не по си­лам, а вот в об­личье пти­цы... Зап­росто.

— А по­чему я не мо­гу до­лететь? До­рогу мож­но и по кар­те пос­мотреть, а си­лы мне хва­тит, — храб­рился Дар­ко, как и прис­та­ло юно­ше. Пос­ле пе­рерож­де­ния ему ста­ло ка­зать­ся, что всё те­перь ни­почём, что он не­обык­но­вен­но си­лён, что мно­гое мо­жет, и это пь­яни­ло не ху­же ви­на или бит­вы.

— Увы, я жду от лю­дей боль­ше, чем они мо­гут мне дать, — слов­но бы ни к ко­му не об­ра­ща­ясь, про­из­нёс Ар­пад. — Под­ска­зываю, Бо­рис спит и ви­дит, как те­бя унич­то­жить или зас­та­вить под­чи­нять­ся се­бе. Осо­бен­но те­перь, ког­да ты стри­гой.

— Но по­чему? Я сов­сем не по­нимаю, — Дар­ко вни­матель­но пос­мотрел на не­го.

— Бо­рис всег­да хо­тел сде­лать не­воз­можное: пра­вить и людь­ми, и вам­пи­рами, и стри­го­ями ра­зом. Он меч­тал объ­еди­нить всех под сво­ей ру­кой. Или, как ещё па­ру дней на­зад, под тво­ей, — от­ве­чал Бе­ла, хму­рясь. — Сна­чала ты был вла­дыкой Хор­ва­тии, а те­перь, пос­ле об­ра­щения, к те­бе го­товы прис­мотреть­ся и все сла­вян­ские стри­гои. Те, что с юга, уж точ­но. Это уже сов­сем не­мало.

— Тог­да за­чем ты ме­ня об­ра­тил? — не по­нял Дар­ко. — Хор­ва­тия ведь мно­гим мень­ше, чем зем­ли тех, о ком ты го­воришь. Раз­ве не бы­ло бы луч­ше так и ос­тать­ся её пра­вите­лем и прос­то не под­да­вать­ся?

— За­чем на­шёп­ты­вать, стоя за тро­ном, ес­ли го­раз­до про­ще и быс­трее сесть на не­го са­мому? Убить те­бя ока­залось бы го­раз­до лег­че. А так ты под мо­ей за­щитой, ты, вер­но, под за­щитой и сил бо­лее древ­них, — Ар­пад улыб­нулся. — Ког­да ты ста­нешь силь­нее, Бо­рис и вов­се не смо­жет те­бе уг­ро­жать. Глав­ное, вов­ре­мя най­ти то­го, кто ста­нет нас­тавлять и ука­зывать, кто сде­ла­ет это луч­ше не­го и во бла­го те­бе и тво­им зем­лям, а не собс­твен­ной ал­чнос­ти.

— Так вот оно что... — Дар­ко тя­жело вздох­нул, за­мер. Он вспо­минал детс­тво, про­шед­шее в иг­рах и ма­миных сказ­ках, вспо­минал юность и со­веты от­ца, вспо­минал те свет­лые го­ды, ког­да лю­бил и был лю­бим, ког­да знал, что бу­дет зав­тра, ве­дал, кем ста­нет и что сде­ла­ет. А те­перь он вдруг ока­зал­ся по ту сто­рону ми­ра, пе­реро­дил­ся во что-то иное, не­чело­вечес­кое, явил­ся бег­ле­цом и пре­дате­лем, кем-то... Сло­вом, Дар­ко не оп­равдал да­же собс­твен­ных ожи­даний, что уж го­ворить о чу­жих. Он по­терял­ся и бо­ял­ся сту­пить и шаг один, ему пло­хо ве­рилось в то, что го­ворил дед.

— Не от­ча­ивай­ся, — тот слов­но что-то по­чувс­тво­вал и по­ложил креп­кую ру­ку ему на пле­чо. — Все мы ког­да-то бы­ли мо­лоды, все мы со­вер­ша­ли ошиб­ки и ре­шали сго­ряча.

— Я хо­чу най­ти своё мес­то в ми­ре, раз уж я по­терял по­ложен­ное мне по рож­де­нию, — мед­ленно про­из­нёс Дар­ко. Страх по­родил в нём раз­мышле­ние, и оно при­вело к прос­то­му же­ланию, ко­торое Дар­ко тут же пос­пе­шил оз­ву­чить. Это ка­залось ему единс­твен­но пра­виль­ным те­перь, тем, к че­му сто­ит ид­ти.

— Ко­роля­ми не рож­да­ют­ся, — воз­ра­зил Бе­ла. — Нет, то есть, ко­неч­но, рож­да­ют­ся, — спох­ва­тил­ся он, пой­мав удив­лённый взгляд, — но муд­рость и уме­ние влас­тво­вать нель­зя впи­тать с мо­локом ма­тери или на­деть вмес­те с ко­роной. Это­му на­до учить­ся, как и все­му на све­те.

— Вер­но, — сог­ла­сил­ся Дар­ко. — Так что, по­ра? — вдруг спро­сил он: осоз­на­ние то­го, что ма­туш­ка всё ещё смот­рит из ок­на и му­ча­ет­ся, что им приш­лось на­дол­го рас­стать­ся, что он те­перь дол­го не вер­нётся до­мой, бы­ло не­выно­симым, и чем доль­ше Дар­ко на­ходил­ся в Кни­не, чем силь­нее его грыз­ла го­речь. По­кидать род­ные мес­та ока­залось тя­жело, но ос­та­вать­ся пос­ле все­го — ещё тя­желее.

Ар­пад не от­ве­тил, ви­димо, и ему сей­час при­ходи­лось неп­росто, но все­го че­рез па­ру мгно­вений он мед­ленно, буд­то не­хотя, кив­нул.

— Об­ра­щай­ся пти­цей, — ко­рот­ко ве­лел Бе­ла. Дар­ко пос­лу­шал­ся и тут же сде­лал­ся не­боль­шим чёр­ным во­роном, да­же так, во­ронён­ком и с лёг­костью умес­ти­ла в рас­кры­той ла­дони де­да.

— Быс­тро учишь­ся, — одоб­ри­тель­но кив­нул Ар­пад. Миг, и ис­чезла кре­пость, ис­чезло пе­чаль­ное ли­цо ма­туш­ки — пос­леднее, что Дар­ко уви­дел, всё же обер­нувшись, ис­чезло его прош­лое, ведь он по­кидал Хор­ва­тию, что­бы най­ти се­бя в ином, но­вом мес­те. Но всё же это при­нес­ло об­легче­ние: вос­по­мина­ния об от­це поб­лекли, и ду­ша те­перь не стра­дала так силь­но: чувс­тво ви­ны плав­но схо­дило на нет.

Меж тем дед опус­тил его на пол, Дар­ко вновь обер­нулся че­лове­ком и с лю­бопытс­твом ог­ля­дел­ся. Они ока­зались в сов­сем ином до­ме, бо­гатом и кра­сивом, ус­тро­ен­ном нем­но­го ина­че, чем Книн­ская кре­пость, и это по-сво­ему ма­нило, зас­тавля­ло ос­тать­ся хо­тя бы для то­го, что­бы всё-всё ра­зуз­нать.

— Доб­ро по­жало­вать в Дё­меш, — с улыб­кой воз­вестил Бе­ла. — Здесь ты те­перь ста­нешь жить. Вы­бирай лю­бые ком­на­ты на­вер­ху, кро­ме тех, что за­пер­ты — они мои.

Дар­ко не от­ве­чал, рас­смат­ри­вая сте­ны. Их ук­ра­шали шпа­леры и ков­ры, чьи узо­ры скла­дыва­лись в ис­то­рии, по­вес­тво­вав­шие о ве­ликих бит­вах прош­ло­го. Ка­залось, мож­но бы­ло про­честь о том, что слу­чилось дав­ным-дав­но, ус­лы­шать лязг ме­чей и кон­ское ржа­ние. Дар­ко да­же улыб­нулся, на мгно­вение по­чувс­тво­вав се­бя ре­бён­ком, что ус­лы­шал сказ­ку и те­перь то­же гре­зит по­беда­ми и мо­гущес­твом.

— Нра­вит­ся? То, что ты раз­гля­дыва­ешь, изоб­ра­жа­ет Ди­кую Охо­ту, — Бе­ла по-доб­ро­му ус­мехнул­ся, гля­дя на вос­хи­щён­но­го вну­ка. — Я за­казал всё это, что­бы не бы­ло сов­сем уж пус­то. Нын­че я поч­ти один, раз­ве что слу­ги есть, — он сла­бо ус­мехнул­ся. — Я тут тол­ком и не жил.

— А что же ты де­лал? — удив­лённо спро­сил Дар­ко. — Ты ведь бес­смер­тен уже... двад­цать семь лет. Это не­мало.

— Вер­но, — Ар­пад кив­нул. — Ну да де­ло-то в чём... Мир вам­пи­ров и стри­го­ев ве­лик, Дар­ко, на­вер­ное, боль­ше люд­ско­го, ведь мно­гие ста­ли бес­смертные за­дол­го до тво­его да и мо­его рож­де­ния.

— А кто те­бя об­ра­тил? — пе­ребил его тот. — Ты не го­ворил о нём.

— Гай Тар­кви­ний, рим­ский се­натор, — отоз­вался Бе­ла. — Он дав­но жи­вёт на све­те, на­вер­ное, лет семь­сот, я тол­ком не спра­шивал. Мы поз­на­коми­лись на ко­рона­ции, раз­го­вори­лись, а по­том Тар­кви­ний пред­ло­жил мне свои, ска­жем так, ус­лу­ги, — он вздох­нул, прик­рыл гла­за. — Я от­ка­зал­ся, но ос­та­вил его при се­бе, а по­том, при смер­ти... Я люб­лю жизнь, Дар­ко, и я хо­тел жить. Тар­кви­ний по­мог. Он обу­чил ме­ня все­му, и мы рас­ста­лись где-то в Ита­лии, в Ве­неции. Я вер­нулся сю­да.

— И? — Дар­ко слу­шал его ед­ва ли не с от­кры­тым ртом.

— В Вен­грии бы­ло скуч­но, пра­вить я не мог и ре­шил вот за­нять­ся тво­им кра­ем. Ва­ши стри­гои очень... сво­ен­равные. Они пом­нят те го­ды, ког­да их пле­мена, на­роды враж­до­вали друг с дру­гом и до сих пор то­же вот враж­ду­ют меж­ду со­бой, — Ар­пад нем­но­го по­мол­чал, слов­но вспо­минал что-то. — Есть силь­ные кла­ны, есть пос­ла­бее и они веч­но во­юют за зем­ли и лю­дей. Хор­ва­ты, сло­вен­цы, сер­бы, хо­рута­не... Их без счё­та. Я взял­ся ес­ли не по­мирить их, то хо­тя бы дать им за­кон, рас­су­дить, — он поз­во­лил се­бе са­модо­воль­ную улыб­ку. — Стри­гои бь­ют­ся друг с дру­гом и те­перь, но мень­ше, а я зас­лу­жил их ува­жение тем, что пос­та­рал­ся им по­мочь.

— Так ты те­перь их по­вели­тель? — с ува­жени­ем спро­сил Дар­ко. Его по­рази­ла ис­то­рия де­да и зас­та­вила гор­дить­ся им ещё боль­ше: не каж­до­му под си­лу хоть час­тично раз­ре­шить та­кой неп­ростой воп­рос. Пом­нится, этим же за­нимал­ся и отец Дар­ко, и тот меч­тал стать на не­го по­хожим... Те­перь у не­го на­шёл­ся ещё один при­мер.

— Не по­вели­тель, нет, ско­рее тот, кто ви­дит и зна­ет всё, тот, к ко­му мож­но прий­ти за со­ветом или из-за тяж­бы, — от­ве­чал Бе­ла с дос­то­инс­твом. Он не хва­лил­ся, не хвас­тался, он знал це­ну се­бе и влас­ти, ко­торую ког­да-то по­лучил, а по­тому был по-сво­ему скро­мен. — Я же го­ворю, я судья. Я не при­над­ле­жу ни к од­но­му из кла­нов, а по­тому не за­ин­те­ресо­ван в чём-то, кро­ме спра­вед­ли­вого ис­хо­да лю­бого де­ла.

— Я по­нял, — сог­ласно кив­нул Дар­ко, по­пут­но раз­мышляя и со­пос­тавляя уз­нанное сей­час и ра­нее меж­ду со­бой. — Ска­жи, а как же тог­да Бо­рис хо­тел пра­вить как на­шими зем­ля­ми, так и зем­ля­ми вок­руг, ес­ли сам он хор­ват? Раз­ве бы стри­гои его при­няли?

— Нет, — по­качал го­ловой Бе­ла. — Он знал обо мне, знал, что ес­ли всё сло­жит­ся так, как сло­жит­ся, то я ра­но или поз­дно вме­ша­юсь сам. Прав­да, к столь ско­рому по­яв­ле­нию он был не го­тов, но... как ви­дишь, где мы и где Бо­рис, — скри­вил гу­бы. — Ду­маю, этот наш со­родич на­де­ял­ся те­бя пой­мать и выс­та­вить мо­им вну­ком, то есть, вну­ком их судьи. Они из ува­жения ста­ли бы те­бе под­чи­нять­ся, ду­мая, что это де­ла­ет­ся с мо­его доз­во­ления, да и ты сам ко­ролев­ских кро­вей, а Бо­рис бы этим вос­поль­зо­вал­ся... Глад­ко вы­ходи­ло, вер­но?

— Луч­ше и не при­дума­ешь, — Дар­ко нах­му­рил­ся. Ему бы­ло неп­ри­ят­но ощу­щать се­бя все­го лишь пеш­кой в гла­зах ес­ли не всех, то мно­гих. Дар­ко вос­пи­тыва­ли с осоз­на­ни­ем то­го, что он принц, что власть по­ложе­на ему по рож­де­нию, что он мно­гое мо­жет, а те­перь ни­чего из это­го не ста­ло.

— И что бу­дет те­перь? — спро­сил он. — Что хо­чешь ты?

— Хо­чу, что­бы ты стал дос­той­ным пра­вите­лем сво­ей стра­ны, толь­ко и все­го, — по­жал пле­чами Бе­ла. — И... Что­бы ты отом­стил Бо­рису, ес­ли по­жела­ешь, ко­неч­но.

— По­желаю! — с жа­ром от­ве­тил Дар­ко.

— Месть не всег­да да­ёт об­легче­ние, — ко­рот­ко отоз­вался Ар­пад. — Впро­чем, об этом поз­же, ещё ус­пе­ет­ся... — он хлоп­нул в ла­доши, и тут же от­ку­да-то воз­ник ссу­тулен­ный ста­рова­тый муж­чи­на с кри­вым шра­мом че­рез всё ли­цо. — Дь­ёрдь, — об­ра­тил­ся Бе­ла к не­му, — про­води ура­ма Дар­ко на­верх и ве­ли под­го­товить те ком­на­ты, ко­торые он вы­берет, — сно­ва по­вер­нулся к вну­ку. — От­ды­хай по­куда, зав­тра по­гово­рим, — теп­ло улыб­нулся. — Доб­рой но­чи.

— Доб­рой, дед, — кив­нул Дар­ко. — И спа­сибо.

— Да не за что, — Ар­пад по­чему-то пом­рачнел, от­вернул­ся. — Иди, иди, ты ус­тал.

Ког­да Дар­ко со слу­гой скры­лись на­вер­ху, Бе­ла схва­тил­ся за го­лову, зак­рыл ли­цо ру­ками и ка­кое-то вре­мя сто­ял нед­ви­жимо, ка­залось, ед­ва сдер­жи­ва­ясь, что­бы не раз­ры­дать­ся, во вся­ком слу­чае, так это смот­ре­лось со сто­роны. Ар­пад пе­режи­вал ог­ромную боль, что ко­пилась в нём с са­мого рас­ста­вания с до­черью: он ведь знал, что по­кида­ет её нав­сегда.

— Жаль, Ило­на, что ты выб­ра­ла мер­тве­ца, — про­шеп­тал он в по­вис­шей ти­шине. — Очень жаль.