Билет в один конец

11

Не прошло и недели с разговора с Люциусом, как в окно спальни Драко постучалась до дрожи в ногах знакомая отцовская птица. Он обреченно потащился отвязывать от лапки филина обтянутую изумрудно-зеленым бархатом коробочку, а также свиток. Кольцо оказалось вычурным. Нет, не так — оно было просто средоточием роскоши. И толстый платиновый ободок, и зеленый бриллиант в окружении чуть более мелких прозрачных так и кричали: наш род и не такое может себе позволить! Первым порывом Драко было отправить кольцо в полет прямо из окна спальни, но он вовремя опомнился, что за это с него спросят. Поэтому он спрятал ювелирное изделие в прикроватном столике и решил, что придется рассказать Грейнджер о посылке. Если совсем уж честно, он побаивался читать сопроводительное письмо в одиночестве. Вдвоем они прокрались в одну из школьных теплиц. Гермиона зажгла свет на конце палочки, и глаза парочки начали жадно пожирать строчки, нанесенные на пергамент аккуратным почерком Нарциссы. «Дорогой Драко! Отправленное мною кольцо принадлежало твоей бабушке Друэлле. Оно передавалось из поколения в поколение, следуя за младшей дочерью семейства, но мне придется вручить его тебе. Надеюсь, что кроме обязательного наследника вы с Панси подарите мне также внучку. С любовью, твоя мать Нарцисса Малфой, урожденная Блэк». Драко услышал невнятный звук со стороны Гермионы. — Она всегда так… сухо пишет? — О, нет, — он невесело рассмеялся, — обычно меня очень заковыристо ругают. Других видов писем от родителей я почти не видал. Гермиона знакомым жестом ободрения дотронулась до его руки. Драко осторожно положил письмо на ближайший стол и так же осторожно — ладони на ее плечи. Ему захотелось вновь прочувствовать ту светлую легкость, которая охватила их обоих (он всем сердцем надеялся, что обоих) в мгновения, так некстати растревоженные Поттером. Гермиона потянулась ему на встречу и закрыла глаза. Кончик языка появился между ее губами, чтобы сразу же спрятаться обратно. Драко ринулся в погоню за ним как борзая за зайцем. В этот раз к всепоглощающей радости примешались другие чувства, точнее, ощущения. Драко довольно-таки быстро понял, что столь безудержно целоваться с девушкой, которая сильно нравится, когда у него почти месяц отсутствовали плотские утехи, — не самая лучшая идея. Но Гермиона держалась за него крепко, прижимаясь всем телом, а сам он ощущал себя не только приклеившимся к ней, но и как будто врастающим в ее тело. Он оторвался от влажных губ и начал целовать шею Гермионы, надеясь, что отсутствие ее языка в его рту поможет хоть немного успокоиться, но не желая и не смея разрывать объятия. Не тут-то было! Гермионе, очевидно, эти поцелуи понравились пуще прежнего, и она всхлипнула, извиваясь и с такой силой сдавливая плечи Драко, что тому даже стало чуточку больно. Это, видно, оказалось последней каплей в чаше его возбуждения, он застонал и почувствовал жгучий укол стыда, пачкая нижнее белье. Драко прислонился влажным лбом к плечу Гермионы, все еще крепко сжимаемой им в объятиях. Она перестала издавать сдавленные стоны и начала поглаживать его по волосам. — Драко... Тебе плохо? Он почувствовал, что его одолевает смех. — Нет, Гермиона, мне... очень хорошо. — Ему показалось, что лицо его аж светится красным в полумраке. — Экскуро! — по возможности тихо прошептал он. Справившись со стыдом, он взглянул на Гермиону. Карие глаза взирали на него чуть лукаво. Драко опустил голову и заметил следы своей бурной деятельности на шее партнерши. — Ох! Сейчас, — он достал палочку и начал водить ею, убирая засосы. — Прости, мне не следовало... — Вот уж нет, — рассмеялась очевидно довольная заботой Гермиона, — это было очень приятно. Драко прикрыл веки. В голове царствовал сумбур. Одно он знал точно — ни за какие коврижки он не желает отказываться от возможности вот так вот обнимать и целовать Гермиону... да и другие действия, правда, на данный момент не в ярких красках, вырисовывались перед его внутренним взором. Только... что делать со своей семьей, с Паркинсон, чтоб ей метла с занозами попалась, да и с самой Гермионой? Что ей необходимо? Ведь не петтинг же по школьным теплицам, тем более, школа через несколько месяцев останется позади. И как спросить ее об этом? «Получается, что я смелый только лезть с поцелуями...» — Насколько я понимаю, — от ее делового тона глаза Драко распахнулись не только быстро, но и широко, — в Мэнор ты сейчас не ходок. Я тут поискала информацию, — она откинула голову, чтобы заглянуть ему в лицо, — и обнаружила, что чистокровные семьи имеют обыкновение хранить копии наиболее важных документов в банковских сейфах. Полагаю, что мне удастся договориться, чтобы нас в субботу отпустили в Гринготтс, а к бумагам по отношению к тебе я, как твой поручитель, имею доступ. Драко оставалось лишь покачать головой. Существует ли что-то, о чем этот книжный червь не может отыскать сведения? Он чмокнул ее в щеку. — Пойдем, — обнимая Гермиону за плечи, он повел ее к выходу из теплицы, — нам еще готовиться к зельям, послезавтра сдавать результат трудов. Слизнорт на той неделе осчастливил их дополнительным рефератом. — Так как вы у меня два самих выдающихся студента в этом году и показываете столь гармоничное совместное выполнение практических задач, — заявил он, — для вас не станет большим обременением написать... После перечисления всех требований, а также оглашения объема работы Драко сделалось не по себе. Он не собирался взваливать все на Грейнджер, поэтому на выполнение этого задания уходило гораздо больше времени, чем на обычную подготовку. С другой стороны, это давало дополнительную возможность видеться с Гермионой. Драко обнаружил, что ему нравится спорить с ней по поводу разных мелочей: она так забавно выглядела с раскрасневшимися щеками, да и приводимые ею аргументы не могли не впечатлять. Пара молча вышла на улицу, Малфой проводил Гермиону до входа в замок, а сам собрался было немножко полетать. — Куда ты? — спросила она. — Хочется проветриться. Погода благоприятствует — ясное небо, легкий ветерок. Она вздохнула. — Может, мне тебя покатать? — Малфой все же задал этот вопрос, хотя и помнил о недавнем разговоре после очередного матча по квиддичу, когда она призналась в боязни летать. Гермиона сжала кулачки и выпятила подбородок: — Наверное, пора посмотреть в глаза некоторым своим страхам. Драко боялся заморозить крепко обхватившую его сзади Гермиону, поэтому летал недолго, но новые для него ощущения теплого присутствия за его спиной не покидали его даже в кровати, уютно свернувшегося клубочком под толстым одеялом. Гарри, наблюдавший из окна спальни за полетом двух несомненно знакомых силуэтов, находящихся в беспардонной близости друг к другу, впадал во все большее уныние. Значит, опять вместе. И когда только успели спеться? Гермиона ведь не дура, ну как она могла так глупо попасться? Дабы унять неприятное чувство, похожее на нелепый внутренний зуд, он решил прогуляться. Желание посетить Хагрида пришло спонтанно, к счастью, полувеликан оказался дома и как раз заваривал чай. После затянувшейся неловкой паузы Гарри все-таки стал рассказывать Хагриду об увиденном в совятне, опуская некоторые моменты (как-то: высказывания Гермионы относительно его невесты). — А, значит, написал-таки, — последовала не очень понятная реакция лесничего. Гарри встряхнул головой. Вроде бы выпили всего лишь чай... Хагрид догадался, что требуется пояснение. — Так он эта... мы тут пили. Рождество было, вот. Ну он и спросил, что делать. — Вы тут что? — удивлению Гарри не было предела. — С Малфоем? — Ну да. Клык его обкапал слюной, он зашел, а потом заснул, — по-прежнему не слишком доходчиво пояснил Хагрид. — Так... предположим. И при чем тут Гермиона? — Гарри почувствовал, что начинает терять терпение. — Он... эта... целовал ее, вот! И не знал, что дальше делать. Гарри нервно рассмеялся. После нечаянно увиденного в коридоре «общения» между Малфоем и Паркинсон было трудно представить, что тот не в курсе, что предпринять с девушкой после поцелуев... — Значит, уже на Рождество, — нащупал временные рамки Поттер. Что делать с полученными данными, он представлял слабо. На самом деле, он что, может запретить этим двум целоваться, летать вместе и... тут его передернуло. — Хагрид, — обратился он к своему визави, — а что вы тут пили и осталось ли у тебя еще?..