Романтика русских дворов

Кровь

Взгляд Евгения упал на тело Демченко, которое лежало, казалось, бездыханное, окруженное пятнами алой свежей крови на серебристом снегу. Что он делал у него во дворе? Женя с ужасом смотрел на Рому, но в следующий момент подошел к нему и опустился, аккуратно подняв его запястье, чтобы проверить пульс.

Тьма уже давно поглотила двор, и мрачные сумерки укрыли сонный город. Парня освещало лишь несколько тусклых фонарей.

— Вроде жив, — пробормотал тот, рассматривая лицо, покрытое синяками.

Из носа Ромы бурно шла кровь, но синеватые глаза были плотно закрыты. Он почти не дышал.
Евгений был в полном неведении. Что ему делать?

— Ладно, — выдохнул он тяжело, когда поднял тело этого странного парня.

«Нельзя его тут так оставлять, — твердил он себе, — он умрет от обморожения, а меня еще обвинят в этом».

С трудом открыв железную дверь старого подъезда времен СССР, Женя с подкашивающимися ногами стал нести тяжелого молодого человека по лестнице вверх. Евгений, конечно, еще не знал, как объяснит эту ситуацию родственникам.

— Жень? — удивленно воскликнула его мать, когда открыла дверь. — Это кто?

— Потом объясню, — устало произнес он, проходя мимо женщины и вошел в свою комнату.

Женя еле-еле закрыл дверь комнаты и уложил тело на свою кровать.

Комната была теплой и уютной. Несомненно, белые обои с нежно-голубоватым спокойным узором уже слезали, светлый ламинат стал потертым и поцарапанным, кровать была слегка сломана, а занавески чуть порваны, но в помещении ощущался неясный комфорт. Возможно, уют комнате придавали маленькие детали, на которые обычно люди не обращают внимания: яркие узоры на одеяле, разбросанные на полках книги русских классиков, сухие соцветия в маленькой коричневой вазе, теплый свет лампочки...

Женя склонился над Демченко и аккуратно снял с него окровавленную потертую куртку.

— Что с ним произошло? — заходя в комнату, спросила мать и разложила на прикроватной тумбочке медикаменты. — У тебя есть номер его родителей?

— Я не знаю, — растерянно произнес Женя, отходя в сторону и стянув с себя куртку.

Он молча наблюдал за тем, как его мама вытирает кровь с лица Романа и обрабатывает раны и синяки, а после бросил куртку на стул.