Романтика русских дворов

Тоска

Ведь нет ничего прочного — даже воспоминаний.

Эрих Мария Ремарк «Три товарища»

Зимние каникулы тянулись тяжело и медленно, а в сердцах бушевала дикая боль и тоска.

Стоя у двери чужой квартиры, Роман сверлил пристальным взглядом ручку двери и через некоторое время, подняв взгляд, постучался, ожидая, кажется, худшего. Под его глазами были темные круги от недосыпания, во взгляде была тихая грусть по Жене, вместе с безудержной болью, щеки были алыми от мороза на улице, волосы — взъерошенными и мокрыми.

— Кто? — послышался знакомый женский строгий голос вперемешку с детским лепетом на заднем плане.

— Роман. Роман Демченко, — произнес парень громко, поправляя зашитую, но очень потрепанную куртку.

Женщина медленно открыла подростку, хмурясь. Это была мать Жени. Несмотря на ее недовольное выражение лица, ее глаза все же выдавали ее глубокую печаль и были алыми от слез.

— Чего тебе?

— Я... мне жаль... что... так с-случилось, — начал Демченко, неуверенно опуская глаза в пол. — Могу ли я... узнать номер больницы?

— Нет, не хочу ничего слышать, — повысила тон она, хватая маленькую дочь, что пришла к матери, за руку.

— Но...

Мать, качая головой, схватилась за ручку двери.

— Все из-за тебя, — закрывая глаза, сказала она, — если бы не ты... Мой сын был бы здесь. От тебя одни проблемы.

Демченко ничего не отвечал, даже не поднимая взгляда.

— Никогда больше не приближайся ни ко мне, ни к моим детям! — с этими словами женщина с хлопком закрыла дверь и гневно щелкнула замком.

Роман схватился за лицо, сдерживая нахлынувшие слезы. Он дрожал всем телом.

— Я... должен... обязан... н-найти способ встретиться, — прошептал он, ринувшись по лестнице вниз.

———

Дико тянуло лекарствами и фенолом, белые длинные коридоры были одинокими и пустынными. Ветхая общая палата, залитая холодным светом лампочки, была полупустая. Пациенты были очень тихими. Многие спали, некоторые уткнулись в книгу или в смартфон. На одной из железных коек лежал Женя, безмятежно спящий. Он дышал неровно и беспокойно...