Взаперти

13!

  - Я была хорошей девочкой? - спрашиваешь ты раболепно, глядя на Чонгука снизу вверх блестящими глазами. Гук кивает, что-то говорит, но ты не слышишь за гулом в ушах. Надеешься, что парень скоро уйдет, потому что мерзотный вкус на языке все напоминает о никчемности, бьет по мозгу.

Ты. Слабая. Мерзкая. Глупая. Ненужная. Ты.

Чонгук говорит-говорит-говорит, и время, кажется, идет. Тягучее, а взгляд Чонгука густой и приторно-медовый, такой пошлый, что вызывает оскомину и тошноту. "Уходи, я умоляю тебя, оставь меня одну."

И Чонгук уходит, словно услышав твои мысленные мольбы, а ты падаешь на живот, кашляешь, захлебываясь слезами. Густая слюна струей стекает из оскаленного рта, когда ты двумя пальцами выдавливаешь из своей глотки чужую сперму. Лишь бы она не осталась внутри, лишь бы ничего от Чонгука на тебе не осталось.

Ты думаешь, что Чонгуку тебя не сломить, а потом понимаешь, что он уже.

Спустя пару часов или пару минут - ты не понимаешь - приходит Сонхва, принеся с собой тазик с теплой водой и полотенце, намереваясь обтереть тебя.

- Хреново выглядишь, - подмечает девушка, цокнув языком. Ты только ненадолго поднимаешь на нее взгляд опухших от слез глаз, а потом апатично опускаешь, не реагируя больше никак.

- Чувствую себя еще хуже, - соглашаешься ты хрипящим голосом, прочищая ноющее горло. Сонхва издает глупый смешок, но тебе смешным ничего здесь не кажется. 

  За хорошими девочками ухаживают кропотливо, утирая их влажными отрезами светлой ткани. Хорошим девочкам приносят интересные книги, чтобы скоротать вечность. В месте заключения хороших девочек тщательно убираются, чтобы не осталось ни единой опасной вещи. Хорошей девочке позволяют ходить по подвалу.

Чонгук долго помогает тебе разработать затекшие и практически атрофировавшиеся ноги. Ты часто падаешь, сбива подгибающиеся колени, цепляешься за Чонгука и давишь в себе слезы. Нельзя. Не при нем. Не под прицелом этих кромешно-черных глаз, которые так внимательно, настойчиво изучают твое лицо, запоминая все родинки, крапинки почти незаметных веснушек и россыпь шрамиков, оставшихся подарком матери.

Когда Чонгук в следующий раз приходит, ты выдыхаешь из груди разгоряченный воздух, ты перелистываешь страницу книги, а потом просишь парня присесть на мягкие подушки "кармана", в котором жила последние две недели. Сама же, сидя на стуле напротив, читаешь.

И спустя некоторое время это кажется обыденным, привычным и каким-то домашне-мягким. Словно бы так и должно быть. Гук изучает твои жесты, запоминая их, впитывая в себя: вот ты, чуть смущенно улыбаясь, заправляешь выбившуюся прядь за ухо, а вот - потираешь переносицу чуть устало, не выдержав напряжения в глазах.

И мягкий голос Чонгука становится немного приятным и о-боже-помогите-как-от-этого-избавиться. Самое худшее - ты привыкаешь, и временами такое тепло царит вокруг, что хочется выть-остаться.

Оставшись одной, ты плачешь, расцарапывая руки и лицо короткими ногтями, потому что это так неправильно, так дико и хочется-хочется-хочется увидеть жаркий свет солнца, но он лишь едва пробивается через маленькое окошко под потолком.

Когда Чонгук уходит в очередной раз, ты подскакиваешь к этому окну, кусая губы до боли, сдирая руки до крови, обламывая ногти под основание, пытаешься раскрыть маленькое оконце. Ты едва пролезешь туда, будет чудо - если пройдут плечи, но эта жажда свободы столь велика, что затмевает абсолютно все, оставляя лишь оголенные, как нервы, инстинкты.

Воздух исчезает из легких куда-то, когда одна рука все же оказывается снаружи, и растопыренные крючковатые пальцы ловят легкий прохладный ветер. Ты не слушающейся ладонью стираешь с щек стылые слезы, не попадаешь и делаешь снова, а потом смотришь наружу.

Свет. Ветер. Свобода. Так близко, что не достать. 

Что делать??

1. Попытаться выбраться.

2.Дождаться другого случая.

                                                               всем привет!!! это новая глава!!

                                                                  Ответы в комменты.

                                                                      зарание спасибо