Верю в тебя [заморожен]

новые люди

— Чонгук, ты…

— Тшш, хён, — приложил палец к губам, предположительно повернув голову к Минджуну. Пусть не мешает мне играть в горе-шпиона.

Вновь развернувшись, продолжил слушать разговор. Родители спрашивали насчёт опыта работы и задавали все остальные стандартные вопросы. Неожиданно рядом опустилось чьё-то тело. Не ожидая этого, я вздрогнул, вжимаясь в перила. Поняв, что это брат, слегка расслабился, но больше не шевелился, прислоняясь к деревянным доскам.

— Ты зачем сюда сел? — всё же спросил я, услышав, как голоса перебрались к входной двери. Провожают.

— Не тебе одному интересно, что там происходит, — я понятливо хмыкнул.

Раздался хлопок двери и родители громко выдохнули. Секунда молчания и мама начала возмущенно говорить, заставляя смеяться. Выглядело забавно.

— Нет, ну ты видел её?

— Я сидел рядом с тобой, Суён, — отвечал спокойно отец. Хотелось бы увидеть его лицо. — Конечно же я её видел.

— Да ни в жизни! Ни в жизни я не отдам ей нашего ребёнка! Холодок прошёлся, брр, — я вспомнил, как она смешно корчила лицо в такие моменты, а брат видимо увидел, потому мы, не сдержавшись, прыснули. — Мальчики?

— Упс, — хён быстро поднялся, помогая мне, и мы прошли в мою комнату, откуда уже ответил Минджун. — Да, ма?

— У вас всё хорошо? — она волновалась. Зря, как по мне.

— Конечно, — хён закрыл дверь, и мы вновь засмеялись. Даже непонятно из-за чего. Ведём себя как дети.

— Нас чуть не поймали, — качаю головой, на ощупь сажусь в глубокое кресло в углу комнаты.
Мы долго молчим. Я, потому что нечего сказать, а брат наверняка о чём-то своём думает. И возможно комнату осматривает, он ведь тут давно не был. Я мало кого пускал в своё личное пространство, а точнее в комнату, ведь это единственное место, где я мог быть один, без назойливого присутствия кого-либо рядом. Сейчас тем более. Поэтому я начал ценить эту коробку из четырёх стен сильнее.

— А тут ничего не изменилось, — видимо, Минджуну наскучила тишина, и он заговорил.

— А ты думал тут будет разгром? — хмыкнул, закинув ногу на ногу. — Ты ведь на днях заглядывал, как я помню.

— Да, но ты тут же вышвырнул меня, — голос странно дрогнул, из-за чего показалось, будто его это задело.

— Когда придёт следующая сиделка? — перевёл тему, не желая заострять внимание. — Надо бы вновь подслушать и хотя бы представить образ, — задумчиво протянул последние слова.

— Я могу тебе в этом помочь.

***

— Соберись, хён! — громким шёпотом говорю я, хмурясь. — Сам же предложил помощь!

— Я же не знал, что это будет так сложно! — в тон мне отвечал старший, всплеснув руками. — Я не могу понять, у неё лицо овальное или круглое из-за волос, а цвет кофточки и подавно определить не могу. То ли коралловый, то ли красный…

— Коралловый? Удивлен, что ты знаешь такое, — издевался я, получив подзатыльник. — Эй!

— Заткнись и слушай, — сдержанно прошептал парень, продолжая описывать девушку. У неё приятный голос, хотя она часто запинается. Скорее из-за того, что стесняется и волнуется. И, по словам хёна, у неё красивое круглое (он всё же понял) лицо с аккуратным носом, тонкими губами, карие глаза, а волосы нежно орехового цвета. Одежда мне была не особо интересна, но брат всё же описал: красная (допустим) кофточка с белыми полосами на руках и светлые джинсы.

— Красивая, как думаешь? — я неожиданно вспомнил о том, что хён-то у меня холост. Ни подружки, ни жены тем более.

— Красивая, — со вздохом ответил Мин, кажется, совсем забыв обо мне, потому что он неожиданно встал и спустился вниз. Ну и ладно. Я как-нибудь сам.

После этой девушки пришли ещё две женщины. Вполне милые и дружелюбные. У одной из них очень приятный голос, и, как я услышал, она психолог. Она понравилось и мне, и родителям, потому что мама за ужином только о ней и говорила. Но мы не торопились. На завтра у нас (по идее у родителей) ещё несколько встреч.

[Простенько.]