Верю в тебя [заморожен]

мир в темноте

Смотрю в небо. Думаю. Приятный, прохладный ветерок дует откуда-то сбоку, возможно с запада, этого мне не определить. У уха неожиданно раздаётся жужжание жучка, отчего я вздрагиваю, машинально прикрывая ухо рукой. Прикасаюсь к мягкому пледу подо мной, хотелось бы полежать на траве, но с меня хватит и того, что я чувствую её запах. Как сказал брат, её тут просто полно.
Услышав шаги, я приподнялся, повернувшись, как мне кажется, к подходящему.

— Это я, — на всякий случай представился Минджун, присаживаясь рядом. Узнав знакомый голос, возвращаюсь в исходное положение, прикрыв глаза. Хотя, по сути, особой разницы не чувствую. Что глаза открыты, что закрыты — всё равно ничего не вижу. Одна темнота.

Рядом пробегают двое, звонко смеясь, и я понимаю, что это дети играют. Хочется улыбнуться, но получается лишь хмыкнуть, вырисовывая разноцветные узоры за закрытыми глазами и продолжая слушать окружающий мир. Вместо музыки.
Слышится характерный звук открывающейся бутылки и шипение. Значит хён взял что-то газированное. Я бы не отказался от бутылки газировки, но не хочется лишний раз о чём-либо просить парня. Кажется, что я его обременяю, и он всегда смотрит на меня с неким укором, но я этого не вижу. Хотя нет, не кажется, так и есть.

— Уже вечереет, Чонгук-а. Поехали домой, — старший встаёт, помогая мне подняться, после чего собирает плед и накидывает на меня снятую недавно куртку. Я молчу, чувствуя, как меня берут за руку и куда-то ведут. Хотя не куда-то, а к машине. Черный пикап нашей семьи, в моей памяти, ассоциируется с чем-то тёплым. Мы часто ездили на пикник в загородный дом или на пляж, а я с братом всегда залезали в багажник и дурачились как могли. Было время.
Подойдя к машине, Минджун хотел открыть дверь и помочь сесть, но я отказался.

— Я сам, — отмахиваюсь и открываю дверь, на ощупь садясь на переднее сиденье, пристёгиваясь без чьей-либо помощи. Теперь я чувствую себя спокойнее.

Мы едем около десяти минут, а меня уже клонит в сон. С детства осталась эта привычка. Я прикрываю глаза, не особо противясь этому чувству, поудобнее разместив голову. Да, так определённо лучше.
Раздаётся вибрация и какой-то странный набор звуков, в котором я узнаю телефонный звонок брата. У него всегда был своеобразный вкус.

— Да, привет, что… — парень не договаривает и замолкает, слушая собеседника. — Как? Я ведь объяснил причину. Почему уволят? — я весь сжался, сглотнув. В голосе хёна слышалась злость. Как хорошо, что он думает, будто я сплю.