Дело IV. За стеной безумия

Глава восьмая

— Может быть, он смог бы помочь нам. Может, твой отец знает что-то ещё. Или может узнать. Тот мужчина, чей разговор он подслушал, работает вместе с ним?

— Да, и это ничего не меняет. Не хочу подвергать опасности отца. А имя этого мужчины я узнала. И мы сами выясним у него, как он связан с продажей людей и найдем точку, где их всех держат.

— Мне уже не терпится посмотреть, как ты выпросишь у него эту информацию.

Лесли невинно пожала плечами:

— Ну, когда я приложила к твоему виску дуло пистолета, ты не стал умалчивать, что произошло...

***

А тем временем, добро пожаловать в дом зомби. Забавно, но я тоже становлюсь одной из них. Зато теперь я слилась с обитателями этого места, и уже не обращаю на себя внимания Арчи и кого бы то ни было.

Кстати, недавно я услышала, как Арчи Саливан назвал это место «Крепость грез». Мне стало смешно до коликов в животе. Только настоящий романтик мог придумать такое трогательное название для преисподней. Как это сочетание слов вообще пришло в голову такому человеку, как Арчи? Определенно, он услышал или прочитал это название в какой-нибудь книге. Либо это название вина или какого другого алкогольного напитка.

— Она... Нарушила правила, Майк. Она вмешивалась не в свои дела, — заявил психопат-убийца, покачиваясь в кресле.

Сейчас майор пройдет в другую комнату и найдет в шкафу пакет с мертвой девушкой. Я видела этот фильм тысячу раз, поэтому на тысяча первый могу с закрытыми глазами говорить, что происходит.

Арчи любитель классики, это уже давно стало ясно. Но «Дождись темноты» он включает чаще всего.

Когда я заметила это, он вдруг стал напоминать мне этого психопата-убийцу Роута. Скорее всего, именно его он и копирует.

Тогда я, чур, Одри Хепберн. В этом фильме она играет слепую. Как раз то, что идеально мне подойдет, спасибо. Она, конечно, беззащитна и уязвима, она ничего не может сделать против троих зрячих мошенников, но... Темнота уравнивает всех. Или не всех. Я тоже понадеялась на это в прошлый раз, а в итоге получила удар металлической балкой по ногам. Разве не печально?

Печально, что когда я умру, мои родители и друзья не узнают об этом. Они не будут даже знать, где меня искать. И до конца жизни я буду либо погребена в чужой холодной и незнакомой земле, либо мой прах просто развеют над этой чужой холодной и незнакомой землей. И никто не будет приходить на мою могилку и оплакивать. А это разве не печально?