Когда мы встретимся

Роза под дверью

– Ты представляешь? – сказала Аннемари, когда я позвонила ей в тот вечер – убедиться, что с ней все в порядке. – Кто-то оставил розу на коврике у нас перед дверью.

– Тебе?

– Не знаю… может быть.

Ну конечно ей. Кому же еще?

– А еще что-нибудь там было? Записка, например?

– He-а. Только роза, и все. – От волнения голос у нее был необычайно тонкий. – Странно, да? Что, если…

– Слушай, можно тебя спросить? Тебе правда нельзя есть хлеб?

Аннемари молчала.

– Это не очень важно, просто Джулия сказала…

– Нет, – перебила Аннемари. – Вообще-то это важно. Я должна была сразу тебе сказать. У меня эпилепсия..

– А-а.

– …и мне правда нельзя хлеб, и нельзя ничего такого, в чем есть крахмал. Мой папа где-то вычитал эту диету. Она кажется бредовой, но действует, и я хорошо себя чувствую. Никто даже не знает, что я больна, потому что у меня уже много лет не было приступов.

– А сегодня? Это был приступ?

– Ага. Потому что я не соблюдала диету. Знаешь, как здорово было работать с вами у Джимми. Ешь все что хочешь, и никто на тебя не косится и не читает моралей.

Так уж и никто, подумала я. А Джулия?

– Но ты и сейчас можешь работать у Джимми, – сказала я. – Просто не ешь всю эту вредную дрянь, и все.

Она рассмеялась.

– Конечно. Честно говоря, папа каждый день давал мне с собой обед. А я его по пути в школу выбрасывала в мусор. Папа в бешенстве.

Представить папу Аннемари в бешенстве было трудно.

– В общем, мама приходит с работы, а перед дверью лежит эта роза. Красивая невероятно. Просто идеальная роза. Странно, да?

Она еще несколько минут рассуждала про эту розу – откуда она взялась, кто ее мог оставить да почему, – а я молчала. Я знала, чего она хочет: чтобы я сказала, что это, наверное, Колин принес розу. Но я никак не могла заставить себя это выговорить.