Паршивец

Forty one

— Почему ты так уверен, что Лиам ушёл к Эстелии? - Луи дёргает брови вверх.

— Эстелия волнуется за него, и она боится чего-то, - Несмотря на то, что Зейн весьма зол на всю эту ситуацию и взволнованн, он сохраняет спокойное выражение лица и пытается быть мягким в плане движений, — Я не понимаю одного: почему Лиам ушёл? - Зейн дует губы, а Луи хмыкает.

— Он сбежал, потому что ты мудак, Малик, - Шатен недовольно фыркает и скрещивает руки на груди. Зейн хмурится, требуя пояснений, — Ты уверен, что Лиам обязан убить ребёнка, чтобы выжить самому, но ты забыл выслушать его мнение на этот счёт, - Луи качает головой.

— Ты неправильно понял меня, - Зейн вздыхает, прикрывая на секунду глаза.

— Оу, правда? - Луи выгибает левую бровь и стискивает зубы. Малик кивает несколько раз и жмёт на газ, — Значит, Гарри, Джеффери и Лиам – тоже? - Зейн пожимает плечами и тормозит у забора Эстелии. Луи раздражённо закатывает глаза и вылезает из машины. Демон следует за шатеном, и они поднимаются на крыльцо.

*

— Ты голоден? - Они возвращаются на кухню: Лиам садится на диван, а девушка лезет в холодильник.

— Я бы не отказался от человеческой крови с лимоном, - Лиам усмехается, а Эстелия хмыкает. Пару минут мозг Лиама загружается, и, когда он понимает, что́ ребёнок заставил его сказать, поворачивает голову к подруге и виновато улыбается, — Я не виноват, - Эстелия смеётся.

— Я не думаю, что хотеть крови – это нормально, потому что ни ты, ни Зейн не пьёте кровь, - Она пожимает плечами и достаёт из холодильника больничный пакет с алой жидкостью, — Но у меня есть немного, - Эстелия усмехается и кладёт пакетик на стол, — Или ты передумал?

— Кажется, нет, - Лиам завороженно смотрит на кровь и поднимается с дивана, — Я попробую её? - Пейн подходит к столу и указывает пальцем на пакет, после чего подруга кивает. Эстелия наливает в пластиковый стакан жидкость, подаёт его с трубочкой беременному и задерживает дыхание.

— Если ты почувствуешь отторжение, сразу прекращай, ладно? - Девушка поджимает губы и взволнованно следит на ним.

Лиам молча кивает и подносит трубочку ко рту. Он втягивает в себя «лакомство», но, не успев опробовать на вкус, к горлу резко подступает тошнота. Пейн ставит стакан на стол, закрывает рот рукой и убегает в ванную. Его организм выворачивает изнутри, он чувствует вкус переваренной еды, съеденной совсем недавно, и от этого ангела ещё сильнее тошнит. Лицо Лиама горит от возможно поднявшейся температуры, конечности дрожат, как осиновые листья, организм можно сравнить с помойкой – слишком много мусора, от которого не так просто избавиться. Когда тошнота уходит, Лиам поднимается на ноги и умывается, после чего замечает выцарапанное слово на зеркале «Нельзя».