Таймлесс. Берилловая книга

Глава 9

  Доехали мы до Лондона на удивление быстро. Уилл любит скорость, и я это знала, а вот Мэтт нет. Именно поэтому в машине всю дорогу была напряженная обстановка. Даже воздух стал горячим из-за испепеляющих взглядов Мэтта. Уилл же продолжал усмехаться. Практически всю дорогу я спала. Мэтт не возражал, но порой я задавалась вопросом о том, как он не спит. Ведь он действительно думал о чем-то таком, что просто не давало уснуть. Я, конечно, хотела узнать его мысли, но моя природа всегда оказывалась сильнее, тихое гудение колес и проносившиеся мимо пейзажи убаюкивали меня, как мама маленького ребенка. Процесс становился быстрее, когда Мэтт осторожно гладил меня по голове. Несколько раз мы останавливались, чтобы проэлапсировать. Сначала нас отправляли на 1 минуту, чтобы разведать ситуацию, а если все было нормально, то элапсировли часами. Мэтт все время ворчал по этому поводу, и, в принципе, я была с ним согласна, но молчала. Не из-за того, что я поставила себе невыполнимую цель, а из-за усталости. Надоело со всеми спорить и что-то кому-то доказывать.
Я пару раз была дома у Крузов, но никогда не думала, что так буду рада появиться в этом доме сейчас. Жилье не такое роскошное, как у нас, но и не для людей без денег (бедными их язык не поворачивается назвать). Двухэтажный деревянный дом, больше похожий на деревенское бунгало, ожиданий не оправдывал. Внутри он был прекрасно обставлен. Изысканная мебель из светлого дерева, прекрасно гармонирующая со стеклянными деталями вызывала восхищение. Но больше всего мне нравилась кухня. Если у нас дома это была, скорее, комнатка с чаем и кофе, то у Крузов это был огромный зал, где, казалось, было все. От духовой печи, до домашней площадки для барбекю. Вот, что поразило меня больше всего. Но самое интересное, что по рассказам Уилла кухней пользовалась только мама.
- Вообще, когда мама жила здесь, каждый день я просыпался от запаха печенья или хлеба, - вспоминал он с улыбкой, - но теперь, когда родители развелись, у меня такое ощущение, что мне срочно надо заводить подружку с навыками шеф-повара.
Насколько я знаю, маму Уилла звали Джозефина, но она всегда просила, чтобы я называла ее Джо. А если по правде, то "Джо" мне никогда не нравилась. Она была великолепным поваром и прекраснейшим дизайнером, но как человек, полностью утратила свои нормальные качества. Она могла просто вмешаться в разговор без какого-либо повода, постоянно перебивала любого, кто пытался заговорить и вечно волновалась о том, какое же платье купила ее подруга со "скромным" именем Мишель. Я не знаю, как мистер Круз выдержал ее, но четыре года назад они развелись. И Джо улетела вместе с бизнесменом Домиником Орландо в Испанию. С тех пор, мистера Круза как подменили. Впрочем, Уилла это не беспокоило, значит все было в порядке.
Я еще раз огляделась.
- Я буду спать в своей комнате, Катйа (вариант произношения) будет спать в комнате мамы Джо, - я поморщилась от слов Уилла, - а Мэтт... В гостевой комнате, пожалуй. Думаю, вам двоим следует побыть как можно дальше друг от друга, даже если это расстояние оценивается в коридор нашего дома.
Уилл сегодня был подозрительно веселым, а Мэтт наоборот - угрюмым и неразговорчивым. Чувствую, что между ними что-то произошло, пока я спала. Либо это случилось намного раньше. Любопытство сразу одержало верх, но я не стала ни о чем спрашивать, ни того, ни другого. В конце концов, Мэтту следует хорошенько выспаться, а Уиллу поумерить свой пыл, иначе ничего хорошего из этого не выйдет.

Никогда не думала, что скажу это, но мне не очень хотелось спать. Я думала не о родителях, хотя соблазн был велик. Я не думала о Мэтте, хотя каждую секунду хотела это делать. Я думала о графе Сен-Жермене, потому что человек, который испортил жизнь моим родителям дважды, заслуживает больше, чем смерть. И тут я вспомнила, что родители отзывались о нем как о человеке, который невероятно умен. И что же невероятно умного было в том, чтобы выманить меня к родителям. До такого мог додуматься любой дурак. И меня осенило. Черт возьми, что же я наделала? Миллионы мыслей крутились в голове, и одна из них выступала явно и четко: бабушка, тетя и брат в большей опасности, чем родители. Я вскочила на ноги, переоделась в черную водолазку и джинсы на байке, захватила телефон. Наконец-то прихожу в более-менее нормальное состояние, и осознаю, что я не умею водить, у меня нет машины, а передвигаться с Джон-Стрит до Темпла пешком под дождем - самоубийство. Я даже застонала от отчаяния!
Осторожно выбравшись из комнаты, я натыкаюсь на человека. Мэтт улыбается, но у него это выходи слишком напряженно. Я поняла, что он хотел сказать этой улыбкой. Он знал. Он знал, и ничего не сказал.
- Ты знал! - крикнула я. - Ты знал, но ничего не сказал!
Мэтт отвел взгляд, и меня подташнивает. Как он мог! Я ведь ему верила.
Искренне и всегда.
- Все равно мы бы ничего не изменили! - сказал он.
Мэтт говорил так, словно речь шла о песке в пустынях Африки, а не о моей семье.
- Да ты даже не пытался! - в сердцах выкрикнула я. - Ты не можешь говорить мне в это лицо, попытавшись один раз. Ты сдался, а я не такая, как ты.
Эмоции переполняли меня, и я просто не знала, что еще могу ему сказать. И потом я много раз жалела о своих словах, но никогда не думала, что все таки скажу их:
- И знаешь что?! Да пошел ты!
Во мне действительно бушевала злость. Такой злости я еще не чувствовала ни разу в своей жизни. Только что Мэттьюс Бедфорд разорвал последнюю надежду на то, что мы когда-нибудь еще будем вместе. На наш крик ответил Уилл. Он, уже одетый и собранный, окинул меня взглядом уверенного в себе человека, и подозвал к себе, звеня ключами от машины.
- Давай, пусть этот неудачник остается здесь, мы его винить не будем, - сказал он, и я, все еще глядя на Мэтта, ухожу под настойчивым взглядом Уилла.
Мэтт сжал кулаки. У него на лице было написано, что он в ярости. Он так равнодушно говорил о похищении моей семьи, что резкая перемена казалась просто невозможной.
Сейчас я ощущала себя не только брошенной. Ко мне вернулось чувство незащищенности. Я тысячу раз ездила на машине с Уиллом, тысячу раз ходила одна по саду ночью. Но сейчас, без Мэтта, это чувство вернулось. Я понимала, что ни знание крав-мага, ни знание дзюдо не помогут мне. К такому жизнь меня не готовила. Я поняла, что конкретно влипла. Я по уши влюбилась в Мэтьюса Бедфорда.

Мы доехали до Темпла, когда уже было далеко за полночь. Уилл время от времени поглядывал на меня, но не решался что-либо сказать. Видимо, он счел нужным не спрашивать меня о том, как я. И я была благодарна ему за это, ведь жалость - последнее, что мне было сейчас нужно.
Я вспомнила о способностях Мэтта. Если моя мама обладает какими-то способностями, и Мэтт тоже, то и я, наверно, тоже умею что-то, что ненормально для обычных людей. Может, это была бы невидимость, или умение летать, но ещё круче было бы, если бы я умела метать огненные шары в своих противников. Я усмехнулась собственным мыслям. Они же меня и пугали. А что, если я умею превращаться в птицу? Или печь самое вкусное печенье в мире? Последние очень бы мне пригодилось, ведь, пос словам Джеймса, я вообще не умела печь печенье. Он говорил, что оно получается как уголь с сахаром. Я поникла. Мысли о брате заставили меня вернуться в суровую реальность. Реальность, где вся моя семья в заложниках у самого крупного злодея тысячелетия. Почти бессмертного злодея тысячелетия. Как Волан-де-Морт. Опять мои мысли меня подводят.
Такое ощущение, что я подвожу весь мир. Родителей, брата, Уилла и даже... И даже Мэтта. Абсолютно всех, кто в меня верит. И тех, кто не верит тоже.
Я слышу выстрел. А потом раздается сдавленный стон Уилла, и мы врезаемся в столб.

Все, что я помню далее, повергает меня в шок. Кто-то уносит меня на руках в неизвестном направлении. Я не знаю, где я, что со мной и кто вообще несет меня. Болит голова, но мысли так и лезут в голову. Надеюсь, я не ударилась виском, иначе и трех минут в сознании мне не продержаться. Видимо, мои опасения все таки подтвердились, потому что очнулась я уже в одной из гостевых комнат.
- Давай, Кэт, - слышу я взволнованный голос Мэтта и оглядываюсь. Оказывается, что я лежу не на кровати, а на твердом каменном полу в одном из туннелей Ложи. Мэтт облегченно вздохнул, едва завидев меня очнувшейся. Я поняла, что у меня нестерпимо болит голова. В висках и боль была пульсирующей и ноющей. Словно единый ритм, она сжималась в такт чьим-то шагам. Некоторое время я даже не могла сосредоточить взгляд. А потом увидела Мэтта в крови. Я поняла, что это была моя кровь. Много крови. Много моей крови...