Когда приходит тьма. Часть 1. Долгая ночь.

Глава 35

— Мама, что случилось с дядей Никитой?
Я очнулся от поверхностного сна и посмотрел назад. Мальчик выглядел вполне здоровым, что не могло не радовать, но вопросы его меня насторожили.
— Он умер, сынок, — ответила ему Лена, мягко улыбнувшись. Меня поразила интонация, с которой она произносила эти слова и её спокойное лицо, будто она рассказывала сыну очередную детскую сказку о добрых делах.
— Как папа? — Мальчик, похоже, нисколько не смутился. Его вопрос отдавал даже не детским любопытством, а скорее безразличием.
— Да, Вадь, как папа.
— Почему он умер?
— Потому что я не послушал своего друга, — из темноты в кабине автобуса донесся незнакомый голос, грубый, но в то же время хриплый и мерзкий, режущий слух как скрежет по металлу. Голос не принадлежал моему другу, но я не сомневался в том, что ответил именно он. Я отвернулся и вжался в кресло. Понемногу на меня находило осознание, что я все ещё сплю, картина была слишком  яркой, а голоса отчетливыми, как на качественной аудиозаписи. Кроме того, что раздался из темноты.

— Ты не злишься на меня?
Я вздрогнул. Засмотревшись на рацию и пытаясь понять, почему до сих пор она у меня в руке, если полчаса назад я убрал ее в дальний угол бардачка, я начал забывать о том, что услышал и постепенно отключаться от странных видений, но не тут то было. Голос вырвал меня из забытья и вернул  темную пустошь, которая накрывала лавиной моё подсознание. Вопрос предназначался мне, но я не хотел на него отвечать. Он молчал, и я бы спокойно мог проигнорировать его, если бы не тяжёлый взгляд, который я чувствовал на своём затылке.
— Нет, я не злюсь на тебя, — ответил я, но мне не стало легче. Я с ужасом ждал других вопросов, меня мучило предчувствие, что он пришёл ко мне неспроста. Он был единственным, кто ещё не сказал мне о моей скоропостижной  гибели.  — Надеюсь, что ты тоже на меня не злишься? Зачем ты пришёл?
— Так ты ещё не понял? Я пришёл за тобой.
— А если я с тобой не пойду?
— Пойдешь как миленький, куда ты денешься. Ты... самое главное, не злись на меня. Ни сейчас, ни потом.
— Когда потом?
— Скоро, Артем.
Несмотря на то, что все это было сном, в жар меня кинуло по-настоящему. Но с этим все стало проясняться, моему взору предстала заснеженная дорога, освещённая автомобильными фарами. Рации не было в моей руке, а Вадим с матерью не разговаривал. В кабине микроавтобуса был такой же мрак, но он уже не вызывал у меня каких-либо чувств, кроме пустоты, оставшейся после потери друга.
Полина отвернулась от окна и посмотрела мне в глаза.
— Опять кошмар приснился?

Я коротко кивнул и снова устремил взгляд на дорогу. Мы приближались к темному, но не лишенному жизни городу. Мне следовало отбросить подальше все свои кошмары и хорошо подумать над тем, что делать дальше. Как въехать в город и через него в дальнейшем попасть в аэропорт, попутно заглянув в аптеку и при этом желательно не попав на глаза военным. Я ничего не имел против людей в форме, однако, судя по не слишком лестным отзывам погибших спасателей, военных стоило избегать. И я не хотел знать, почему.
— Что на этот раз?
— Ничего, — отрезал я.

* * *
Погода наладилась и становилось светлее, так, что можно было определить, что впереди на расстоянии не меньше трехсот метров, поэтому их мы увидели до того, как совсем приблизились к городу. Дорога была полностью перекрыта, поперёк  стоял огромный Урал-375, занимая всю площадь, вокруг него ходил человек, пуская клубы дыма. Картина была может и не совсем дружелюбная, но не вызывающая опасений — так решили женщины и мне пришлось их поддержать.
— По объездной пойти — только время потерять, — говорила Элла, с уверенностью прибавляя газу. — Просто пообщаемся с ними и узнаем точно, что тут происходит. 

Вскоре к курящему присоединились ещё четверо мужчин и все выстроились вдоль Урала.
Элла сбавила скорость по моей просьбе и остановилась на приличном расстоянии от военных.
— Кто-то должен сходить на переговоры, — вздохнула она, положив руки на руль. Я достал пачку сигарет и медленно закурил, приоткрыв окно. Наше появление однозначно привлекло внимание парней в форме, но они не спешили связываться с нами. Хороший это знак или плохой — я не имел понятия, но на душе у меня было тяжело, отчасти потому, что кроме меня на переговоры пойти было некому. Все это знали, но молчали, пока я не начал открывать дверь.
— Может все же по объездной? — предложила Полина. — Не ходи, мне это вообще не нравится.
— Мне тоже не нравится, — признался я. — Но теперь уже поздно.

Единственное, что согрело мне душу, это вернувшееся неподдельное беспокойство Полины обо мне.  Я понял, как мне его не хватало, как ребёнку заботы матери или мужу женского тепла и уюта. Все здесь было чужое для меня и настолько, что я сам себе казался чужим. Но с ней было совсем по-другому. Словно я оказывался дома на несколько секунд. Плохо было то, что с каждым разом возвращаться было все труднее.
Я не отрывал от неё взгляда, пока мои ноги не коснулись покрытой толстой коркой льда и снега дороги. Она смотрела на меня, пока нас всех не отвлёк звон разбитого стекла и сдавленный крик Эллы. Я не успел показаться из-за двери микроавтобуса и возможно именно это меня спасло. А возможно то, что стреляли из винтовки. Следующий  выстрел заставил меня упасть на землю и закатиться под машину.
Я успел увидеть Эллу, уронившую голову на руль, с залитым кровью лицом. Больше — ничего.