Наследничек

Глава 8.

  - Виктория, ты должна!!! – вопил Джеймс.
- Сгинь, - устало отмахнулась блондинка.
- Ну ты не можешь упустить такую возможность, – поддержал брата Альбус.
Виктория обреченно рухнула в кресло. Ее волосы отливали золотом на фоне потрескивающего пламени камина.
- Уйдите, я в печали, - театрально закрыв лицо руками, простонала она.
- И что случилось? – без особой обеспокоенности спросила Роза, не отрываясь от домашней работы.
Театральную мнимость Виктории как рукой сняло. Она вскочила на ноги, скрестила руки на груди и изобразила оскорбленное до глубины души лицо.
- Что случилось? Почему я так поздно узнаю, что в Хогвартсе будет жить делегация болгарских парней?!
- Ой, да ладно, будто первый раз тебе жить под одной крышей с двадцатью мужчинами! – ехидно воскликнула Доминик.
- А ты бы помолчала! Будто в роду у тебя не вейлы, а тролли! – рявкнула Виктория.
- Понеслась, - произнесла Роза, захлопнув тяжелый том «Тысячи магических микстур».
Сестры не очень-то ладили и в процессе их частых ссор, страдали в основном без вины виноватые родственники. Альбус, не раз бывавший свидетелем этих ссор, поспешил в спальню, которая, впрочем, не спасала от противных женских криков.
- Привет, - улыбнулся он лежащему на кровати у окна соседу. – Читаешь?
Скорпиус поглядел на него, закрыв половину лица довольно старой и обшарпанной книжонкой.
- Ну не танго танцую, как видишь...
- А что читаешь?
- Ну прочитай на обложке.
Альбус подошел совсем близко и поднес свечу к переплету из черной кожи.
- «Тайны наитемнейшего искусства»...Стоп, ты где это взял?
- В библиотеке, - отмахнулся Скорпиус.
- Это есть в библиотеке? – опешил Альбус, пытаясь выхватить книгу.
- Да, в Особой секции, - потянув книгу на себя, прошипел Скорпиус.
- И тебя пустили?
- А я не спрашивал.
- Это нехорошая книга, - надувшись, сказал Альбус.
- Это Камасутра нехорошая книга, - пояснил Скорпиус. – А эта хоть интересная. И вообще, мы договорились друг друга не трогать.
- Да кому ты нужен, чтоб тебя трогали, Малфой? – крикнул Альбус. – Читай что хочешь.
- Ну, слава Богу!
Скорпиус с ногами залез на кровать, накинув на себя легкий плед, углубился в книгу. Жирные на ощупь страницы с ужасающими иллюстрациями буянили фантазию покруче Стивена Кинга. Однако, Альбус, который сидел напротив и не отрываясь на него, смотрел почему-то обиженно, сильно раздражал.
- Ты долго так сидеть будешь? – переворачивая страницу, спросил Скорпиус.
- Долго, - огрызнулся тот.
- Короче, почитать здесь не получится, - вздохнул Скорпиус, поднимаясь на ноги.
Он вложил в книгу кусочек пергамента и хотел уже выйти из спальни, как услышал позади себя голос, слегка наполненный завистью:
- У тебя татуировка?
- О Господи, - подняв глаза к потолку, простонал Скорпиус. – Нет, это я ночью гуашью нарисовал.
- Покажи, - потребовал Альбус.
- Мы не настолько близки, чтоб я перед тобой раздевался, - усмехнулся Скорпиус.
- Придурок.


Где можно почитать запретную, но такую интересную книгу ночью подростку, который скрывался от завхоза с таким мастерством, что Джеймс Бонд горел черной завистью, покуривая в углу?
Скорпиус долго над этим вопросом не думал, поэтому отправился в место, которое служило ему укрытием, комнатой отдыха и курилкой одновременно. Часовая башня хоть и не освещалась, но была тихой, уютной, не кишащая Поттерами и Уизли.
Огонек на конце палочки освещал чуть больше половины страницы, и Скорпиус, периодически прислушиваясь к тишине, листал исписанные от руки страницы.
«Просто пролей им кровь, ибо больше крови – больше силы, больше силы – больше власти, больше власти – бесценно...» - еле прочитал он размытые чернила.
- Бред, - пробормотал Скорпиус, и готов был перейти к следующей главе, как вдруг...
- УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ!!! УЧЕНИКИ В ЧАСОВОЙ БАШНЕ!!! КУДА СМОТРИТ ЗАВХОЗ! – противно орал Пивз, кувыркаясь под потолком.
- Пивз, не надо, - взмолился Скорпиус.
- ОН ЗДЕСЬ!!! УБЕГАЕТ, ПАРШИВЕЦ! ЛОВИ ЕГО, ЛОВИ!
- Твою налево, - прошептал Скорпиус. Если поймают его - Бог с ним. Если узнают, что он читает – прощай, Хогвартс, привет, Азкабан.
Скорпиус захлопнул книгу и побежал на лестницу. Портреты гневно что-то бормотали, пока он, скользя по натертому до блеска полу, спешил в башню Гриффиндора, вдруг перецепился через что-то небольшое.
Миссис Норрис...
Где-то было слышно, как пыхтит и ругается завхоз Филч.
- Добрый вечер, мистер Малфой, - прошептал тихий голос из темноты, так, что Скорпиус обнаружил у себя все признаки инфаркта.
Асмодеус Мертриер ногой отодвинул Миссис Норрис, и, подняв брови, уставился на Скорпиуса.
- Ночная прогулка, я полагаю?
- Да, сэр, - нервно ответил Скорпиус, под бешеный ритм сердца.
- С книгой? Похвально. Что же вы там такое интересное читаете?
Его цепкие пальцы выдернули из рук мальчика «Тайны наитемнейшего искусства». Асмодеус посмотрел сначала на обложку, потом на незадачливого читателя.
- Очень интересно, - протянул он. – Давно увлекаетесь?
- Профессор, накажи меня когда угодно и как угодно, - взмолился Скорпиус. – Филч...
- Понятно, - перебил его Мертриер.
Он положил руку Скорпиусу на плечо и направил к двери, находившуюся прямо за ним.
- Эльфийская медовуха, - сообщил он пароль спящему монаху на портрете.
- Грешно злоупотреблять, - добавил монах, открывая проход.
- Жду вас завтра в семь вечера, мистер Малфой. Книгу я у вас конфискую, - холодно ответил Мертриер, вталкивая Малфоя в дверной проем. Миссис Норрис начала отчаянно вопить.


По освещенному коридору, который, как оказалось, вывел парня на четвертый этаж, Скорпиус шел слегка удрученным. Книгу забрали, наказание назначили, хорошей отметки по Защите от Темных Искусств точно не видать....Но с другой стороны, попади он в руки тому же Филчу, ситуация сложилась бы в совершенно другой пазл. Только это и грело душу незатейливому любителю почитать нелегальную литературу.
Однако, фортуна сегодня настаивала на везении Малфоя. В спальне все уже видели десятый сон, и даже когда Скорпиус заорал «ТУДЫ Б ТВОЮ!» перецепившись через пушистые тапочки какого-то гриффиндорца, никто даже не пошевелился. Забравшись наконец под одеяло, облегченно вздохнув, Скорпиус, как обычно, подумал о таких вопросах, как смысл жизнь, или куда уходит жизнь погибших цветов, и уснул чутким, тем не менее беспробудным сном.