D. Winchester

Открой глаза.

  Я не чувствовала боли. Ни ноющей, ни разрывающей изнутри, ни методично убивающей каждую клеточку тела... Никакой. Полная дезориентация, словно я выпала из времени и пространства и просто существовала в несуществующем месте. Странные мысли лезли в голову после не менее странной стычки на парковке. Интересно, я вообще жива? Потому что мне всегда казалось, что именно так себя чувствуют умирающие души. В любом случае это лучше, чем медленно прогнивать в сточной канаве, хотя нет никаких доказательств, что я сейчас нахожусь в более приятном месте.

Медленно приоткрыв глаза, я убедилась, что все еще могу контролировать свое тело. Радостная новость, надеюсь, что не последняя. Я долго не могла сфокусировать зрение, все смазывалось и плыло, отказываясь принимать четкие очертания, но через несколько минут я все же смогла распознать прямо над собой внутреннюю сторону автомобильной крыши. Так, мы не движемся, рокота мотора я уж точно не слышу, значит, меня либо оставили в машине до прихода в сознание, либо выискивают подходящий мешок, чтобы скинуть в ближайшую реку. Ну что, Винчестер, доказала свою взрослость и независимость? Молодец, теперь жди охлаждающую ванну или групповое изнасилование, тут уж как повезет.

Так, последнее, что я помню, это то, как меня оттаскали за волосы и хорошенько ударили о стену, но почему у меня череп пополам не расползается? Осторожно прикоснувшись рукой к затылку, я почувствовала, как по пальцам начала стекать едва теплая жидкость. Если отбросить догадку о прощании с вытекающими мозгами, то становится ясно, что мне ничего не приснилось, и потасовка на автозаправке действительно была. Лишним доказательством этого были и жуткие порезы на правой руке, которой я выбила стекло, чтобы достать огнетушитель. С травмами я могу смириться, но какого черта я не чувствую боли? Адреналиновый шок? Слишком много времени прошло... Наверное.

Переведя взгляд на окно, я увидела полную луну, которая медленно приближалась к своему зениту. Значит, прошло уже несколько часов, ведь последнее мое воспоминание обрывается в момент наступления вечерних сумерек. Ладно, плевать на время, раз я не чувствую боли, то нужно этим воспользоваться и бежать, неудачно пародируя Фореста Гампа. Сбегу в леса, буду есть белок и пить дождевую воду, но не подохну в пыльном мешке на дне какой-нибудь речушки. Хотя при одном воспоминании об отосланном ангеле мешок кажется куда уютнее.

К сожалению, мой план побега с треском провалился на первом же этапе, заключающемся в попытке хотя бы принять вертикальное положение. Цепляясь дрожащей рукой за передние сидения, я пыталась медленно подняться, но меня остановила даже не гравитация, а волна ярости, ведь оказалось, что я лежу на заднем сидении Импалы, а значит, эти козлы еще и папину тачку угнали. Ну охренеть, святого не пожалели, гады!

Наконец усевшись, я принялась выглядывать в окна, рукой придерживая затылок, но так и не разглядела в темноте ни одного живого существа. Только лента трассы, тянущаяся вдаль, да густой лес, которого явно не было возле придорожного кафе. Нужно выйти и осмотреться, иначе так можно просидеть очень и очень долго, а медицинская помощь мне явно не помешает.

Собрав всю волю в кулак, я все же открыла дверцу и чуть не выпала на дорогу, но вовремя удержалась за одно из сидений, сумев сохранить сравнительное равновесие. Каждое движение давалось тяжело, организм все еще не оправился после потери сознания, из-за чего воспринимать действительность было не так уж и просто. На улице стояла безветренная, мертвенно тихая погода. Не было слышно ни далекого гула моторов проезжающих машин, ни лесного шума... Вообще ничего. Словно затишье перед бурей.

– Эй! Кто там? – крикнула я, увидев в тусклом свете далекого фонаря нечеткий силуэт. Я уж было хотела подойти к нему, оторвавшись от машины, служащей мне единственной и незаменимой опорой, но человек исчез, просто растворившись в воздухе, будто бы его и не было. – Отлично, галлюцинации начались... – разочарованно протянула я, оборачиваясь. Но там меня ждал сюрприз, которого я уж точно не ожидала.

– Я бы не называл это галлюцинациями.

– Кастиэль? – шокировано прошептала я, застыв на месте. Действительно, передо мною стоял ангел, из-за которого я буквально сходила с ума последние пару недель, тянущиеся, казалось, целую вечность. Первым желанием было броситься ему на шею и прижаться всем телом, похрустывая косточками ангельского сосуда, но, сделав единственный шаг навстречу, я остановилась в нерешительности. Во взгляде Каса не было никакой привычной заботы и снисходительности, даже от смущенности не осталось и следа. Только отрезвляющая холодность и немного нахмуренные брови, а сам мужчина выглядел настолько напряженным, что я не решалась сделать лишнего вздоха, боясь, что любое неосторожное движение выведет его из шаткого равновесия. – Что ты здесь делаешь?
– Этот вопрос не кажется тебе глупым даже несмотря на события этого вечера? – бесцветным голосом парировал он, ни на секунду не изменившись в лице. Ни одной эмоции, Кастиэль был словно заключен в маску, но лишь одно в его образе осталось нетронутым – глаза. Лишь благодаря ним я могла понять хотя бы малую толику тех чувств, что мой ангел испытывал в данный момент. И именно они наталкивали на мысль, что местоимение «мой» сейчас крайне неуместно.
– Кас, но ты... Ты не должен приходить.
– Я все еще твой ангел-хранитель, Дженнифер, – прервал меня мужчина, глядя прямо в глаза. – И если твоей жизни грозит опасность, я не могу молча наблюдать в стороне. Даже если в этом целиком и полностью виновата ты.
– Я достаточно взрослая, чтобы разобраться в своих проблемах сама, – в голосе начали проскакивать первые нотки раздражения, которые я даже не пыталась скрыть от собеседника. Одним своим появлением он провоцирует меня на новый срыв, и кто знает, какие последствия он повлечет за собой. – Мы уже говорили об этом. Я не хочу стать причиной твоего падения, а тем более смерти, Кастиэль, и поэтому я попросила тебя уйти. Навсегда, Кас, навсегда, и это только ради тебя самого.
– Заботишься обо мне, верно? – нервно ухмыльнулся ангел, но его выражение лица кардинально изменилось, когда он подскочил ко мне и, неожиданно грубо схватив за плечи, поднял над землей, больно ударив спиной о стоящую позади Импалу. – Так какого черта ты вытворяешь?! Я приходил каждый раз, когда ты звала, выполнял каждую просьбу, ушел только потому, что ты так захотела. И что теперь? В который раз я получаю выговор на небесах, сбегаю с земли, и все ради тебя. А что сделала ты в благодарность? Сбежала из города и в первые же несколько часов попалась в руки каким-то алкоголикам. Неужели тебе настолько плевать и на себя, что ты продолжаешь губить свою жизнь?! Неужели тебе настолько плевать на меня, что ты не можешь выполнить единственную просьбу?!

Когда голос Кастиэля был окончательно сорван от крика, и уже начала проявляться хрипота, мужчина выпустил меня из своих рук и отвернулся, нервно взъерошивая волосы.

– Зачем ты так говоришь, если знаешь, что все это неправда? – тихо отозвалась я, медленно сползая на асфальт. Я осознала, что уже давно плачу, лишь когда перестала видеть собеседника перед собой, а его силуэт стал стремительно терять четкие очертания. Но не придала никакого значения слезам, только небрежно смахнула их со щек. – И еще лучше ты знаешь, как именно я к тебе отношусь. Но я больше так не могу. Все эти дни я лгала. Каждую секунду я лгала окружающим, друзьям, отцу, себе... Лгала, что смогу жить дальше, что все в норме и что ты мне не нужен. Некоторые верили, иногда даже я сама, но стоило закрыть глаза, как появлялся твой навязчивый образ. Каждое гребаное место во всем Монтпилиере напоминало о тебе, а каждое утро я снова и снова отмечала годовщину твоего ухода наркотиками. В каждом прохожем я видела своего ангела, и с каждым днем становилось только хуже, так что очнувшись этой ночью на дне реки, я бы не пожалела ни одного пузырька кислорода.
– Дженнифер... – уже куда менее решительно, но все еще немного неприязненно протянул Кастиэль, медленно оборачиваясь, но моя истерика уже вышла из-под контроля.
– Что?! Будешь продолжать меня отчитывать или оттаскаешь за волосы, как и те ублюдки, которых ты депортировал в неизвестном направлении? – горло отчаянно саднило, но я не прекращала кричать, словно боялась, что меня снова не услышат. – Давай, кричи на меня, можешь ударить, если тебе станет легче, но это ничего не изменит. Я буду продолжать вытворять все это дерьмо и сходить с ума от собственного идиотизма, потому что медленно съезжаю с катушек. Моя любовь к тебе сводит с ума. Ты сводишь меня с ума!
– Замолчи. Замолчи сейчас же! – прикрикнул Кастиэль, отворачиваясь и стараясь не смотреть на меня. Чем сильнее он старался меня не видеть, тем упорнее я заставляла его меня услышать.
– Ты знаешь, что я не замолчу. Я буду кричать, топать ногами, бить стекла и срывать голос, пока ты меня не услышишь. Мне все равно, что ты обо мне думаешь, что ты чувствуешь и хочешь ли ты об этом знать, но я заставлю тебя понять, что люблю тебя. Придется для этого попадать под машины, прыгать с крыш, биться головой о стену – мне плевать. Ты будешь меня спасать, а я – кричать о своих чувствах до скончания жизни, и это сумасшествие будет продолжаться до тех пор, пока ты не перестанешь прятать голову в песок. Какого черта ты молчишь?! – раздраженно крикнула я, когда поняла, что ангел не собирается мне отвечать.
– Я жду, когда ты наконец сорвешь голос, – нехотя повернувшись, спокойно ответил мужчина, немного поморщившись, словно ожидая от меня продолжения гневной тирады.
– Небесный ублюдок, – прошипела я, отводя взгляд. Странно, но после всех этих криков о любви и излишне громких признаний смотреть прямо в глаза ангелу уже не получалось.
– Хорошо. Хочешь разговаривать – будем разговаривать. Где логика, Джен? Сейчас ты кричишь на меня, а совсем недавно запретила появляться, только я переступил черту. Ты боишься моей смерти, но сама к ней толкаешь. Что ты от меня хочешь?
– Я уже говорила тебе: я хочу, чтобы ты ушел и больше не возвращался. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Так бы было лучше для нас обоих, особенно для тебя. Но ты не послушал, и что происходит сейчас? У меня опять сносит крышу, и я готова пришибить саму себя только за то, что хочу, чтобы ты остался.
– Ты действительно хочешь, чтобы я остался? – присев рядом на корточки, немного удивленно спросил Кас, заглядывая мне прямо в глаза. Снова этот смягченный и наивный взгляд, в котором уже не осталось ни капли агрессии, разочарования или недовольства. Только искренняя надежда, которую ангел изо всех сил старался скрыть от меня. «Мой» ангел начал понемногу возвращаться.
– Конечно, хочу! Все это время я так ждала твоего возвращения, но, честно говоря, представляла его немного иначе, – слабо улыбнувшись, сказала я, вспомнив долгие бессонные ночи, во время которых воображение настойчиво рисовало самые разнообразные, но одинаково до тошноты романтичные сцены нашей встречи. Реальность оказалась не настолько приторной. – Но ведь если ты останешься, тебе будет грозить опасность, разве нет?
– Я могу попробовать, – уклончиво ответил Кастиэль и сразу же попытался сменить тему. – Как ты себя чувствуешь?
– Странно. Я абсолютно не чувствую боли, хотя должна бы. Ты постарался?
– Да. Правда, не успел закончить, потому что отвлекся на твоих новых знакомых, – ответил мой собеседник, осторожно проводя тыльной стороной ладони по моей щеке. Я почувствовала странное покалывание в затылке, которое кончилось буквально через пару мгновений вместе с кровотечением. Единственным напоминанием о моих приключениях осталась глубокая рана на правой руке, которая не уменьшилась ни на миллиметр, да и выглядела так же ужасно. – Голова больше не кружится? – спросил мужчина, проверяя мои зрачки.
– Нет. Но почему рана все еще не зажила, хоть ты меня и исцелил? – немного путаясь в словах, недоуменно спросила я, настороженно глядя на ангела.
– Тогда поднимайся, – проигнорировав мой вопрос, мужчина поставил меня на ноги и, без надобности придерживая меня за руку, подвел к капоту Импалы. Оставив меня стоять там, он порылся на заднем сидении и через пару мгновений вернулся.
– Я тебе что, плюшевый медведь или ребенок пятилетний? Я и сама могу передвигаться, и перемещение моего все еще вполне дееспособного тела нужно согласовывать непосредственно с владельцем, – взбунтовалась я, когда Кастиэль посадил меня на капот автомобиля, не поинтересовавшись моим мнением.
– Прости меня, Дженнифер, – с непонятным сожалением прошептал он, осторожно беря меня за раненую руку.
– Подожди, Кас, что ты собираешься делать? Твою же ж мать! – закричала я, когда ангел, вооружившись найденным пинцетом, начал вытаскивать из моей руки торчащие осколки стекла. – Ты мне так мстишь за плохое поведение или это врожденная жестокость?!
– Скорее желание помочь. И я же сказал «прости», – оправдывался Кастиэль, продолжая методично ковыряться в моей руке пинцетом.
– Да тебя не спасет даже покупка индульгенции. Господи, где ты научился так болезненно вытаскивать осколки? Детский набор «Юный хирург» или все же курс «Пытки для начинающих»? – шипела я, стиснув зубы. Винчестер, ты вопишь, как девчонка, мать твою! Соберись и перестань рыдать, будь мужиком!
– Черт, Джен, ты можешь не кусать меня за плечо, пока я пытаюсь работать?! Я же не смогу тебя исцелить, пока осколки находятся в руке, – сморщившись, попросил Кас, безуспешно пытаясь отцепить меня.
– Фто фты от мхеня фочешь? – проворчала я, вгрызаясь в плечо ангела с удвоенным усердием, когда он достал первый окровавленный осколок. Но услышав первый стон Кастиэля, я сжалилась и отпустила его. То ли от жалости, то ли от двусмысленности звука. – Неплохо стонешь, кстати.
– В каком смысле? – от недоумения Кастиэль даже остановился, удивленно уставившись на меня.
– Забудь, просто забудь. Я постараюсь больше не кусаться, не вырываться и не кричать, честно, – заверила я мужчину, стараясь избавиться от странных мыслей.

Четыре следующих осколка я мужественно вытерпела без визга и почти без слез, как и обработку раны спиртом. Но вот когда ангел начал сосредоточенно перебинтовывать мою руку, осторожно придерживая меня за кисть и иногда сочувствующе заглядывая прямо в глаза, сердце начало отказывать, как и зрение, логическое мышление и даже дыхание. Готова поспорить, коленки бы у меня тоже подкашивались, если бы я не сидела на капоте.

– И что ты собираешься делать дальше? – максимально непринужденным тоном поинтересовалась я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и безуспешно заставляя себя прекратить так откровенно пялиться на ангела-хранителя.
– Закончу перебинтовывать твою руку и отправлю домой вместе с машиной. А потом постараюсь убедить Дина, что ты сбегала не со мной, что я ничего с тобой не сделал и что телесные наказания не помогут.
– Нет, ты не понял. Я имею в виду, что ты собираешься делать потом, как будешь ко мне относиться. Кас, за ромашки, ночевки в одной постели и прочие... Кхгм, прелести жизни придется платить. И цена довольно высока, – пояснила я, по детской привычке кусая нижнюю губу.
– Опять раскусываешь до крови. Совсем как в детстве, – задумчиво произнес Кас, осторожно стирая с моей губы маленькую капельку крови. В голове вихрем пронеслась мысль «откуда он знает о моем детстве?», но ее сразу же заглушил ускоренный стук сердца, раздающийся барабаном в сознании. Сам того не осознавая, ангел не просто пересек любую дозволенную черту, а перепрыгнул ее с разбегу.
– Кас... Что ты делаешь? – полушепотом спросила я, не отрывая взгляда от немного нахмуренного мужчины. Кажется, он и сам не до конца понимал возможные последствия, но очень медленно они начали доходить и до него.
– Я не знаю. Прости, – окончательно смутившись, он отвел взгляд и оперся ладонями о капот, опустив голову.
– Прекрати извиняться. Делай что хочешь, но прекрати извиняться, – взмолилась я. Слушать его вечные извинения становилось просто невыносимо.
– Я запутался в собственных эмоциях, Дженнифер. Это слишком сложно. Я не понимаю, правильно ли я поступаю, оставаясь с тобой.
– Поверь, я понимаю, – успокаивающе прошептала я, соскакивая с капота и сжимая ладонь ангела. – Нам нужно просто постараться не наделать глупостей. Это ведь не так сложно, правда?
– Не правда, – хором сказали мы через мгновение, но даже такая нелепость не вызвала ни малейшей улыбки. Напротив, мне резко захотелось снова расплакаться.
– Я отправлю тебя домой, – через несколько минут взаимного гипноза выдавил Кастиэль, отчего я рефлекторно вцепилась в его руку с новой силой, словно боясь, что его отберут, или он уйдет сам.
– Да, хорошо. И, Кас... Я просто хотела сказать: я скучала по тебе.

Обычно в фильмах после таких слов главные герои целуются, через десять минут показывают их свадьбу и счастливую жизнь с шестью детьми, а потом очаровательную сцену, где они всей семьей бредут по песчаному берегу океана, а там уже и до финальных титров недалеко. Но, увы и ах, в фильм мне не попасть, хотя с каждым исчезающим между мною и Кастиэлем миллиметром я сомневалась в этом все сильнее.

Немного прикрыв глаза, он наклонялся все ближе, а я застыла в оцепенении, боясь каждого его движения. Зажмурилась, проклиная себя за то, что потакаю своим чувствам, подвергая ангела опасности. Через пару нескончаемо-долгих мгновений я почувствовала его легкий поцелуй в самом уголке губ. Не пламенно-страстный, не срывающий крышу и даже не заставляющий задыхаться, но настолько нежный, удивительно чистый, что у меня невольно подкосились ноги. Скорее всего, я бы упала на асфальт и разрыдалась от умиления и безысходности прямо здесь, но мужчина вовремя поддержал меня за локоть.

– Не смей так делать. Никогда, – шумно сглотнув, прошептала я, роняя голову на плечо ангела. Тихо вздохнув прямо над моим ухом, он приобнял меня за талию, предохраняя от следующего возможного падения.
Привычная вспышка света – и я оказываюсь на крыльце собственного дома в десяти шагах от отца, которого явно терзала только одна мысль: убить меня на месте, откромсав голову вилкой, или все же растянуть удовольствие пытками. Но из враждебного настроя его выбила моя нескрываемая растерянность. Оглядываясь по сторонам, я безрезультатно искала Каса, который обязался утихомирить старшего Винчестера, а сейчас снова испарился в неизвестном направлении. Опять бросил, почуяв разборки. Страус недоделанный. После того поцелуя подобные выкрутасы были еще более обидными.

– Если ты ищешь Каса, у меня для тебя плохие новости, Джен, – глядя мне за спину, медленно произнес Дин. Испуганно проследив за его взглядом, я заметила небольшое светлое пятно неподалеку от стоящей у тротуара Импалы. Не обращая внимания ни на отца, ни на ступеньки, я бросилась туда, спотыкаясь чуть ли ни на каждом шагу.

– Кас? Кас, что случилось? Открывай глаза, сволочь пернатая, не смей так надо мной шутить! – я продолжала трясти не отвечающего ангела, который не подавал ни одного признака жизни. Прекращению моей паники не способствовала и тоненькая струйка крови, медленно стекающая с губ мужчины. – Открой глаза!