Правила мести

Решение и тепло мамы, Часть 39

Мы встретились в нашем кафе. Увидев мое лицо, она ахнула.

— Боже, Касс, ты в порядке? Выглядишь ужасно! Опять этот твой Марчелли? Он что, сделал тебе больно? — в ее глазах читалась готовность немедленно пойти и разобраться с ним.

— Хуже, — прошептала я, опускаясь на стул. — Отец знает.

Я рассказала ей все. Про фотографии. Про разговор. Про ультиматум. Она слушала, не перебивая, ее лицо становилось все серьезнее и мрачнее. Когда я закончила, она долго молчала, размешивая остывший латте.

— Ну, блин, — наконец выдохнула она. — Это жесть. Настоящая жесть. — Она посмотрела на меня. — И что ты чувствуешь? По-настоящему?

— Я не знаю! — мои пальцы сжали салфетку. — Я люблю его, Хлоя. По-дурацки, по-идиотски, но я не могу это вырезать из себя. Но я люблю и их. И я не могу...я не могу выбрать, кого предать. Это как выбрать, какую руку отрубить.

— А он? — спросила Хлоя тихо. — Что он говорит? Вы говорили об этом?

Я горько усмехнулась.

— Мы не виделись. Он пишет, что очень занят, какие-то срочные дела. Мы только переписываемся. Банальные вещи. «Как ты?» «Скучаю». — Я почувствовала, как в горле снова подступает комок. — Может, отец прав? Может, он уже все знает и просто отдаляет меня? Готовит ответный удар?

— А может, у него и правда дела! — резко сказала Хлоя. — Ты же сама говорила, какой он занятой. Не накручивай себя раньше времени.

— Но как мне не накручивать? — голос мой сорвался. — У меня есть два дня, чтобы принять решение, которое сломает чью-то жизнь. А может, и все жизни.

Хлоя вздохнула и положила свою руку поверх моей.

— Слушай, я не могу сказать тебе, что делать. Это твоя жизнь, твое сердце. Но я скажу одно. Если ты выберешь его...будь готова ко всему. К войне. К тому, что тебя могут не понять. К тому, что будет оооочень тяжело. А если выберешь семью... — она посмотрела на меня с бесконечной жалостью, — будь готова к тому, что часть тебя умрет. И уже никогда не оживет.

Ее слова были горькой пилюлей правды. Не было правильного выбора. Был только выбор между двумя видами боли.

Весь оставшийся день и следующую ночь я провела в этом аду сомнений. Я писала Доменико. Короткие, ничего не значащие сообщения. Он отвечал с задержкой, тоже коротко, но тепло. «Скучаю по тебе, красотка». «Совсем закопался в работе. Скоро все закончу». Ни намека на то, что что-то не так. Это и успокаивало, и пугало одновременно.