В обществе давно ходят слухи о молодом Маркизе Гэбриэль Саймон Пембрук: развратный, бестыжий и совершенно падший как черный ангел. Не желая больше быть поводом для сплетен молодой мужчина покидает родину и отбывает заграницу. Несколько лет спустя...
Спустя несколько дней леди Брук Хэдли, леди Клара Ротмор и леди Эльза Беркли входили в кафе-кондитерскую на Бонд-стрит, после нескольких часов пытки у известной модистки. — Ты должна все рассказать в подробностях, - присаживаясь радостно захлопала в ладоши Клара. — Нечего рассказывать. - резко ответила Эльза и строго посмотрела на подругу, а затем на Брук, ища поддержки. Только и вторая смотрела на нее с ожиданием. — Мы хотим знать … - улыбаясь добавила Брук заказывая чай и десерт.
Deze afbeelding leeft onze inhoudsrichtlijnen niet na. Verwijder de afbeelding of upload een andere om verder te gaan met publiceren.
Эльза в задумчивом молчании пила чай. Наконец она поставила чашку на стол и пристально посмотрела на подруг: — Тот факт, что мы вообще обсуждаем маркиза, означает, что вы думаете, что мы с ним ещё поддерживаем связь? - смущенно и обиженно добавила она. — Дорогая Эльза, - Брук накрыла ее руку, — мы знаем, как сложно отказаться от чувств и следовать зову долга.
— Спасибо за теплые слова, но сейчас мне нужна ваша поддержка,..., — Эльза опустила лицо, пытаясь скрыть свои эмоции. — Эльза, - позвала ее Брук, — мы твои подруги и всегда рядом. Клара быстро закивала, а затем схватила свою чашку с уже остывшим чаем, и залпом выпила его, даже не заметив этого. — Прости меня дорогая, — сожалея произнесла леди Ротмор, сжимая руку Эльзы. — Я, наверное, просто отъявленный романтик. - сердечно проговорила она.
**** Дверь резко распахнулась и вошёл взъерошенный Таунсенд. Хедли, работавший допоздна у себя в кабинете, осторожно снял очки и посмотрел на позднего гостя. Пренебрежительно проигнорировав хозяина, он стал метаться по помещению, словно раненый зверь, отчаянно ищущий утешение и поддержку.
Каждая мысль о Эльзе каждая встреча или любое упоминание о ней нарушало его внутренний мир. Он чувствовал себя невидимым, чувствовал себя жалким, его сомнения не давали ему осознать чувства, ему не хватило смелости признаться ей, при этом он смертельно боялся потерять ее и не знал как поступить, чтобы она отказалась от этого брака. Надежда, некогда яркая и согревающая, потускнела до едва различимого мерцания. Чувство опустошения разъедало его изнутри, как кислотное прикосновение безысходности.
