Мы влипли

32

Глава 32
юлия
— Даня, я только возьму градусник и вернусь.
Пытаюсь подняться с кровати, но Даня ухватывает за руку и возвращает на место.
— юль, полежи со мной.
— У тебя жар и температура. Нужно же что-то делать!
— Потом сделаешь.
— Ладно.
Вновь устраиваюсь на его плече и зажмуриваюсь.
Мне не верится, что все, что происходило сейчас между нами, правда. До сих пор в голове не укладывается. И все же это самая настоящая, самая классная и крутая в мире реальность.
— Так хорошо с тобой, дань. Ты даже не представляешь, как мне хотелось быть с тобой тогда, после драки. Но я побоялась подходить близко, думала, тебе не до меня.
— Серьезно?
— Да. Мне тогда было очень плохо.
— С ним ты связалась мне назло?
Конечно же, я сразу понимаю, что речь о Семене. А голос дани звучит теперь глухо, напряженно.
— Да, — киваю, — и связалась, это громко сказано. Между нами ничего не было.
— Ты с ним целовалась, по крайней мере.
Он все еще напряжен, но я чувствую, как постепенно расслабляется. Интуитивно понимаю, что эти слова, это мое признание, очень важно для него.
— Один раз и дальше поцелуя дело не зашло. Даже вспоминать об этом не хочу. Я… была не в себе, дань. Ревновала сильно. И тебе тогда наговорила всего. Мне так жаль. Я только сейчас понимаю, как была неправа. Ты ведь столько сделал для меня. А с этой девушкой… ее Семен попросил, чтобы она приехала, а не ты. Он потом сам сказал.
— Мне никто не нужен, кроме тебя.
Жмусь к дане и тянусь к его лицу. Целую в щеку, и мы снова лежим некоторое время.
Все же кто-то должен проявить ответственность, а потому я вновь пытаюсь подняться.
— Сделаю нам чай, от чая ведь ты не откажешься?
— Так хочешь побыстрее сбежать?
Даня, наконец, разжимает объятия и отпускает.
Я поднимаюсь и начинаю одеваться.
— Я не собираюсь сбегать, просто поставлю чайник, — говорю ему.
Он неопределенно хмыкает.
— Сейчас вернусь.
Стягиваю волосы обратно в хвост и иду в кухню.
Ставлю чайник, а пока вода закипает, начинаю рыться в аптечке в поисках термометра, жаропонижающего и медикаментов для обработки ран.
Через десять минут я, с подносом, на котором стоит все, что нужно, возвращаюсь в комнату.
На улице уже темно, и в комнате тоже царит полумрак. Даня лежит на кровати, закрыв глаза и неровно дышит.
Подхожу и устраиваю поднос на прикроватном столике.
Сажусь рядом с ним и осторожно кладу ладонь ему на лоб.
Красивые губы трогает легкая улыбка, несмотря на то, что глаза остаются закрытыми.
Горит весь просто адски. Может, стоит вызвать врача?
— дань, — зову еле слышно, потому что не могу понять, спит он или нет.
— Что? — отвечает также тихо, и перехватывает мою руку, когда я хочу убрать ладонь с его лба.
— дань, я принесла градусник, ты должен померить температуру.
— К черту градусник, лучше иди ко мне.
Он открывает глаза, горящие сейчас в каком-то лихорадочном блеске, и смотрит прямо на меня.
— Нет. Пока ты не выздоровеешь, даже не думай. Но зато я принесла чай и жаропонижающее. А еще все для обработки ран. Ты сейчас же начнешь лечиться.
Даня отказывается, но в конце концов я уговариваю его выпить все, что принесла. Еще с полчаса я занимаюсь его ранами.
Когда все сделано, я прибираюсь и вновь возвращаюсь в комнату. Присаживаюсь на подоконник и начинаю наблюдать за даней.
Он лежит, подсунув под голову подушку, и смотрит на меня из-под полуопущенных век.
— Нужно вызвать врача, — говорю так, чтобы мой голос звучал максимально убедительно.
Только что я все же заставила его померить температуру. Как я и думала, перевалило за тридцать девять.
— Не нужно.
— А если что-то серьезное?
— Ты же дала мне таблетки. К утру все будет нормально.
— Ты такой упрямый.
— Как и ты.
От его замечания я вспыхиваю, хоть в темноте этого и не видно.
Некоторое время мы проводим в тишине.
даня закрывает глаза и, кажется, начинает дремать. Я так хочу, чтобы он побыстрее поправился.
Эта ночь кажется мне нескончаемо длинной, потому что через пару часов дане становится хуже, и я реально готова уже звонить в скорую, хоть он просит этого и не делать. Но потом он успокаивается и засыпает.
Мне кажется, лекарство, наконец, начинает действовать, и он уже не такой горячий, каким был только что.
Я еще несколько раз проверяю лоб, а потом укладываюсь рядом с ним.
Не помню, как засыпаю, а когда просыпаюсь, Даня оказывается буквально в нескольких сантиметрах от меня и крепко спит.
Лежит на животе. Одну руку он сунул под голову, а вторая перекинута поперек моего живота.
Дыхание ровное, а температура…
Я протягиваю руку и осторожно, чтобы не разбудить, касаюсь его лба… судя по всему, спала.
По крайней мере точно не такая высокая, какой была еще несколько часов назад.
Выдыхаю от облегчения.
Осторожно выбираюсь из кровати и иду в ванную комнату.
Привожу себя в порядок и следую в кухню.
Нагло, словно я здесь хозяйка, лезу в холодильник и начинаю деловито мониторить его содержимое.
В детстве, когда я заболевала, мама всегда брала больничный и начинала суетиться вокруг меня. Обязательно варила лечебный куриный бульон и другие вкусные кушанья, например, паровые котлеты. Я решаю заняться тем же.
Поскольку курицы у дани нет, также, как вермишели и еще много чего, я лезу в интернет и заказываю доставку продуктов из ближайшего супермаркета.
Через двадцать минут курьер приносит к дверям два увесистых пакета. Я подхватываю их по очереди и оттаскиваю в кухню. Подбираю видео-рецепты, а потом начинаю приготовление.
Спустя примерно час по кухне начинают витать довольно аппетитные ароматы. Почти такие, как кружатся по нашей квартире, когда мама готовит.
Маме, я, кстати, позвонила еще вечером, и предупредила, что остаюсь у дани.
— Как я рада, доченька, наконец-то вы помирились, — получила ответ.
Вообще-то, я еще не уверена, что мы помирились. И сегодня в семь отходит последний автобус.
Выключаю плиту и решаю, что нужно сходить и посмотреть, как там даня, как слышу за спиной шаги. Еще секунда и он сам вырастает на пороге кухни.
В одних штанах и с голым торсом. Босиком, небритый, хотя двухдневная щетина очень ему идет. А волосы спутаны со сна и лежат сейчас в художественном беспорядке.
Так и хочется подойти к нему и обнять.
Но на лице хмурое выражение.
Когда он видит меня, оно несколько смягчается.
— юль, — произносит сдержанно, а я улыбаюсь.
— Привет, дань. Как ты себя чувствуешь?
— Ты еще не уехала.
— Нет. Вот, приготовила обед. Точно такой, как мне мама готовила в детстве, когда я болела. Сейчас буду тебя кормить. Проходи, садись.
Но он продолжает стоять на пороге и смотреть на меня.
Подхожу к нему сама и беру за руку. Тяну к дивану и усаживаю даню на него.
— Садись. Я, можно сказать, первый раз готовила, будешь дегустировать.
Начинаю суетиться у плиты и ставлю перед даней тарелку с золотистым бульоном, в котором плавает мелко рубленная зелень.
— Вот, давай, пробуй. А потом еще будет второе. Специальное меню для выздоравливающих. Целый час у плиты простояла.
даня косится на меня, но все же берет в руки ложку и пробует мою стряпню.
— Ну, как? — спрашиваю через несколько секунд.
— Очень вкусно, юль, спасибо. Талант твоей мамы явно передался и тебе.
— Большое спасибо, я очень рада. Еще и второе будет.
Вскакиваю с места и отхожу к плите. Быстро накладываю еду и вновь заставляю даню пробовать. Сама тем временем завариваю для нас чай с лимоном.
Всучаю кружку Матвею и слежу за тем, чтобы он пил, а не просто делал вид.
Сама же вновь отхожу к плите, чтобы убрать посуду.
— юль, во сколько тебе ехать? — летит в спину вопрос, и я замираю.
А потом осторожно поворачиваюсь к дане.
— Вообще-то, я не планировала сегодня уезжать, — произношу осторожно.
— Ты говорила, что сегодня.
— Извини, но я не могу оставить тебя в таком состоянии.
— Со мной все в порядке. Температура спала, и ты накормила меня так, что можно несколько суток протянуть без еды.
Мне не нравится та направленность, которую приобретает наш разговор, все же было хорошо. Но Даня смотрит пристально и, по всей видимости, ждет ответ.
— Так хочешь, чтобы я побыстрее уехала?
— Нет, не хочу. Но мне нужно знать твои планы.
Даня отставляет чашку, поднимается с дивана и перемещается к окну. Подпирает подоконник, а руки засовывает в карманы.
Я стараюсь не пялиться на его пресс.
— Так что, юль?
— Хорошо.
Киваю, а потом начинаю медленно приближаться к нему.
— Хорошо. Если тебе нужно знать мои планы, то я скажу. Я хотела… когда ты проснешься я хотела…
Останавливаюсь в шаге.
Зажмуриваюсь на секунду, набираю в легкие побольше воздуха, открываю глаза, нахожу его взгляд и продолжаю.
— Планировала сказать тебе, что я тебя очень сильно люблю, дань. И никуда не хочу от тебя ни уходить, ни уезжать.
Он смотрит, не мигая, и, кажется, даже не дыша.
— Так что… если ты сам не прогонишь, я от тебя не уйду. Хочу быть с тобой и только с тобой. Но если я не нужна тебе, тогда, конечно…
Он все еще молчит. Прожигает взглядом и молчит. Наверное, ему нужно время, чтобы подумать…
Хочу отойти, но сильные пальцы крепко сжимают мои запястья.
— Не нужна, серьезно? После всего, что было?
— Дань, я…
— юль, ты правда думаешь, что не нужна мне?
— Я не знаю, дань. Между нами все так… сложно.
Не удерживаюсь и все же прикасаюсь к его груди. Осторожно веду по ней пальцами, наслаждаясь ощущениями бархатистой кожи и тем, как под моими касаниями напрягается его торс.
— Иди сюда.
Даня тянет меня на себя, до упора.
Так крепко прижимает, что между нами совсем не остается пространства.
Я обвиваю руками его шею и прячу пальцы в темных непослушных волосах. Они такие шелковистые на ощупь и мне безумно нравится их растрепывать и пропускать через пальцы.
— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты осталась, юль, — шепчет даня мне на ухо, и я вся взрываюсь мириадами мурашек.
— Правда?
— Да. Но я боялся, ты решишь, что обязана мне. Поэтому уехал и сказал все то, что сказал. Мало приятного, если бы ты согласилась быть со мной через силу или из благодарности.
Я тянусь к нему и целую.
Через силу? Это точно не о том, что со мной сейчас творится.
* * *
Мы с даней проводим чудесный вечер.
Устраиваемся на диване в гостиной, напротив большой плазмы и решаем посмотреть вместе какую-нибудь комедию.
Несмотря на то, что температура у дани все еще держится, ему явно лучше, чем было ночью.
Я слежу за его состоянием. Заставляю сидеть на месте и пить чай с лимоном. Периодически трогаю лоб и предлагаю вызвать врача, на что получаю неизменные отказы.
— Почему нет, дань? — спрашиваю снова и снова.
— Потому что. Ты мой врач и я хочу, чтобы так и оставалось.
— Да?
— Да.
— Ладно. Тогда ты должен во всем меня слушаться.
— Хорошо, я согласен.
Ставлю поднос с очередной порцией чая на столик и подхожу к дане.
Сажусь рядом с ним, обнимаю и целую в щеку.
— Дань, я люблю тебя, — говорю, повинуясь порыву.
— Люблю тебя, юль.
Улыбаюсь и снова целую его, теперь уже по-настоящему.