Сломанный

Часть 7

Судорожно хватая ртом воздух, Шэнь Цинцю вскочил на кровати. На Цяньцао стояла глубокая ночь, адепты и глава пика уже седьмой сон видели; только вот Шэнь Цинцю вновь уснуть не смог. Дышать стало невыносимо: казалось, будто чьи-то тонкие руки сжимали горло, перекрывая доступ к кислороду, и не получалось сбросить их с себя. Шэнь Цинцю тянулся к шее — он задыхался, чувствуя чужие прикосновения, чувствуя, как пылают синяки, оставленные тем зверем. Спустя несколько мерных вдохов взор прояснился, ненавистный образ демонического ублюдка, отрывающего ему конечности, наконец спал.

Шэнь Цинцю протяжно выдохнул, откинулся на подушку позади себя.

Хвала Небесам, это был всего лишь сон. Не просто сон — кошмар, которому не было конца. Кошмар, в котором бывший ученик, лучезарно улыбаясь, отрывал ему одну конечность за другой, словно шицзунь был всего лишь развалившейся тряпичной куклой, сделанной наспех неумелым мастером.

Проклятье! Знал ведь он, нельзя было терять бдительность! Му Цинфан, решив, что с него достаточно, точно что-то подмешал в последний отвар, от которого начало клонить в сон. Шэнь Цинцю крепко стиснул зубы и, не справившись с разбушевавшейся на душе яростью, начал безжалостно колотить три слоя одеял, которыми его бережно укрыли. Черт бы побрал этого монстра-моллюска! Будь прокляты шиди, своими стараниями загоняющие его в могилу раньше срока!

Ему ведь нельзя засыпать. Не сейчас. Не тогда, когда демонический ублюдок мог в любую минуту явиться по его душу.

После яростной расправы над одеялами усталость накатила вновь, и Шэнь Цинцю засобирался на свой пик, как вдруг обнаружил рядом непрошеного гостя.

— Что за…

На самом краю кровати, подложил руку под голову, тихо сопел Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю от удивления застыл, позабыв, как дышать. Поблизости ни стула, ни кресла не оказалось, и глупый шисюн, вероятно, так и простоял полночи на коленях, дожидаясь его пробуждения. Да только вот не дождался — уснул.

— Дурак, — прошептал Шэнь Цинцю одними губами. — Ты мог просто лечь рядом.

Выбившиеся из тугой прически пряди прикрывали его лицо, и Шэнь Цинцю, не желая думать о том, что делает, медленно протянул руку и кончиками пальцев откинул волосы назад. Юэ Цинъюань во сне хмурился, словно переживал свой самый страшный кошмар, — Шэнь Цинцю нерешительно коснулся складки между бровей, разгладив её осторожными неторопливыми движениями. Затем пальцы потянулись к длинным ресницам, опустились вниз, огладив щеки, и замерли на бледных губах. Шэнь Цинцю невольно задержал дыхание. Он не позволял себе подобной вольности, даже когда они были детьми, а годы спустя между ними и вовсе образовалась пропасть. И ни Юэ Цинъюань, ни Шэнь Цинцю не смогли ее преодолеть.