Нейротоксин.

Яд.

Февральская ночь, хруст снега под ногами, сияющая луна над головой.
Вот уже второй час невзрачный парень бесцельно бродил по улицам города, всматриваясь в холодное небо и вдыхая ледяной воздух, обжигающий лёгкие.
Он ненавидел всё это. Ненавидел чёртову зиму, лёд, метель, пытающуюся застелить глаза пеленой. Всё это так напоминало о
нём - человеке, который сам являлся одним большим айсбергом в пучине его многострадальной жизни. Как бы ему хотелось пролезть себе под корку головного мозга, и наконец, выкинув последние частицы разума в ближайший сугроб, упасть в пропасть.
Бездонную, бездушную и тёмную.

Парнишка, отойдя от раздумий, нахмурил брови. Тогда почему же он снова здесь? В который раз стоит в этом проклятом дворе, заглядывая в такие родные окна. Неужто ноги сами принесли его сюда?

Внезапная боль неожиданно отдаёт неприятным покалыванием где-то в глубине грудной клетки.

Юноша замирает, не в силах двигаться дальше. Горячие слёзы катятся по щекам, постепенно падая на заснеженный асфальт. Горькая тоска пронизывает
насквозь, заставляя сжаться изнутри.

Он ненавидел его. Ненавидел всей душой. Этот нелепый акцент, ментолово-зелёный пиджак, кожаные оксфорды на английский манер и обворожительные изумрудные глаза, в которых хотелось утонуть.

Хруст.

Яд начинает пожирать последние нервные клетки, постепенно заполняя мозг. Кровь кипит, уши закладывает от звука учащённого сердцебиения.
Парень уже ничего не слышит, он бежит.
Бежит уже к виднеющемуся дому, на такой знакомый четвёртый этаж.

Резкий звук дверного звонка неприятным эхом раздаётся в глубине квартиры.

Если это - наказание жизни, то он готов принять его, выпив весь яд до дна.
«Умереть ради искусства - это ли высшая точка невозврата?», - молодой человек невольно усмехается своим мыслям, слыша шаги в коридоре.

«Всё таки любовь и есть настоящая отрава...»