city of red lights

наказание и освобождение

Дни становятся одним бесконечным потоком, текущим так медленно, что кажется, время стоит, и если бы не багровый свет из окна, Джин думал бы, что секунды застыли в полете. Пентхаус альфы стал для него местом добровольного заточения, которое он покидать не хочет. К нему приходят родители, папа долго обнимает, жалеет и успокаивает, как будто это хоть немного может помочь, но Джин все равно выдавливает из себя улыбку, чтобы не расстраивать еще больше того, кому и так тяжело за его состояние. Отец же более сдержан, говорит о гордости и силе, говорит, что доволен сыном, но и это Джина не утешает. Кажется, это первый раз, когда Хенбин им гордится, но именно сейчас Джин в этом нуждается меньше всего. Рядом с ним чаще всех находится Чимин — единственный человек, которого альфа может выдерживать рядом с собой больше часа. Еще приходит медбрат, который делает альфе капельницы и чистит отравленный наркотиками организм, но и он Джина раздражает до скрежета зубов. Если бы Чимин в моменты его посещений не маячил рядом, Джин наверняка разбил бы ему лицо. Он и сам не понимает, в чем причина, но медбрат вызывает у него необъяснимую агрессию. Чимин ссылается на то, что это в альфе еще наркотики говорят, туманя здравый рассудок, только Джин уже сам в себе запутался.

Ему кажется, что он бодрствует постоянно, потому что даже когда сонливость начинает отключать его физически, мозг работать не перестает и не всегда подкидывает приятные мысли. Обычно эти мысли приносят боль и вызывают новые приступы агрессии. В эти моменты Джина начинает ломать по-особенному. Ему хочется заткнуть рассудок, закрыть его занавесью приятного наркотического помутнения, и в эти же моменты становится особенно тяжело, потому что порошок не раздобыть, а маленький прогресс назад не откатить. Ему остается лишь двигаться медленными шагами дальше, преодолевая трудности, и при этом не терять самого себя, как личность.

Чимин уехал, за окнами уже багровая ночь, и Джин остается наедине с собой, чего стал бояться в последнее время. В доме нет выпивки. Брат распорядился, чтобы ему ни глотка алкоголя не оставили здесь, поэтому приходится спасаться сигаретами, которые имеются в ограниченном количестве.

Джин берет наполовину пустую пачку сигарет со стола на кухне и идет в комнату, падает на большую кровать, в которой были лучшие ночи с лучшим омегой, и закуривает, смотря в потолок. Привыкший жить в свое удовольствие и ни в чем себя не ограничивающий альфа и подумать не мог, что когда-то он уйдет с общественных радаров и засядет в подполье, мечтая об избавлении и еще одном шансе. Он почти не берет в руки телефон, только когда звонит Чимин, чтобы проверить, все ли у старшего в порядке, да и то, потому что омега обещал скандал, если хоть один его звонок останется неотвеченным. А еще для того, чтобы не как прежде полистать ленту и посмотреть, как им восхищаются и что о нем пишут, а для того, чтобы узнать, что там у Тэгюна происходит; как он живет, скинув с себя балласт в виде Джина. Стала ли его жизнь лучше? Наверняка, альфа в этом даже не сомневается. Он не видит никаких новостей об омеге, его имя мелькает только в новостях, касающихся работы, и это тоже хотя бы что-то. Тэгюн функционирует, как и всегда, наверняка перезагрузив свою жизнь и вернувшись к тем чувствам, что были в нем еще до того, как Джин пришел и все перевернул. Теперь, вероятно, то же презрение и нежелание стоять рядом с тем, кто мало чем выдающимся славится. Но это все лишь предположения, а Джин хочет верить, что Тэгюн хоть иногда о нем вспоминает без ненависти. Хоть бы без ненависти. Альфа ее заслуживает сполна, но все равно надеется, что хоть что-то светлое после себя он сумел оставить в жизни Тэгюна.