Безумие сердца

Глава 61: Бесконечный цикл (часть двадцать первая)

— Лонг Тяньхао!

Голос, доносившийся из-за его спины, был тем, который Лонг Тяньхао не узнал, но он чувствовал, что слышал его уже где-то раньше. Лонг Тяньхао остановился, перелезая через перила, а затем повернул голову назад, туда, откуда доносился голос.

Минг Шу пробежал весь путь до крыши здания, но хорошо контролировал свое дыхание, когда говорил, казалось, что он вообще почти не задыхался.

Он протянул руку Лонг Тяньхао:

— Иди сюда!

Лонг Тяньхао вспомнил, что видел Минг Шу в Отделе по расследованию тяжких преступлений, его глаза покраснели, и он закричал:

— Что ты здесь делаешь?

Минг Шу осторожно подошел к Лонг Тяньхао.

— Если бы я не пришел, ты бы не спрыгнул оттуда?

— Я... — Настроение Лонг Тяньхао было нестабильным, его левая рука цеплялась за перила, когда он подсознательно ответил: — Я и не думал прыгать!

— Тогда отпусти перила! — резко выкрикнул Минг Шу. — Иди сюда!

Но Лонг Тяньхао не разжал руку, все еще цепляясь за перила и несколько раз поджав губы.

Было видно, что он боится.

Но этот страх не был страхом обычного человека, столкнувшегося с полицейским, а комплексом неполноценности и страхом, проецируемым изнутри молодым человеком с низкой самооценкой, столкнувшимся с более старшим, превосходящим его человеком того же пола.

Минг Шу не подавил собственную пугающую ауру, а наоборот подошел поближе:

— Это старый дом, перила покрыты ржавчиной, разве ты не любишь свою левую руку? Почему ты все еще держишься за эти перила?

Лонг Тяньхао рефлекторно отпустил руку при этих словах, и когда он посмотрел вниз, его ладонь была покрыта темно-красной ржавчиной.

Запекшаяся ржавчина была похожа на кровь, образуя карту глубоких и мелких следов на его руке.

Минг Шу увидел подходящий момент и рванулся вперед, полностью оторвав мужчину от перил, прежде чем Лонг Тянхао успел среагировать.

Лонг Тяньхао яростно боролся, но Минг Шу был на голову выше его, и он не мог сравниться с ним в физической силе. Как только Минг Шу схватил Лонг Тяньхао, тот уже никак не мог вырваться на свободу.