Змея на груди

3. Я не собираюсь делить тебя с фараоном.

— Нет, с чего такие выводы?

— Тогда почему не разрешает потрогать твой живот? Там не только твой, но и мой ребенок, между прочим.

— Потрогаешь его, когда он родится. И ребенок это не мой, — омега вздыхает и уходит с балкона. — И вообще я слишком голоден. Если бы я знал, что ты так поздно придёшь, я бы уже поел.

— Почему ты говоришь, что это не твой ребенок? — Юнги идет следом за мужем и садится на подушку рядом.

— А это разве не так? — Чимин начинает есть, не глядя на альфу.

— Нет, — Пак поворачивает голову к мужчине и вопросительно поднимает брови: — Ты его папа, потому что именно ты вынашиваешь его уже более шести месяцев.

— Считаешь? — хмыкает омега.

— Я вот понять не могу — твой характер поменялся в лучшую или худшую сторону? — вздыхает фараон. — Или, вероятнее всего, мой царственный муж ревнует и зол, что я вчера не пришел? — Чимин молчит, продолжая есть и альфа хмыкает: — А ещё мне сегодня донесли, что ты заставил Тэмина встать на колени и просить у тебя прощения, — он опускает глаза на одежду мужа и пораженно смотрит. Младший действительно не наряжался, а сейчас перед ним он в спальной одежде.

— Он сам сказал, что хотел бы извинится, — пожимает плечами омега. — А ты мог и слугу прислать, чтобы тот передал, что ты не придёшь. Я чуть голодным себя и ребенка не оставил, — хмыкает Пак и начинает бегать глазами по столу, выискивая блюдо, которое хочется.

— Я думал, ты устроишь истерику, как обычно бывало.

— Я не вижу в этом смысла, — он хмурится, когда не видит желанного блюда. — Почему здесь нет медовых булочек? — бубнит Чимин себе под нос.

— Что?

— Ничего, — омега поднимается на ноги с огромными усилиями и идет к своей постели. — Почему ты все еще там сидишь? — поднимает бровь Пак, глядя на мужа.

— Тебе не терпится, мой царственный муж? — хмыкает альфа и поднимается на ноги.

— Да, я устал и очень хочу спать. Так почему ты все еще здесь?

Юнги хмурится, не понимая о чем говорит его муж и переспрашивает:

— В каком смысле?

— Почему ты еще тут, а не в своих покоях? — повторяет Чимин со вздохом.

— Ты выгоняешь меня? — шокировано спрашивает фараон.

— А ты думал, что останешься на ночь в моих покоях?

— Я твой муж, — напоминает альфа и подходит к омеге.

— У тебя полно наложников. Иди к любому, а мои покои и меня оставь в покое.

— Сегодня ночь понедельника. Я должен быть с тобой.

— Я уже беременный, потому больше со мной быть не надо, — Пак с усталостью смотрит на мужа, едва сдерживая желание выпихнуть его за дверь силой, но адекватно оценивает свои силы и возможности: он омега так ещё и беременный, а перед ним сильный альфа, у которого нет большого живота, в отличии самого Чимина, и не болит спина.

— Ты знаешь, что может случиться, если узнают, что эту ночь я проведу в своих покоях или в покоях кого-то из наложников?

— Нет, но что изменит, если ты будешь в моих покоях. Тем более думаю, в Египте все знают, что я беременный, потому не думаю, что это на что-то повлияет, — он садится на свою постель и смотрит на фараона. — Уходи к себе.

— Знаешь, до этого я слабо верил в слухи, но вот теперь мне кажется, что это не такой уж и бред.

— Какие еще слухи? — закатывает глаза омега.

— О том, что у тебя есть любовник, — произносит мужчина и идет на выход.  — Потому что если это действительно так, жалеть тебя я не буду. И, если это правда, то, когда у меня на руках будет достаточно доказательств, я объявлю о твоей измене династии, — заканчивает Юнги и выходи из покоев.

Чимин смотрит на закрывшееся двери, не моргая, и вздрагивает. Что ему делать, если он ничего не помнит и не знает ничего об этой измене?

Он подскакивает с постели и начинает рыться  в каждом сундуке, столе, ящике. Омега заглядывает в каждую шкатулку, ищя там непонятно что.

Пак открывает очередную шкатулку и замирает, когда видит там несколько бумажек. Он берет папирус в руки и разворачивает.

«Моя лилия, сегодня мы наконец сможем увидиться...»

Чимин хватает второй листок и тоже начинает читать:

«...Я боялся, что нас увидят, но, слава Ра, все обошлось...»

«Мы обязательно сбежим...»

«...ты только мой...»

«Я не собираюсь делить тебя с фараоном.»

Омега сглатывает и ищет хоть что-то о ребенке, чтобы понять, знает ли этот человек, чей он. Но ничего не находит и, тщательно все прочитав, берет все письма в руки. Он подходит к чаше с огнем, что освещает его покои, и бросает туда папирус.

Чимин не знает, кто этот человек, но принимает решение больше с ним не связываться и спасти свою жизнь хотя бы в этом мире.

Пак выдыхает и принимает решение узнать, чей это ребенок, потому что, если окажется, что этот ребенок не от фараона, он даже представить себе не может, что сделают с ними.