Индиго |J.H| (Закончен)

chapter 32

Джейден

Она оставила мне записку.
На листе бумаги.
Из блокнота.
Моего блокнота.
Блокнота, в котором я писал песни.

Песни, на которые меня вдохновляла она. Песни, которые я писал для нее, и, может, ей. В них хранилось ее наследие, каждое слово было наполнено намного большим смыслом.

Это было нечто среднее между стихотворением и посланием. О нас. Обо мне. О том хаосе, которым стали наши отношения. И внизу было написано красными чернилами и подчеркнуто кое-что еще. Написано недавно. Она так сильно прижимала ручку к бумаге, что в некоторых местах та порвалась.

Ты прекрасен, Джейден, но душа твоя пуста. Никто не умер бы за тебя. И никто не должен был умереть из-за тебя.

Инди.

Она использовала слова из «Маленького принца», и почему-то от этого было больнее. «Маленький принц» принадлежал нам. Я написал ей песню о нем, а она использовала это против меня.

Я понял, сидя в парижском отеле, ничем не отличающемся от других и в то же время ни на один не похожий, что наконец нашел ее.

Девушку, стоящую всех написанных мной песен. А потом потерял ее.

Девушку, чью жизнь я помог разрушить.

В конце холодного темного тоннеля моего существования брезжил свет: даже я понимал, что не могу отменить оставшиеся концерты турне «Письма Покойника».

Эддисон выроет еще один тоннель во мне и запихнет туда динамит, если я посмею о таком заикнуться. За мной следовали страховщики, в спину зловонно дышала звукозаписывающая компания.

И я вообще-то успешно вернулся на сцену и устроил шумиху вокруг своего следующего безымянного альбома.

Кроме того, мои товарищи полагались на меня. Товарищи, которых я хотел убить, но которым в то же время был обязан. Наши отношения были сложными, ненормальными, совершенно сумасшедшими. Они постоянно предавали меня, пытаясь вернуть к жизни. И работало же!

До этого момента.

Я пообещал себе, что чем бы это дерьмо ни закончилось, я позабочусь о том, чтобы Медс сделала для Стардаст и ее семьи то, что должна.

Я стоял у кухонного островка в номере, так сильно сжимая ее записку, что пальцы чуть ли не хрустели. Запах Инди все еще оставался в моих ноздрях, на моей подушке, внутри меня.