В Объятиях Оборотня

42

Жалобный дикий визг колодок, остановка, толкнувшая вперед оцепеневшее тело. И мужчина, молнией выскочивший из автомобиля и на ходу обходя капот, срывающий с себя пальто, галстук, пиджак, рубашку... Он раздевался! Обнажая бугры мышц, широкую сильную шею, могучие плечи, покрытые венами сильные руки - словно зверь срывал с себя оковы. И когда он распахнул дверцу с моей стороны, я не могла бы даже кричать - горло сжало спазмом.
- Да, я знаю, ты боишься, - щелчок освобожденного ремня безопасности. - Наверное, я кажусь тебе очень страшным.
Незнакомец вновь взял на руки и вытащил в реальное жаркое лето, в котором пели птицы, шумела зеленая листва и нещадно палило солнце!
- У меня есть предложение. - Он опустил меня на ноги. - Ты выполнишь одну мою просьбу, а я гарантирую отпустить тебя обратно в твой мир, Юна. Что скажешь?
Он стоял передо мной - огромный, полуобнаженный, опасный и дикий, а я... я...
- Вы... это похищение! - Мой голос мне самой казался жалким.
Зверь улыбнулся и спокойно ответил:
- Да, Юна, и ты в моей полной власти.
Я вздрогнула, а он стремительно склонился надо мной и, касаясь губами моего рта, прошептал:
- В моей полной и абсолютной власти, леди Ким. Во власти оборотня. Но мы сейчас не об этом, да, Юна? - Он потерся носом о мой нос. - Мы сейчас говорим о другом. Ты хочешь вернуться домой?
На курсах самообороны нас учили соглашаться с психически ненормальными террористами.
- Да, - прошептала едва слышно.
- Это радует. - Его губы скользнули по моей щеке, чтобы прошептать, касаясь волос у виска: - Все просто, моя леди, ты выполняешь мою просьбу, я отпускаю тебя. Согласна?
На тех же курсах самообороны нас учили соглашаться с сумасшедшими в любом случае. Главное - выжить, все остальное не столь существенно.
- Да, - замирая, ответила я.
Мужчина немного отстранился и, вглядываясь в меня своими странными, неестественно желтыми, звериными глазами, прошептал:
- Я хочу тебя. Здесь и сейчас. А после,Юна, я верну тебя в твой мир.
Меня изнасилуют... О, господи, этого просто не может быть, это...
- Юна, - голос незнакомца казался мягким, но только казался, - ты ведь хочешь вернуться? - В этих словах неожиданно послышалась горечь: - Ты ведь на все готова, чтобы я отпустил тебя, да, Юна? Например, сбежать! Не предупреждая, не попрощавшись, не сказав ни слова! После всего! Знаешь, я ведь поверил, что дорог тебе!
От его рыка я сжалась.
И мужчина отреагировал странно - отпустил, отвернулся, несколько минут молча смотрел на лес, словно пытался сдержаться и больше не кричать. И не знаю почему, но я шагнула к нему, осторожно прикоснулась к обнаженному плечу...
Мужчина развернулся. Резко, неестественно быстро, подхватил мою соскользнувшую ладонь, стянул с нее перчатку, прижал дрогнувшие пальцы к губам и, глядя мне в глаза, осторожно, едва ощутимо поцеловал, затем зажмурился, втянул носом воздух, замер и на выдохе едва слышно произнес:
- Я не хотел влюбляться в тебя. Я - альфа, чувства - это то, чего подобные мне стремятся избегать.
И я затаила дыхание, потрясенно глядя на него, на то, с какой жадной осторожностью он прикасался к моей ладони, словно я самое ценное сокровище в мире. Словно он искал и с трудом нашел. Словно он...
- Я истосковался по твоему запаху, Юна - хрипло произнес он.
Странный голос. Волнующий. Голос, отзывающийся где-то внутри меня...
Мы стоим в огромном, по-летнему зеленом лесу, вокруг раздается пение птиц, где-то стрекочет кузнечик, вдали слышится шум воды... а я смотрю в золотые, словно светящиеся глаза человека, который меня похитил, и с удивлением понимаю - хочу, чтобы он поцеловал. Стянул с меня одежду, прикоснулся к моей коже и прижал к себе... Хочу слышать биение его сердца...
Что со мной происходит?
Он протянул руку, теплая, чуть шершавая ладонь коснулась моей щеки, нежно провела, а я... вместо того чтобы испугаться или вздрогнуть, закрыла глаза, словно стремилась ярче ощутить его прикосновение...
Я схожу с ума?!
Господи, я просто схожу с ума! Жуткие сны, частичная амнезия, и вот теперь это! Что я вообще делаю?
И, распахнув ресницы, я взглянула в глаза моего похитителя. Янтарные, нечеловеческие, звериные... До невозможности родные! О, господи, что со мной происходит?!
- Юна, - хриплый голос того, кто определенно не был человеком.
Откуда я это знаю? Просто знаю и все. Какая-то абсолютная внутренняя убежденность.
- Я... - вдруг понимаю, как жарко, как до безумия жарко, - я...
Непослушными пальцами пытаюсь расстегнуть куртку, а он... перехватывает, отводит мои руки, сам осторожно расстегивает молнию и замирает, едва с моих губ срывается:
- Свитер тоже... пожалуйста.
Такие сильные руки, огромные перекатывающиеся бугры мышц - и нежные прикосновения. Бережные, заботливые, осторожные.
Звериная мощь, и нечеловеческая нежность... И дыхание, хриплое, срывающееся, едва единственной моей одеждой до пояса остается белоснежный бюстгальтер.
Мы замираем, глядя друг на друга. В его огромных судорожно сжатых ладонях разрываются нити свитера, но... этого не замечаем ни я, ни он. Потому что уже рвется что-то другое, что-то гораздо более значимое, рвется... с моей душой вместе. Рвется, уступая желанию, которому я не в силах сопротивляться...
И с пересохших губ срывается едва слышное:
- Обними...те меня... пожалуйста.
Моя одежда падает из рук растерявшегося на мгновение мужчины.
Всего мгновение, краткое и яркое, как вспышка! Мгновение, в котором светятся его волчьи глаза, глядя с непониманием и вместе с тем с надеждой. А я в ужасе от собственной смелости, наглости, от себя, от ситуации...
В следующую секунду мы шагнули, словно брошенные ветром друг другу навстречу.
Мои руки скользнули, обвивая его шею, его - сжимая меня. Я замерла, вдыхая его запах, наслаждаясь прикосновением к его коже, ощущая, как быстро и мощно бьется его сердце. Куда сильнее моего, замирающего от осознания - я счастлива.
Здесь, с ним, сейчас.
Разум непонимающе протестует, раз за разом требуя прийти в себя, но впервые в жизни я отказываюсь прислушиваться к его доводам. И я готова на все, на все что угодно, только бы быть рядом, так тесно, чтобы тяжело вздохнуть, так близко, чтобы ощущать его запах, настолько рядом, чтобы забыть обо всем мире...
И я прижалась к этому сильному мужчине крепко-крепко, чувствуя, что давно не касаюсь земли, удерживаемая им. Но я совсем не ожидала услышать тихое, произнесенное так, словно он стонет от боли:
- Мне плохо без тебя...
И я перестаю дышать, боясь не услышать, не веря в то, что слышу, не понимая, почему каждое его слово отзывается в моем сердце.
- Мне так плохо без тебя, Юни. Без твоего запаха, ощущения твоей кожи, без взгляда твоих глаз, без звука твоего голоса. Без тебя.
И объятия становятся сильнее, почти до боли, но я готова терпеть эту боль вечно, лишь бы он не молчал, только бы слушать его голос дальше...
- Это рвет на части, Юна - хриплый рык прорывается вновь, - это убивает, это выворачивает наизнанку... Рваться к тебе и не иметь возможности сломать Грани... Сходить с ума и не знать, где ты и что с тобой... Лежать на постели, где чувствуется твой запах, и осознавать - это все, что мне осталось... Готовить какао для тебя, ставить чашку на стол и понимать - ты не выпьешь, тебя нет... Есть я, дикое одиночество, давящая словно стальной капкан звериная тоска, а тебя нет...
Я вырываюсь, молча, решительно, торопливо, чтобы, отстранившись, встревоженно заглянуть в его глаза.
- Ты не помнишь меня, - кривая, грустная улыбка, - прости, забыл... Ты обняла, и я забыл... я и свое имя готов забыть, когда ты рядом...
И вдруг словно порыв - и я оказываюсь прижатой к капоту машины, а зверь, зверь нависает надо мной и, склоняясь к моим губам, хрипло шепчет:
- Покричи для меня, Юна.
Это был взрыв!
Словно разом рухнули серые стены обыденности, взрывая мой мир осколками ярких, насыщенных, острых воспоминаний. Острых настолько, что они вспарывали душу, разрывали сердце, лишали опоры под ногами.
Я вспомнила ВСЕ!
Едва не упала, вцепилась в плечи Намджуна, судорожно хватая ртом воздух, пытаясь вдохнуть и не в силах это сделать. Я задыхалась... от злости!
- Сволочь! - Крик разнесся по лесу, и птицы испуганно смолкли.
Меня сжали крепче.
Суровое сопение продемонстрировало, что данную тему сэр Ким Намджун обсуждать не намерен. Рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться из объятий альфы стаи Северных Гор, а получила тихий вопрос:
- Почему ты ушла?
И на сопротивление не осталось сил. Уткнувшись лбом в его плечо, едва слышно ответила:
- Потому что ты монстр, Намджун.
Судорожный вздох, и злое:
- Лжешь.
Лгу, потому что каким бы он ни был монстром, сейчас, когда обнимает, отчетливо понимаю - мне плохо без него. Все эти полтора месяца мне было плохо, и, наверное, я тоже тосковала, просто не могла понять о чем.
- Почему ты ушла? - Альфа требовательно повторил вопрос.
Запрокинув голову, взглянула в его глаза и тихо спросила:
- Почему отпустил?
- Был далеко.
- Насколько далеко?
Лорд оборотень молчал несколько секунд, но под моим требовательным взглядом ответил:
- Стая свергла хранителей. Я альфа, я веду стаю в бой.
Значит, опять геноцид. Интересно, насколько повальный.
- И что с хранителями?
Мой очередной вопрос не вызвал у Намджун эмоций, и его ответ прозвучал безразлично:
- Хранителей нет.
Значит, убили всех. Мысленно содрогнувшись, отстраненно спросила:
- Не жалко?
Он улыбнулся, глядя на меня как на любимого ребенка, и так же с улыбкой произнес:
- Мы оборотни, Юна, у нас нет жалости к врагам.
Почему-то не удивлена.
А Джун продолжил:
- И мы не просим прощения, но готовы на все, чтобы его получить.
Недоверчиво смотрю на него и просто не могу не спросить:
- А эта фраза к чему?
- К тому, что я сволочь, - прямо глядя мне в глаза, произнес оборотень.
Молча вырвалась из его объятий, прислонилась спиной к автомобилю, сложила руки на груди. Я понимала, о чем он - ночь, когда все случилось. Сейчас, когда воспоминания вернулись ко мне, я отчетливо помнила, как он отпрянул, ощутив, какую боль причинил мне, как ударился о выступающий край камина, и темно-алая кровь потекла по его напряженному телу. Вспомнила и как писала кровью, его кровью, в той самой книге... Но, поражаясь самой себе, я не могла понять, как умудрилась забыть то, что произошло дальше. Как он, вернувшись, целовал и старался успокоить, как мыл в душе, сцеловывая мои слезинки, как лежал рядом, обняв, пока я не заснула.
Но наутро он ведь снова вел себя как последняя сволочь!
- Юна... - Джун плавно шагнул ко мне.
Зверь. Вот как есть зверь.
- Не прощу! - с трудом сдерживая слезы, заявила я. - И мстить буду! Долго, лет двадцать минимум! И нервы трепать, часто и с наслаждением! И...
Подошел, снова обнял, осторожно погладил по волосам, словно пытался успокоить.
- И никакого проживания на правах пленницы, у меня учеба, и я собираюсь ее закончить!
Ладонь оборотня на миг замерла, но вновь продолжила движение.
- И никаких требований о подчинении!
Резко выдохнул, но промолчал.
- И про месть, это не шутки, - повторила, обнимая его, и тихо спросила: - Так, значит, согласен?
- Готовность на все, я уже озвучил, - прорычал альфа стаи Северных Гор.
Улыбнувшись, запрокинула голову, посмотрела в его глаза. Звериные, цвета темного янтаря, удивительные в своей нечеловеческой красоте. Причем в данный момент глаза, потемневшие от ярости.
- Что-то не нравится? - продолжая улыбаться, спросила я.
Намджун медленно склонился надо мной и хрипло произнес:
- Мне будет непросто, не тот характер, но обладание тобой искупает все.
И он накрыл мои губы своими, заставляя дышать им, утягивая в омут головокружительных ощущений, жадных прикосновений и звериной страсти. Мой оборотень не спрашивал разрешения, не задавал вопросов, не интересовался ответами - время слов закончилось, для них больше не было места. И Намджун целовал жадно, как изголодавшийся зверь, сминая мои губы, вырывая стон за стоном, срывая мою одежду, и треск рвущейся ткани звучал эхом хриплого рыка вновь заполучившего меня зверя. Моего зверя. Жестокого, непонятного, непримиримого, с характером истинного альфы, зацикленного на подчинении зверя, без которого я не хотела жить.