После их примирения всё шло более менее хорошо, что нельзя сказать про их друзей — Тэхёна и Эшли. Тэхён после ледяного купания слёг на неделю дома с высокой температурой, а Эшли пришлось отпрашиваться в университете, чтобы сидеть с этим ребёнком, ведь отчасти это она виновата в том, что тот заболел.
Пока парочка отлёживалась это время в постели с жаропонижающими, кружками горячего чая с мёдом и бумажными полотенцами, Т/и сидела на уроках одна, что помогало сосредотачиваться на учёбе, а не отвлекаться на вечно пустую болтовню подруги. Время, выделенное между парами, она проводила с Чонгуком в их любимом безлюдном месте.
Как-то раз с поддержкой Чона, в виде его руки, Т/и всё же подошла к краю крыши, глянула вниз, а потом, когда её тело пробрало страхом, она кинулась в чужие объятья. Всё таки боязнь высоты так просто не испарится. Чонгук стал меньше курить, потому что девушке не нравится этот запах табака, да и если в любой волнительный и напряжённый момент в его жизни вместо расслабляющих сигарет, может успокоить соулмейт, то зачем вообще они нужны.
Целовались они хоть и нечасто, из-за никуда не ушедшего смущения Т/и, но также трепетно и нежно, как в их первый раз (потому что то, что было на поляне лучше не считать). И Гуку на удивление нравился этот непривычный для него вид поцелуя, и он не торопился углублять его, для этого ещё будет подходящее время. Т/и открылась для парня насколько могла себе позволить, а Чонгук итак был открытым, ничего не скрывал с того самого случая и вёл себя как паинька.
И вот сейчас, когда они оба сидят на скамейке на крыше, когда Чонгук всеми конечностями обнимает Т/и, а та задыхается и бьёт его по рукам, тогда-то они и поняли, что судьба не ошиблась на их счёт.
—Чонгук, отпусти, у меня синяки останутся, — шипит девушка, находясь в скрюченной позе и почти половиной своего тела на полу. Парень отпускает её, при этом закатывая глаза, но когда та встаёт, он сажает её на коленки и снова заключает в свои медвежьи объятья, утыкается лбом в её плечо и просто наслаждается моментом. — Тебе надо познакомиться с моими родителями, это важно для меня.
—Хорошо, когда? — выдыхает куда-то в шею девушке Чонгук и оставляет там же лёгкий чмок, а потом ещё один и ещё.
—Чонгук! — прерывает его действия Т/и, которая покрылась вся мелкими мурашками, вдобавок все мысли о родителях на время вылетели из головы. — На выходных приходи к нам в гости.
—Без проблем, — словно пропуская всю информацию мимо ушей, отвечает Чон, и продолжает целовать чувствительную шею девушки, ощущая как та плавится в его руках и шепчет тихое: «Чонгук, прекрати», но у него нет причин останавливаться. — Помнишь, ты согласилась кое что попробовать со мной? — говорит он в перерывах между поцелуями, которыми добрался уже до уха. Когда слышит сквозь чужое тяжёлое дыхание «Помню», слегка прикусывает мочку девушки и шепчет, обжигая горячим воздухом: — Я хочу сегодня вечером…
—Чонгук… — неуверенно сказала Т/и и посмотрела на парня, чьи глаза полуоткрыты, застелены пеленой желания и чья нижняя губа прикусана белоснежными зубами. Он вопросительно промычал и поцеловал её плечо. —Я не знаю…
—Ты стесняешься? — отстраняется ненадолго Чон и зачем-то спрашивает, хотя сам знает ответ: она стесняется и это заметно невооружённым глазом. —Ты стесняешься, — немного разочарованно утверждает парень, не дав сказать девушке ни слова. —Я уже говорил: меня даже рядом не будет, успокойся.
—Ну это же будет что-то…кхм, — закашляла
Т/и, чтобы пропустить некоторые слова. Чонгук откровенно усмехается с невинности этого чуда и целует её в губы, посасывает нижнюю и верхнюю, гладит одной рукой волосы девушки, а другой придерживает на своих коленях за талию. Он считает, что она невероятна, потому что таких чистых, не заляпанных пошлостью он ещё не встречал: все были какими-то одинаковыми, как бы это банально не звучало, вешались на шею и были грязными не в прямом смысле, конечно, просто были испорчены, а Чонгуку хотелось собственноручно испортить Т/и, испортить лично для себя и никого больше.
—Да, Т/и, это будет именно «кхм–кхм», — смеётся Чон, глядя на очаровательно смущающуюся девушку и умиляется. — Ну почти, — хитро ухмыляется он и старается не выпустить из рук вырывающуюся Т/и, но та сдаваться не собирается, и как же Гук хочет сейчас втянуть её в тот поцелуй, от которого будет тело мурашками покрываться, даже у него, но, как бы не хотел — он не знает хочет ли она. В любом случае, у них вся жизнь впереди — успеют ещё. Но тут вспоминаются слова Хосока: «Перестань терять время — оно не бесконечно», и Чонгук не теряет.
Девушка теряется от таких резких действий и забывает продолжать сопротивление, потому что парень прижимает её к себе ближе за затылок, не позволяя отстраниться, и целует ненасытно, совершенно непривычно для неё. Он на пробу проходится языком по желанным устам и когда Т/и не реагирует негативно, раздвигает своими губами чужие и проталкивает язык, проходится им по ровному ряду зубов и нёбу, испытывая страсть никогда не разрывать этот поцелуй и бесконечно слушать сбитое в миг дыхание своего соулмейта.
По телу пробегает дрожь, Т/и никогда не чувствовала подобного, но сказать, что ей нравилось — не сказать ничего, она буквально теряла голову от наличия языка Чонгука у себя во рту. Действительно крышесносно. Она аккуратно касается его своим, и парень улыбается в поцелуй: всё ещё не может свыкнуться с мыслью, что его предназначённая такой непорочный ребёнок. Это даже к лучшему, потому что он обязательно подстроит её под себя, как бы это не было эгоистично, но она — его, и так решил не только он, но и верная подруга — судьба.
Гук наклоняет голову в поцелуе, углубляя его ещё больше, а Т/и не хватает воздуха от слова «совсем», кажется, та задохнётся, если в ближайшее время Чон не прекратит свои манипуляционные действия. И, к сожалению, её мольбы услышаны, потому что будильник, оповещающий о начале пары, только что начал звенеть. Парень нехотя отрывается, оставляя между губами тонкую ниточку слюны и, разорвав её пальцами, выключает будильник.
—Тебе пора, у меня сейчас окно, — улыбается он, облизывая и так влажные уста и пялится на чужие припухшие и розовые, такие манящие, что становится тяжело держаться, чтобы не вцепиться в них снова. — До вечера, Т/и, — подмигивает, и как всегда краснющий помидор убегает с крыши прямиком на пару.
***
Вечер. Т/и вся на нервах от осознания того, что должно произойти что-то, что выведет её отношения на новый уровень, но она не знает, что это будет, из-за этого волнение бьёт ключом в её венах и висках. Не удаётся что либо делать и отвлечься, остаётся лишь нарезать круги по тесной комнатёнке в томящем ожидании. Вот только чего ей ждать? Эта неизвестность сводит с ума.
Стрелка часов перевалила за одиннадцать, родители давно спят и видят десятые сны, пока их дочь лежит на кровати, сверля взглядом потолок. Но, кажись, её мучениям пришёл конец, а может это только начало, потому что по комнате раздаётся звонок её телефона.
—Привет, Т/и, — шепчет Чонгук в динамик и уже от этого девушка задыхается, а что тогда будет дальше? — Прости, что так поздно, так было нужно, — в трубке слышится, как он ухмыляется.
—З-зачем? — отчего ей так волнительно, она не знает, но это чувство есть, и оно никуда не девается.
—Для начала расслабься, ты слишком напряжена, — парень говорит всё также тихо и соблазнительно. — Ты одна в комнате, рядом никого нет, я тебя не вижу, а только слышу, но если тебе будет нужно выключишь и микрофон, но лучше не надо.
Т/и немного расслабилась, погружаясь в бархатный голос в телефоне, Чонгук всё это чувствовал и победно улыбался.
—Если ты перестанешь так…шептать, — говорит девушка.
—Вынужден тебе отказать, — хмыкает в трубку Чон.
—Ладно…что нужно, м...делать? — крайне неуверенно.
—Тебе — ничего, — продолжает горячо шептать в трубку и на фоне тихого голоса слышится звук растегивающийся ширинки, что немного смутило Т/и. —Хотя подожди… — девушка замерла. — Возьми подушку.
—Зачем это?
—Чтобы не разбудить родителей, — дьявольски улыбается Гук, попутно справляясь со своими джинсами.
—Как я интересно смогу разбудить своих родителей? Я же кричать не буду, — шутливо отмахивается она, действительно не понимая на что намекает парень.
—Будешь.
—Ч-что? — ошарашенно говорит Т/и, а у Чона скулы уже сводит от несходящей с лица улыбки: слишком забавно дразнить её.
—Ты взяла подушку?
—Да, но я не понимаю заче…
—Умница, — прерывает Чонгук и в трубке слышатся ёрзанья по постели, а затем и облегчённый выдох. — Ты готова? Хотя без разницы.
—Я не понимаю к чему должна быть го…
Парень водит рукой по члену, и девушка сначала не понимает, что чувствует, но, спустя некоторое время, когда каждое прикосновение Чонгука к своей горячей плоти отдаёт у Т/и внизу живота электрическим разрядом, осознание происходящего приходит незамедлительно. Та машинально хватается за футболку, сжимая её в ладони. В динамике слышны тихие вздохи. С каждым движением Чона, у девушки из лёгких выбивается по порции кислорода, а в голове не может устаканится мысль, что он сейчас без какого либо стеснения мастурбирует и скорее всего на её добрый лик.
—Чонгу…Чонгук...ты что...сейчас…
—Тебе правда ответить? — всё так же шепчет парень и не скрывает своего довольства собой, ведь когда-то ему в голову пришла эта гениальная идея.
—Нет! — слишком резко. Чонгук лишь хрипло смеётся, ускоряя движения, чтобы Т/и наконец поняла для чего была нужна подушка. Девушка вцепилась в неё зубами и тихо постанывала от сильно сжимающегося внутри приятного узла, от тянущего чувства внизу живота, потому что она ощущала каждую крупицу возбуждения своего соулмейта на себе. Ноги скользят по простыне, комкая её как только можно. —Чонгук, прекра…прекрати! — тихо шипит Т/и, елозя по всей постели и не выпуская из рук подушку.
—Ты сама согласилась, — чёртов его шёпот разжигает внутри ещё большее пламя. — теперь просто наслаждайся… — девушка перестаёт так активно двигаться на постели, берет другую подушку, более крупную и продолговатую, и кладёт у себя между ног, обхватывая и сильно прижимая к себе. От фантазий, что вместо неё сейчас Чонгук, она краснеет пуще прежнего, пряча лицо в другой подушке и тихонько в неё постанывая. —Убери всё от лица, Т/и, — просит Чонгук.
—Нет, — бубнит девушка. Если убрать сейчас её главную защиту, то станет в разы стыднее, потому что она не сможет сдерживать непривычно вырывающиеся из её рта звуки — раз, от этого её лицо будет гореть намного больше и прохладная наволочка, скрывающая это всё безобразие, ей уже не поможет — два.
—Убери, — тон более твёрдый, но всё ещё бархатный. У Чонгука свои методы, поэтому он останавливается, из-за этого Т/и перестаёт чувствовать всё так ярко и недовольно мычит, борясь с остатками разума о том, что ей всё-таки это очень нравится.
—Чонгук…почему ты перестал…эм?
—Убери.
Т/и раздражённо цокает языком и злобно выкидывает подушку в другой конец комнаты, о чем моментально жалеет, ведь остались бы у неё мозги сейчас, она бы лишь на словах убрала бы такой мешающий Чонгуку предмет, а так теперь всё, ничего не сделаешь.
—Убрала.
—Вот умница, — Гук снова улыбается, возвращает прежний темп, внимательно вслушиваясь в динамик телефона, чтобы услышать такие сладкие вдохи и всхлипы, которые приведут его к разряде гораздо быстрее. Сам он уже не оставил живого места на нижней губе, представляя непристойные картинки с участием своего соулмейта.
Т/и сжимает подушку ногами, дышит сбито и рвано, кусает ребро ладони, чтобы не выпустить наружу неприличный стон, но Чонгуку нужно, просто необходимо, выбить его из неё, поэтому он ускоряется, а девушка не может сдержаться и тихо протяжно стонет прямо в трубку, в тот же момент заливаясь бардовой краской, она прячет лицо в изгибе локтя и кусает губы, надеясь, что родители не услышали.
—То, что я и хотел, — победоносно ухмыляется Гук, закатывая глаза от удовольствия, он чувствует скорую разрядку. —Давай ещё раз…— ему, кажется, достаточно лишь услышать томный вздох из трубки, как его накроет.
—Нет уж…— протестующе шепчет Т/и, а сама сейчас не выдержит и исполнит чужую прихоть.
—Вот как значит, — хмыкает парень и водит рукой по налитому кровью органу активнее, ласкает большим пальцем головку, размазывая предэякулят и облизывает пересохшие губы буквально каждую секунду. А когда из динамика доносится ещё один сладостный стон, его накрывает волна оргазма и девушку, к слову, тоже.
Шаг 1 по раскрепощению Т/и официально завершён.
Чонгук крайне довольно откидывает голову назад и в полтона говорит в трубку:
—Прости, я забыл сказать тебе взять сменное бельё.
***
Уже утром, сразу после смущающего вечера, к ним в гости должен прийти Чонгук знакомиться. И отчего то Т/и так волнительно, кажется, она переживает больше, чем парень. Первое впечатление, как все уже знают, он произвёл не самое лучшее и теперь стоит надеяться лишь на то, что Чон сможет показать себя с другой стороны. И вот наконец слышится звонок в дверь и сердцебиение усиливается в разы.
Мама кричит что-то неразборчивое с кухни, накрыла стол огроменный, наготовила еды столько, что на год хватит, тем временем папа стоит перед зеркалом в прихожей и поправляет свой фирменный костюм — раздули из этого знакомства не пойми что, будто сам президент к ним приехал и крутятся как белки в колесе, пока их дочь стоит и тупо пялится на входную дверь, не решаясь открыть. Потому что не знает, как будет смотреть в глаза Чонгуку после вчерашнего.
—Ты что встала то как вкопанная? — негодует отец. — Открывай давай, хочу взглянуть на того, кто тебе там достался.
Т/и подходит ближе и дёргает ручку, молясь всем богам, чтобы родители забыли какие именно первые слова она услышала от своего соулмейта. В проёме стоит Чонгук, одетый в свои повседневные чёрные джоггеры, белую лёгкую куртку с проглядывающей темно-синей кофтой под ней, губы искусаны точно также, как и её, чёлка открывала лоб и густые брови, которые он приподнял, всем своим лицом показывая, якобы «Что ты так смотришь на меня?». Девушка сразу отводит взгляд и бегает глазами по помещению, стараясь не сталкиваться с чужими. Чонгук проходит в квартиру. —Ну, привет, «Смотри куда прёшь» — смеётся папа Т/и и протягивает парню руку. Полный провал.
Чонгук немного теряется, Т/и мысленно пробивает себе лоб рукой и яро желает провалиться сквозь землю, пока её отец лучисто улыбается и приветливо жмёт парню руку. Гук начинает приходить в себя и тоже нервно посмеивается, а потом выдаёт то, от чего девушка хочет просто испариться и больше никогда не видеть этих людей:
—Ваша дочь тоже мне не самую лучшую метку подарила, знаете ли, — беззлобно ворчит Чон, снимает куртку, вешает на вешалку и задирает рукав своей толстовки, без стеснения показывая «Олень». Провал номер 2.
Отец, кажется, так никогда в жизни не ржал, вот именно ржал, потому что обычным смехом это не назовёшь, а вот самой Т/и что-то не смешно, для неё эта ситуация настолько смущающая и абсурдная, что единственное, что она может выдавить из себя — кривую улыбку. На задористый смех своего мужа приходит мама Т/и.
—Привет, Чонгук, рада с тобой познакомиться, — женщина приветливо улыбается и протягивает руку. Гук втягивается в разговор и расслабляется.
—Да я не хотел так Т/и говорить, это всё старый хрыщ, который у нас математику ведёт, меня из себя вывел, как начал придираться и нотации читать за прогулы, я ему чуть не…—парень, не успев договорить, сгибается пополам, потому что девушка, избежав позора, стукнула его локтем.
—Мам, пап, мы сейчас придём, а вы садитесь за стол, — натягивая на лицо улыбку, говорит она.
—За что ты его так? — смеётся мама. — Это хорошо, что он чувствует себя как дома и не стесняется, — она успокаивающе гладит плечо Чона. — Ну мы вас ждём.
—«Олень» и «Смотри куда прёшь», не задерживаетесь тут, — гаденько хихикая, говорит отец, и они с матерью уходят на кухню.
Чонгук выпрямляется и как только кроме них в коридоре никого не остаётся, тянет Т/и на себя и утыкается своим лбом в её.
—У тебя классные родители, — в полтона говорит Гук и хрипло посмеивается. —Я соскучился, — он пододвигается ближе и накрывает чужие губы своими. Короткий поцелуй и ничего больше, а то в случае, если их увидят, девушка точно сгорит от стыда. Ей нужно время, чтобы привыкнуть ко всему этому.
—Я тоже, но нам пора. И, прошу тебя, следи за языком, а то ляпнешь ещё чего, — шепчет она, обнимая парня за шею.
Когда они пришли к родителям и начали все вместе кушать, на Гука, что было очевидно, навалился ряд вопросов: «На кого учишься?», «Где живёшь?», «Кто твои родители?», «Что планируешь в будущем?» и тому подобное. И парень со спокойной душой и необычной лёгкостью отвечал на них, но тут отец выдаёт:
—А внуков когда? — Т/и поперхнулась едой и начала громко кашлять, а Чон, сидящий сбоку, неловко округлил глаза и начал мягко постукивать девушку по спине. —Да я ж шучу, что вы сразу, — начал смеяться мужчина, зачем-то похлопывая свою жену по плечу. — Сначала учёба — потом дети. Тем более, Чонгук, ты знаешь, к этому нужно усердно готовиться…в основном морально…
Парень в ответ лишь слабо кивает и принимается за еду.
—Нет, ты не знаешь, что такое роды, — заключает отец, откинувшись на спинку стула в предстоящем рассказе. — Не хочу тебя пугать, но ты же знаешь, что тебе хана? — теперь очередь Чонгука давиться едой. Ну, а пока он кашлял, мама девушки начала ворчать на мужа за подобные высказывания. —Ладно-ладно, — отбиваясь от жены, начал мужчина. — Короче говоря, больно это до жути. Я, когда Т/и на свет появлялась, чуть не ушёл в мир иной…как вы, женщины, терпите эту боль, ума не приложу…
И вот тут Гук начал нервничать, впервые за весь день. Его нога нервно отбивала ритм под столом, пока Т/и не положила на неё руку и не открыла свою метку. Парень соприкоснулся золотыми буквами к её и тревога начала уходить. Он пододвинулся к своей девушке и шепнул на ухо:
—Можно у нас не будет детей?
—Можно, — ответила также перепуганная рассказами отца Т/и.
Конечно, когда-нибудь в будущем они всё-таки решаться на такой шаг не только из-за частых просьб обоих родителей, но и по собственному желанию, и перетерпят эту боль рождения ребёнка вместе, ведь Чонгук обещал, что разделит всё с ней, а обещания нужно выполнять.
—Чего вы там шепчетесь? — с хитрым прищуром смотрел то на одного, то на другого отец. —Ладно, «Смотри куда прёшь», пошли поговорим чтоль? — волнение Чона сейчас подавлено сцеплением меток, но когда связь разорвётся, он проведёт этот разговор в напряжении.
Они с отцом вышли на балкон.
—Извини, я закурю, ты не против? — говорит мужчина и достаёт из пачки, лежащей на подоконнике, одну сигарету.
—Нет-нет, я пожалуй тоже, — Гук решил, что не стоит скрывать его вредную привычку, так как в ней в общем-то и нет ничего такого, тем более он уже бросает.
—Я ожидал, что ты куришь, — спокойно отвечает отец, делая затяжку.
—Только когда нервничаю, — с улыбкой отвечает парень, перекатывая в зубах сигарету. — Я бросаю: Т/и не нравится этот запах.
Папа девушки похвально кивает, потому что действительно рад, что Чонгук готов избавиться от вредной привычки ради его дочери, ведь сам он не смог бросить ради своей жены, хотя неоднократно пытался.
—Дашь мне чуть позже контакты своих родителей, я хочу сложиться с ними на покупку вам квартиры. И хоть мне не очень хочется расставаться со своей малышкой, думаю, ты хороший парень, Чонгук, — мужчина по-дружески хлопает парня по плечу и улыбается.
—Не стоит, спасибо. Мой брат, с которым мы живём в одной квартире, купленной отдельно моими родителями, наконец-то нашёл своего соулмейта и теперь переезжает, — он считал, что сигареты с того вечера ссоры потеряли свои функции навсегда, но сейчас это не так: Чонгук расслаблен, возможно даже дело не в них, а в словах отца Т/и, кажется, он ему понравился, а это очень важно для Гука.
Тем временем на кухне.
—Он такой красавчик, да и нормальный вроде, — шепчет, чтобы их никто не услышал, мама. — а ты всё ворчала: мне не повезло, — дразнит она дурацким голосом.
—Да, мам! — в полтона кричит Т/и.
—Ну ладно-ладно, я очень рада за тебя, доченька, — счастливо пищит женщина и, обойдя стол, душит девушку своими сильными объятьями.
Это всё только начало их с Чонгуком длинной истории о том, с какими трудностями могут столкнуться те, у кого чувства на двоих, боль на двоих, ничем неразрывная невидимая связь и бесконечная тяга к друг другу.