Без надежды можно жить. Скорее выживать. Это Чонгук знал не понаслышке. С того момента, как все пошло по наклонной, он забыл о ней. Но где-то, в глубине души, он оставил про запас маленькую частицу на всякий случай: вдруг все изменится, вдруг он будет просыпаться с улыбкой по утрам и захочет глубоко вдыхать живительный кислород большого города.
Судьба дала ему шанс.
У него было ровно пятнадцать секунд на надежду. Пятнадцать ударов сердца на потерянные ощущения всевозможности счастья.
А потом снова пропасть.
Рак Джина выбил почву и окрасил её в чёрный цвет. Он понимал, о Боже, насколько явственно он понимал, каково это знать, что твой брат слишком близко от черты невозврата. Это нельзя принять, нельзя свыкнуться. Это тупо боль, во всем гребаном теле, злоебучая боль, которая не пройдёт и будет врезаться острым ножом в сознание, не позволяя расслабиться и искренне улыбаться.
Чонгук не хотел этого тихого ада в душе того, кого так отчаянно любил, чьи радость и вдохновение были целью его существования.
Он огляделся в поисках Тэхена, оставляя Сокджина наедине с самим собой: альфе необходимо зацепиться за тёплый взгляд, чтобы знать, что дальше делать.
Ким восторженно бегал и беспрерывно стрелял в Намджуна, у него чёлка вспотела и постоянно попадала в глаза. Он постоянно пытался убрать её руками, но она снова выбивалась. Слишком мило.
Прозвучал сигнал к окончанию игры. Все стали собираться к выходу, становясь напротив табло с результатами игры.
«Намджун — 89 попаданий, 135 очков»
«Тэхен — 95 попаданий, 164 очка».
Остальные — по нулям.
— Да вы те ещё игроки, — начал инструктор, — могу сказать, что сегодня победила парочка — НамТэ, остальные — пассивные лентяи!
— Ей полегче, — Юнги поднял одну бровь от этой колкости в их сторону. — А то тебе глаз на жопу натяну, остряк!
Рассмеявшись, сотрудник игрового поля ушёл, оставляя всех в момент разоружения.
— Чон, что с тобой? — Тэхен дергал его за рукав, не понимая смену настроения.
Услышав вопрос, Джин с мольбой уставился прямо в глаза Чонгука.
— Ничего, я устал, — Гук обнял омегу, кивая его брату.
Сейчас он промолчал — давал время Сокджину самому разобраться с тайнами-секретами. Но долго он не сможет покрывать эту ложь о болезни: это было бы предательством по отношению к Тэхену.
Чонгуку невероятно кружило голову, что омега больше не вздрагивал от каждого его случайного прикосновения, что тот не избегает его неловких объятий и не противится, когда альфа постоянно повторял: «Мой. Он мой!»
В машине, по пути обратно, было намного тише, чем раньше. Джин молчал, напряжённо поглядывая на Чона, а Намджун успокаивающе приобнимал его, пока тот не сопротивлялся и слегка подтаивал от его рук.
Чимин вовсю обсуждал что-то с Тэхеном, разрушая вполне возможную тишину. Может они говорили о нем или об этой дурацкой игре, Чонгук не знал. Он пытался думать и здраво рассуждать, перебирая волосы омеги, но все было тщетно.
Все логичные вопросы заканчивались одним ответом — «бля, ну за что?!»
И странно то, что Чонгук отнюдь не сожалел о том, что именно ему придётся тяжело. Он переживал за Джина, за того, кого практически не знал. Переживал до дикой пульсации в висках и за хрупкое психическое равновесие Тэхена.
Гук был в растерянности. Чем он мог помочь или как исправить?
— Отвезите в отель, — Джин не стал выходить вслед за братом, отворачиваясь к окну. — Мне нужно побыть одному. — и не обращая внимания на вопросительный взгляд Джуна, добавил. — Совсем одному!
Пару часов, и все уже оказались по своим домам.
Одиннадцать вечера, сегодня праздник кончился в непонятной атмосфере.
Все по отдельности и в целом ощущали неприятный осадок, но мало кто понимал из-за чего.
Чимин принимал извинения от жестокого Юнги, заставившего его мучиться сильным возбуждением несколько часов. Мин был покладистым и дал возможность немного доминировать, когда взял в рот и умопомрачительно играл языком с членом омеги, позволяя засадить глубже в глотку. Но все прекратилось, стоило Чимину воскликнуть, что скоро кончит.
Прижали к стенке и выдрали так, что больше не было сомнений: кто тут альфа-доминант, а кто покорный сабмиссив.
В это время Тэхен беспрестанно ворочался в кровати, то подминая под себя одеяло, то обхватывая его ногами.
На животе, правый бок, левый. Неудобно. Сон не шёл. Было весело и забавно, пока ледяной взгляд Чонгука не вернулся, пока лёгкая отстранённость вновь не заставила омегу вспомнить, чем заканчивались подобные перемены.
«Нет, он не мог, не сейчас».
Успокаивая себя, отчасти поддаваясь самообману, закусив ухо плюшевого зайца, Тэхен уснул, в мыслях полных загадочной персоны его истинного.
А что Чонгук? Накинув шлем, он наматывал на байке круги по ночному городу. Его личный утонченный способ прийти в себя, привести мысли в стройный ряд и освежиться. Но в этот раз не помогало, и он встречал рассвет на берегу реки Хан, бесцельно кидая камешки по золотистой водной глади, как учил его когда-то Юнги.
Намджун же принял тройную дозу виски сверх своей меры и отрубился на диване. Все прошло не так, как он хотел. Впрочем, как всегда. Это его уникальная способность.
***
POV Джин
Вдох-выдох. Я сейчас просто должен зайти и все решить. Или нет. Выгнать его или пустить? В голове все тот же сумбур и неразбериха, что и несколько недель назад в Лондоне, когда...
— Молодой человек, у вас рак лёгких первой стадии.
И поплыло перед глазами.
Совсем ещё юный врач стоявший рядом с вынесшим «приговор» онкологом кинулся меня поддержать, не давая упасть. Его руки были такими нежными, а взгляд уютным, что я смог частично прийти в себя.
Позже он пригласил меня побродить в Гринвиче. Небольшой пикник, фотки у нулевого меридиана, посещение музея. С приятной приправой лёгкого юмора и беззаботного общения. Насколько конечно это было возможно с человеком, у которого такой «весёлый» диагноз.
— Джин! Джин, посмотри на меня! — он схватился за мою руку, когда я вновь невидящим потухшим взглядом уставился в одну точку где-то посередине Темзы. — Это лечится! Химиотерапия, а если не поможет, то операция! Это не конец, ну хватит тебе, а?
Когда нежные нотки последних слов приятно коснулись моего слуха, я обернулся. Я хотел что-то сказать, но внезапно он поцеловал меня. Так робко и несмело. С привкусом надежды и веры в лучшее.
Поцеловал ли я в ответ? Не знаю, не помню. Это смущало и немного волновало.
После того дня мы виделись ещё пару раз: совместное кофе и первый сеанс болезненных процедур, пока я не сорвался. Бросил все: работу, знакомых, научную деятельность в университете и вернулся в родной город.
И вот он приехал за мной.
В холле отеля на огромном бежевом диване рядом с вазой цветов сидел он. Как всегда излучающий позитив и... Как-то по-неземному прекрасный. Такими альфы не должны быть...
— Сокджин, — он поднялся и за пару быстрых шагов достиг меня, ласково обнимая. — Я волновался за тебя!
— Я... Не ожидал, что ты приедешь... — его нежный голос опять начинает меня парализовывать. — У тебя же ординатура.
— Я взял отпуск, — он улыбнулся. — Я скучал...
Словно магия. Этот утонченного вкуса молодой мужчина одним своим присутствием и манерами игрался с моей волей. Хотя он на это не пошёл бы, скорее я с головой напролом напрашивался на эту игру.
Он взял меня за руку, слегка поглаживая ладонь большим пальцем и успокоительно кивая. И ещё чуть-чуть, и я бы перестал чувствовать на своих губах поцелуй Намджуна, подаренный мне перед выходом из машины.
— Даже не знаю, как сказать, — голос раздался над ухом и был хрипловат. — Это скорее похоже на полный пиздец!
Из-за моей спины вышел Джун и, резко вырвав мою руку, встал передо мной, разделяя моего знакомого и, собственно, меня.
— Объяснишь? — обращаясь то ли ко мне, то ли не совсем, Намджун недовольно просипел.
— Джунни, познакомься — это Онью, мой друг из Лондона, а это, — я тяжело вздохнул, ибо врать смысла не было. — Мой истинный — Намджун.
— О, я так рад! — Онью только с характерной ему тактичностью и душевной теплотой протянул руку и засверкал улыбкой, я снова начал теряться. — Вы нашли друг друга! Это такое счастье!
— И без тебя знаю! — вот Джун не отличался вежливостью сейчас и весь был напряжен, видимо, мои эмоции были слишком заметны.
Повисла тишина. И разрешить её должен был я. Обидеть своего истинного мне хотелось меньше всего, ибо с первых секунд, как он закинул пьяного меня на плечо в клубе, екнуло внутри не по-детски. С тех пор рядом с ним: бешеное сердцебиение и непреодолимая тяга к нему. Да, это называют любовью.
Но мне нужно было поговорить с врачом, поэтому я поцеловал нежно Джуна в щеку, показывая прелюдно свой выбор и прошептал ему: «просто доверяй мне!»
Он кивнул, напоследок предупреждающе зыркнув в сторону соперника, и вышел из отеля.
— Ты же не только из-за скучашек прилетел? — поднявшись в мой номер, я налил Онью стакан воды. — Пришли результаты анализов?
— Да, Джинни... — он открыл сумку и достал папку. — Прости, но это лучше сказать лично.
Я так и замер со стаканом в руках: сейчас будет что-то херовое.
— Опухоль стала больше, терапия не помогает, — он подошёл и сжал моё плечо. — Нужна операция. Ты возвращаешься! Я договорился с лучшим врачом.
— Когда? — стакан упал на пол. — Когда я должен ехать?
— Приготовление некоторые можно и здесь, а так думаю недели полторы-две. Я бы советовал улететь уже сегодня, — я покачал головой. — Но так и быть полторы недели. Но я должен контролировать твоё состояние. И завтра нужно на обследование.
Я рассмеялся.
Найти своё будущее: уверенного и сильного альфу, увидеть счастье любимого брата, искренне веселиться. Подумать: вот-вот, и все будет хорошо.
А потом.
Мораль так проста: сбегать глупо. Проблемы от побега не решатся. Пора бы стать взрослым и чуточку смелее, чтобы принять их и начать уже бороться. Даже если нет сил или желания двигаться, то все равно борьба — это способ существования. Первый шаг будет тяжёлым, будто вся тяжесть вселенной в твоих ногах, второй станет легче, третий ты захочешь сделать сам, а дальше — ты стремительно помчишься. Просто нужно время... И упорство.
***
POV Чимин
Забавно, я только-только задремал из-за массы странных мыслей и непонятных переживаний, как проснулся от сильной головной боли. Поднялся с кровати и снова упал. Ноги подкашивались, накатывала адская слабость. Ползком я добрался до кухни. Стакан холодной воды освежил меня, но разболелся живот и стало мутить. Чтобы снова не рухнуть мешком на пол, я прижался спиной к дверце кухонного шкафа. Потёр виски.
Наивно. Думал, что поможет.
Было странное состояние, будто я сейчас упаду в обморок.
Не то, чтобы это пугало — это пиздец, как пугало.
Терять контроль над телом.
Как тряпичная кукла.
Я потрогал лоб: горячий.
Кроме отсутствия кашля, все симптомы той пандемии, что недавно прошла по всей Азии — особая мутация вируса гриппа. Все заболевшие умирали. Лечения не было.
Вот, черт. Как я мог её подхватить.
«Будьте осторожны: вирус передаётся через кровь, как ВИЧ!» Так вроде говорилось в новостях. Хмм, а я недавно кровь сдавал.
Паника разрасталась до вселенских масштабов. Крик так и рвался из груди, но я побоялся разбудить дядю.
Что? Что нужно делать?
— Чонгук! Спишь? — удивительно, но он быстро взял трубку.
— Что с Тэхеном? — заспанный голос работал на автомате.
— Ничего, но... — говорить было тяжело. — У меня проблема, Чон...
— Чим, пять утра, почему бы со своими проблемами не позвонить своей половинке?! — он немного ворчал, но трубку не кидал.
— Кажется, у меня этот супер вирус! — промямлил я. — Чонгукки, отвези в больницу, мне плохо. Не смогу сам...
Мне стало хуже. Сознание помутнело.
Помню, как кто-то ломился в дверь. Громко стучал. Проснулся дядя, открыл дверь.
Затем сильные руки подхватили меня и засунули в такси.
В приемной мне стало чуть лучше, и я смог нормально открыть глаза. В руке была капельница, а под ногами валик.
Передо мной стоял Чонгук и, скрестив руки, ухмылялся.
— Что? — мне стало настолько легче, что я смог вполне нормально говорить.
— Чимин, какой нах вирус? — как-то он очень снисходительно говорит, это некрасиво, я сейчас заплачу. — Ты что плачешь?!
— Да! Я тут чуть не умер, а ты! А ты! — и слезы градом.
— Ты ничего совсем не заметил? — его тон был все таким же.
— Что со мной?
— Может назовете ребёнка в честь меня? А что? Чонгук — красивое имя!
— Что?
— Ты беременный!
Бля, и ещё раз бля. Я уткнулся в подушку и заревел.
Почему это со мной?! Я не хотел ребёнка. Никогда. Классным дядей — да, но не папой.
Решение это было принято давно.
Когда я был совсем маленьким, отец бросил папу беременным, и тому пришлось нелегко. Папа постоянно уставал, говорил, что я причина его бед, что он не может нормально жить, что я — помеха. А когда бутылка соджу была уже пуста, мне успешно разъясняли, что дети — зло и беда, что они разрушат мою жизнь. Это было обидно и больно слушать раз за разом, но все эти слова въелись глубоко под кожу, до глубины мозга. Поэтому сейчас я был так расстроен.
— Почему мне кажется, что это не слезы радости? — Чонгук смотрел на меня растерянно. — Не знаю, что делать сначала: бежать поздравлять Юнги или тебе за тортиком?
В иной ситуации такой милый Чон растрогал бы меня, но...
— Просто уйди, и забудь о том, что узнал!
Чонгук встряхнул головой и присел на край кровати.
— Чимин, в тебе гормоны играют, все нормально, — он погладил меня по спине. — Поверь, Юнги будет просто счастлив! Эта придурь очень любит детей!
Чонгук улыбался, а мне хотелось ему врезать так, чтобы на белый кафельный пол посыпались его красивые зубки. Какая сейчас разница до Мина?! Если с моим телом такая фигня происходит?
— Оставь меня просто, — я постарался скрыть эмоции. — Я хочу отдохнуть.
Он больше не стал сопротивляться, видимо, делая скидку на шальные эмоции беременных. Сказав что-то доктору, он ушёл.
— Как можно записаться на аборт? — мой первый вопрос подошедшему врачу.
— Вы совершеннолетний?
— Да.
***
POV Чонгук
Учебная неделя началась с напряжения.
Встретив утром Тэхена, я ощутил насколько усилился запах. До заметного головокружения. Мне пришлось побить себя по щекам, чтобы прийти в себя и быть способным вести мотоцикл.
Омега же загадочно молчал и обнимал со спины.
Первый урок — корейский язык. В числе моих нелюбимых. Если зажать нос и врубить музыку станет легче, но взгляд против воли скользил по его изгибам, по стройному силуэту впереди меня. К этой длинной стройной шее и мягким волосам...
Тэхен весь урок ерзал, оборачивался и ничего не говорил. В конце занятия я твёрдо решил, что сегодня проще держаться от него подальше... Или завалить где-нибудь в укромном уголочке...
Из моей фантазии меня вытащила вибрация телефона.
Сообщение.
«Давай прогуляем школу?» Тэхен.
Он прочитал мои мысли? Но вместе с ним, вдвоём... Жестоко.
«Если только будешь чуть развратнее обычного.»
После прочтения письма, я услышал, как он хихикнул.
«А что если я скажу, что уже возбуждён?»
Я аж подскочил. Ток ударил по нервам от его маленького признания.
Не теряя времени, я подошёл к его парте, вытащил из-за неё и закинул тело на плечо.
— Вы что творите? — заверещал учитель. — До конца урока ещё пять минут!
— И что? — и дверь захлопнулась за нами после этих слов.
Пока я быстрым шагом направлялся в сторону парковки, Тэхен спокойно устроился на моем плече кверху попой и ласково перебирал пальцами на моей пояснице, задрав рубашку. От чего я все больнее закусывал губу: так нежны и чувственны были эти прикосновения.
— Ой, привет! Вы куда? — почти уже у мотоцикла нам навстречу попался Бэмбэм.
— Гулять, — рявкнул я первое попавшееся.
— Я с вами, можно? — не унимался тот.
— Нет, — голос прозвучал грубее, чем я хотел.
Бэм перегородил дорогу и раскинул руки.
— Почему вы так со мной? — кажется, он сейчас заплачет: он что правда не понимает ситуацию? — Когда нужна поддержка и помощь, когда рядом нет Тэхена, я нужен тебе, ты общаешься со мной, а сейчас... Будто я навязчивый дурак! Разве я это заслужил?
— Отвали, что за бред? — я просто оттолкнул его в сторону и дошёл, наконец, до своего байка.
Сев на мотоцикл, Тэхен забрался своими руками под рубашку и начал поглаживать мой живот, кончиками пальцев порой задевая чувствительную кожу над пряжкой ремня.
— Тэхенни, прекрати, я не могу контролировать себя, — я давился словами, теряясь в волнительных ощущениях.
Я так хотел его. До умопомрачительного крика, чтобы все на планете знали, как я люблю, как я желаю...
— А я не могу остановиться, так хочется касаться... — Тэхен шептал своим низким голосом мне на ухо. — Тебя... Везде... Не знаешь, что со мной?
Я бы хотел списать на то, что я невероятно сексуальный и привлекательный, но правда была иной.
— У тебя скоро течка, поэтому так и тянет на альфу, — я чуть разочарованно вздохнул: хоть что-то он ко мне испытывает, хоть лёгкое влечение.
Тэхен внезапно укусил меня за плечо и впившись ногтями в кожу провёл от ключиц до самого низа живота, оставляя царапины.
Я вздрогнул и честно, чуть не получил самый фееричный оргазм в своей жизни.
— Я впервые касаюсь альфы... — все тот же грубый шёпот. — Я никогда раньше не хотел... Чувствовать тепло кожи альфы.
Просто надо дышать. И не кончить. Но я тупо замер, боясь пошевелиться, и все испортить.
— Может поедем? — и правда, мы уже минут десять сидели на мотоцикле и не двигались. — Поедем туда... Хмм... Где теплее.
Мы ворвались в мою квартиру, как ураган на побережье, сметая все на своём пути. Не отрываясь от поцелуя, стащили обувь, куртки. Я чувствовал его жар, желание. Воздух вокруг был словно накалён. Руками я искал его кожу, задирая рубашку, прижимая к себе ближе. Тэхен дрожал в моих объятиях, будто его мучила лихорадка. Притягивая меня к себе за воротник, он вгрызался в мои губы, заставляя меня теряться в пространстве, растворяясь в нем.
— Ты уверен? — с последними остатками разума, я отстранился от него и заглянул в глаза, но там было отражение моей страсти, скорее нашей.
— Возьми меня, — и с тихим стоном он вновь ответил поцелуем.
Вцепившись в его волосы, я ласкал пальцами его шею, переходя ниже, расстёгивая пуговицы, утягивая в сторону спальни.
Послушный и покорный, без тени сомнения, он распалял меня до температуры вулкана.
Я не смогу остановиться, не хочу.
Добравшись до кровати, он упал на неё, сминая руками простыни, нежась на них, приглашая меня за собой.
— Я хочу тебя, — прошептал я. — Ты сводишь меня с ума...
Тэхен облизнул губы, и я наклонился над ним, зависая на руках. Он приподнялся, скользя губами по моим скулам, едва касаясь языком кожи, от чего прошибало будто электричеством.
— Трахни меня, Гукки, — он молил, обхватывая меня ногами.
Сорвался. Терпеть и сдерживаться я больше не мог.
Одежда срывалась за долю секунды. Нежная кожа плавилась от моих поцелуев. Он, с его бешеным запахом, был настолько сладок, что хотелось съесть его.
Укусы оставались синяками на его теле, отдавались громкими стонами. Коснувшись его паха, я почувствовал, как он задержал дыхание, а потом прогнулся навстречу мне. Его съедало нетерпение, а поцелуи будто утоляли жажду.
— Ты прекрасен, — разметавшиеся по простыне светлые волосы, затуманенные глаза, красные истерзанные губы — я наслаждался этим.
Коснувшись языком его дорожки от пупка и ниже я рисовал языком наши имена, доводя его до предела ощущений, мучая себя и оттягивая момент, постепенно стаскивая сантиметр за сантиметром его боксеры.
— Сладко, — я упивался моментом. — Скажи, что ты хочешь?
— Кукки, прошу, — Тэхен бормотал, теряясь в ощущениях. — Ниже... Возьми... Ааах...
Когда я коснулся языком его члена, он застыл в тихом крике и сжал с силой мои волосы. Его реакция на мои ласки...
Нечто.
Незабываемое...
Его хотелось распробовать на вкус, сильнее, чем заставить кричать от бешеных толчков...
Когда я провёл губами по всей длине, раздался громкий звонок телефона. Не останавливаясь, я продолжил, но мелодия не умолкала.
— Возьми... Телефон... — Тэхен отодвинулся, с трудом. — Может срочно...
До меня не сразу дошло, что мобильный и впрямь разрывался уже какое-то время. Настойчиво.
Дотянувшись рукой до трубки, я увидел знакомый номер.
— Алло.
— Чон Чонгук?
— Вы просили позвонить, если что-то произойдёт.
— Да, слушаю, — я мигом поднялся и вышел из комнаты, отрезвленный серьёзным тоном собеседника.
— Я делаю это в последний раз и только из уважения к вам. Это врачебная тайна, но... Ваш друг пришёл на аборт.
— Спасибо.
Сердце бешено застучало. Чимин, дурак! Что собирается натворить?! Я не прощу себе, если не вмешаюсь. Я судорожно начал одеваться под удивлённым взглядом омеги.
— Что случилось? — спросил Тэхен.
— Ничего!
— Я с тобой!
Через пять минут мы уже поймали такси, пока я ждал ответа на звонок Юнги.
— Чон, какого хера ты свалил...
— Чимин в больнице и собирается сделать глупость, — прервал я его.
— Какую? Где он?
— Сам спросишь у него! Та же, где лежал Тэхен. Ждём тебя там!
Больница была совсем близко у моего дома, так что мы добрались до неё первыми. Не задавая пока вопросов, омега следовал за мной, не отставая.
Вот и нужное отделение.
Одиноко сидящий Чимин в коридоре с грустной решимостью в глазах.
— Чимин, твою мать! — заорал я с другого конца этажа. — Совсем, да?
Он посмотрел на нас, даже не изменившись в лице. Он был уверен в своём поступке.
— Что происходит?! Почему ты в ЭТОМ отделении?! Ты же не... — Тэхен округлил глаза, посмотрел сначала на друга, потом на меня. — Ты ждёшь ребёнка? Ты решил, что... Нет!
У Тэ затряслись руки, и он принялся трясти за плечи Чимина. Истерика нарастала, и слезы покатились из глаз Кима.
— Ты дурак! Как ты можешь?! Не надо! Если он был таким, не значит, что и ты! Чиминни... — он уткнулся ему в плечо и плакал.
Послышались шаги, и к ним подбежал запыхавшийся Юнги.
Заметив его, Чимин осуждающе посмотрел на меня.
— Растрепал? — слова омеги были неуместны: я-то был уверен, что поступил верно.
— Что? Что растрепал? Чим, я не глупый и этот кабинет только для... Черт, черт, черт!
Мин схватился за голову, глубоко вздохнул и... Улыбнулся.
— Мы уходим! — мягко отодвинув Тэхена, он поднял на руки непонимающего омегу и зашагал в сторону лестницы, кинув мне напоследок. — А с тобой мы ещё поговорим!
Стоило сказать раньше, но кто мог ожидать, что Чимин пойдёт на такое. Врач приглядывал за братом, пока мне запрещали его навещать, и тут он мне сообщил такое.
Мысли вернулись к больной теме. После того, как Чангук проснулся, он был очень слаб и не мог говорить. Память подводила его, и он практически ничего не помнил, особенно о самом себе и семье. Чтобы не травмировать его сильнее меня попросили дождаться, пока он окрепнет и только тогда попробовать поговорить с ним. Я и так долго терпел, выдержу и ещё немного. Зато Хосок окружил его такой заботой и вниманием, что брат принял его моментально без остатка, и благодаря ему быстро шло восстановление.
— Значит, ты знал, — немного успокоившись, Тэхен подошёл ко мне. — И промолчал. Думаешь, это не важно знать? Он же мне как родной брат!
Я потянулся рукой, чтобы успокоить его и приобнять, но он отодвинулся.
— О, вы уже здесь! — знакомый врач показался на этаже. — Можете попробовать к нему пройти. Он почти вспомнил, кто он.
— Да, позже, — я сделал вид, что это неважно и совсем меня не касается.
— Нет, сейчас! К кому ты можешь тут пройти?! — Тэхен закипал. От ревности?
Он кивнул доктору, и мы направились в палату.
Открывшаяся картина поразила омегу так, что тот чуть в обморок не упал, успев схватиться за косяк двери. А удивляться было чему.
Помогая больному кушать, Хосок подносил ложку ко рту брата, а затем резко отдергивал и чмокал в губы, от чего он смущённо хихикал и заливался краской.
— Привет, — я решил прервать эту романтику и обратить на нас внимание.
Когда Хосок отстранился от пациента и открыл обзор на лицо Чангука, Тэхен вообще побледнел.
— Привет! Нашатырь на том столе, — учитель проявил вежливость, и снова все внимание брату: они были так поглощены друг другом, что мы явно мешались. — Он ещё не готов. Имя своё он так и не назвал. Я позвоню, когда стоит прийти снова.
В открытую попросили уйти.
Мне не хотелось уходить. Хотелось обнять и пожурить по голове Чана. Эгоистично возможно. Но он так сиял и был счастлив, что восстановление семьи приходилось отложить на потом. Тем более Тэхен был в состоянии шока и, кажется, даже не моргал.
Я взял его за руку и вывел на этаж ниже, где не было людей, поговорить.
— Мой брат-близнец, только вышел из комы. И да, не поверишь, твой бывший — его истинный, — я выпалил все сразу, на одном дыхании. — И мне пришлось это принять.
Щеку больно обожгло пощечиной.
— Прости... — я не успел договорить, как дверь в нескольких метрах от нас распахнулась и оттуда вылетели двое, кричащие друг на друга.
— Ты должен ехать сейчас! Никаких промедлений! Она выросла! Выросла сильно! Только операция! Это уже не первая стадия! Она прогрессирует!
— Мне нужно время! Хватит давить! Ты пугаешь меня!
— А рак и должен пугать, Джин!
Не сразу узнав со спины парня, я понял, что мы оказались не в то время, не в том месте. Не в той жизни...
Тэхен дрожащими губами пытался что-то сказать.
— Джинни... — наконец, имя сорвалось с его уст.
Двое обернулись к нам, и лицо Сокджина замерло в гримасе отчаяния.
— Ты привёл его сюда?! Обещал же! — накинулся он с обвинениями.
— Ты болен? Что с тобой? Рак?! — Тэхен, заламывая пальцы, осел на пол.
Его затрясло в рыданиях. Джин стоял в оцепенении, не зная что делать и сказать. Парень рядом с ним держал его за руку.
— Тэхен, все не так плохо, все излечимо, — я подбирал слова, чтобы привести его в чувства, наклонившись и поглаживая его по щеке.
— Убирайся.
Я отошёл, уступая место его брату, который уже опомнился и подошел ближе. Он поднял за плечи Тэхена и повёл в сторону скамеек. Рукой он показал мне проваливать. Ещё чего. Мой омега, мои проблемы. Я сел рядом, но, заметив это, Тэ из последних сил оттолкнул меня.
— Убирайся.
И снова требовательный взгляд Джина.
Может братья и впрямь должны сами разобраться? Я совсем растерялся, поэтому, не придумав ничего лучше, оставил их.
Свежий воздух. Гребаная пятница тринадцатое. Цепочка фатальных совпадений сегодня раскрыла меня с моими тайнами на полную.
И выдала с жуткой стороны Тэхену. А все совсем не так...
Спустя пару часов я позвонил ему. Он сбросил. Я позвонил снова. Все также. Спустя большое число настойчивых звонков, пришло сообщение.
«Это последняя капля. Я больше не могу тебе доверять. Пытался, но нет. Я рад, что ты не стал первым. Не появляйся больше в моей жизни. Забудь меня. Подари мне этот подарок!»
Бля.
Бля.
Бля.
И больше ничего в голове.
Только «бля».
Знакомый бар и стойка с шотами. Бармен вливал коктейли прямо в глотку, потом все смутно, кажется, кто-то знакомый. Дотащили куда-то, машина, дорога.
Лифт, меня почти укачало.
Знакомые очертания квартиры, смешанный запах мяты с апельсином, въевшийся в стены.
Мягкая кровать. Меня вырубило.
Резко захлопнувшаяся дверь вместе с головной болью разбудили меня.
Встав с постели, меня штормило, но, доковыляв до двери, я мигом протрезвел от того, что увидел.
Удивлённый и жутко заплаканный Тэхен и абсолютно голый Бэмбэм стояли в прихожей.
— Я выронил свой кошелёк вчера... — Ким проговорил подавленным голосом. — Там мои документы.
Я сходил в комнату и вернулся с ним, протягивая владельцу. Голова трещала, и я не мог найти слова, чтобы объяснить. Хотя я и сам не понимал, что происходит.
— Смотрю, ты не сильно переживаешь... Радостно, — резко развернувшись, Тэхен открыл дверь и исчез за ней.
Все очень плохо.
***
Прошла неделя.
Меня игнорировали все.
Юнги — за то, что не рассказал, Чимин — за то, что рассказал, Намджун — за то, что «пиздец, сука, ты конченный мудила, я думал мы друзья, а ты молчал!», Тэхен...
Только Хосок неожиданно сблизился со мной, отчасти понимая меня, поддерживая в своей уникальной манере.
— Тут кафе есть, с меня кофе, — после очередного посещения брата в режиме «за стеклом», мы прогуливались возле больницы, когда он это предложил.
Всего в пяти минутах ходьбы было уютное небольшое кафе с дивным ароматом свежемолотого кофе и корицы.
Я втянул воздух поглубже и сквозь пряные ароматы уловил апельсин с жасмином.
Он здесь. Взглядом оглядев помещение, я заметил двух людей в самом углу. Двое?!
Тэхен сидел в компании альфы с сильной подводкой на глазах, в дорогих шмотках и отчасти похожий на самого омегу.
— Кто это? — ревность оказалась сильнее вежливости.
— Чонгук, это ты, — Тэхен развернулся ко мне с натянутой улыбкой. — Познакомься, это мой жених. Бэкхен.