Тэхен приезжает в особняк семьи, выходит из рэндж ровера, но входить в дом не торопится. На улице тепло и солнечно, на деревьях птицы поют, вокруг нет шума и городской суеты, и порой это бывает необходимо. Просто вдохнуть свежего воздуха и прислушаться к звукам природы. Тэхен поднимает очки на голову, забирает из машины фотоаппарат и решает пройтись по двору. Обычно он фотографирует только людей, через объектив видит их раскрывающиеся души, но сейчас хочется запечатлеть то, что его окружает. Он щурит один глаз, другим смотря в объектив, и фотографирует величественный дом, всю жизнь служивший крепостью и местом покоя. Когда «не стало» отца, Элон так и не смог отказаться от этого дома, посчитал, что это будет неправильно — отрывать от себя частичку того, что хранит еще в себе фрагменты воспоминаний о любимом человеке. Так они с Тэгюном выросли, свыкшись с вечной скорбью и болью, что не угасала в глазах папы все эти годы. И все равно Тэхен любит это место, хоть и ненавидит где-то в глубине души.
Он фотографирует автомобили, стоящие у гаража, не подходя близко, запечатлевает стоящую у ворот охрану — вечные немые стражи, к чьему постоянному присутствию Тэхен тоже привык.
— Сынок, — слышит голос отца позади Тэхен и тут же опускает фотоаппарат, неохотно оборачиваясь. — Ты, видно, очень любишь свое дело, — мужчина стоит перед ним в темно-сером костюме с руками в карманах брюк и улыбается уголками губ.
— Обычно я фотографирую...
— Я видел каждую твою работу, Тэхен, — прерывает сына альфа. — Мне нравится, как ты видишь людей в объективе. Сфотографируешь меня? Интересно, что получится.
— Хорошо, — Тэхен поднимает фотоаппарат.
— Прям вот так, пусть наш дом послужит мне фоном, — старший чуть отходит назад и, слегка щурясь от солнца, улыбается, смотря в объектив. Тэхен находит нужный ракурс и щелкает пару раз.
— Ты с этим местом неразделим, — говорит омега, повесив фотоаппарат на плечо. — Вписываешься идеально.
— Увидел эту истину через стекло? — спрашивает альфа, приподняв бровь.
— Ага, — кивает Тэхен. — Как так получается, что годы твоего отсутствия стираются? Ощущение, словно ты был рядом всегда.
— Потому что не было ни дня, чтобы я о вас не думал, не проматывал в голове кадры дней, проведенных с вами.
Тэхен отводит взгляд в сторону, жует губу и вдруг говорит:
— Это был Сынвон. Он мог сломать мне жизнь, только бы тебя задеть.
— И ему есть, за что, — кивает альфа. — Месть за прошлое, а теперь еще и защита семьи. Он своих детей любит, и пусть их папа предал его...
— А ты предал нашего папу, — криво улыбается Тэхен. — Ты хоть на секунду представить мог, каково ему? Ты не приходил к ужину, якобы занятый работой, а сам...
— Не говори о том, чего не понимаешь, сынок, — обрывает омегу Тэхен.
— Ты очистил себя передо мной, доказав свою невиновность в покушении на Чонгука, но перед папой ты будешь виноват пожизненно, — ледяным голосом говорит Тэхен, пройдя мимо отца, и, на секунду остановившись, добавляет: — Если бы Чонгук клялся мне в любви, а потом шел спать с другим, я убил бы его.
Ведь зачем кричать о любви и делать то, что ей противоположно?
Войдя в дом, Тэхен крепко обнимает папу прямо на лестницах.
— Ты давно так не делал, — удивленно выдыхает Элон, зажатый в объятиях сына.
— Просто захотелось, — бормочет Тэхен, уложив подбородок на плече папы. — Ты сильнейший человек, пап. И я в очередной раз в этом убеждаюсь, — омега отстраняется и улыбается, сжимая ладонь Элона в своей.
— Детка, — Элон настороженно смотрит ему в глаза, а там только сочувствие. — Спасибо... — тихо говорит он, коротко улыбнувшись.
Альфа входит в дом, Элон переводит на него взгляд, а Тэхен наблюдает за тем, как глаза папы становятся ярче с его приходом. Не оборачиваясь к отцу, Тэхен целует папу в щеку, выпускает и поднимается на второй этаж к брату.
— Почему я от посторонних людей узнаю о том, что ты воссоединился со своим возлюбленным? — укоризненно спрашивает Тэхен, ворвавшись в комнату брата. Тот с улыбкой смотрит в телефон, но как только видит младшего, откидывает его на кровать. — Это точно правда. С Джином болтаешь?
— Откуда только люди все узнают, — закатывает глаза Тэгюн и садится на кровати. Тэхен присаживается на край и выжидающе смотрит на брата, требуя объяснений. — Да, я сделал это. Пошел к нему, — Тэгюн кусает губу, в глаза Тэхену не смотрит. — Как ты и сказал, признал, что люблю его. Бесит, когда ты прав, — бурчит омега и тычет пальцами в плечо широко улыбнувшегося Тэхена.
— Не буду смущать тебя, но да, я, как и всегда, оказался прав, — довольно хмыкает Тэхен. — И как он себя чувствует?
— Теперь лучше, — кивает Тэгюн. — Чимин сказал, ему было очень тяжело.
— Без Чонгука я погряз бы, — Тэхен ложится на спину и сцепляет пальцы в замок на животе. — Хорошо понимаю. Трудно бороться, когда главной опоры рядом нет.
— Мне потребовалось время, чтобы прийти к этому осознанию, — грызет губу Тэгюн, глядя на брата. — Нужно ехать к Джину, — омега слезает с кровати и проверяет телефон.
— Я с тобой, — подскакивает Тэхен. — Можем устроить небольшую вечеринку.
Тэгюн смотрит на него, как на идиота, несущего бред.
— Конечно же, не такую, как обычно, — закатывает глаза Тэхен. — Ну давай, Джину нужно развеяться!
— Только без твоих безумств, — предупреждает Тэгюн. — Если Чонгук согласится, можно и его подтянуть.
— Согласится! — кивает радостный Тэхен. — И Чимину позвоню. Куда же без братика. Почти родственник.
— Ну ты загнул, — хмыкает Тэгюн.
— Кто знает, — подмигивает Тэхен и достает телефон из заднего кармана темных джинсов, тут же набирая Чонгуку. — Эй, фараон...
Тэгюн отворачивает голову и прячет легкую улыбку.
🩸
Чонгук после работы едет по отправленному Тэхеном адресу. Он хоть и не особо горел желанием, но снова обрубать желание омеги грубым «нет» не стал. Тем более, что это далеко не семейный ужин, а просто небольшая встреча. Чонгук с Джином никогда толком не контактировал, этот альфа вообще входит в категорию тех, кого Чон не приветствует, но за свой тяжелый и решительный шаг против наркотиков не может не вызывать уважение. Чонгук понимает, каково это, и хоть с Тэхеном ему в этом плане куда проще, сам факт зависимости в любом случае отягощает всех.
Охрана провожает Чонгука, и рта не раскрыв, стоит тому мельком показать свой полицейский значок. В большой квартире слышатся голоса омег. Тэхена альфа сразу слышит. Он проходит внутрь, и в гостиной его встречают несколько пар глаз.
— Наконец-то, — Тэхен довольно улыбается и подскакивает с кресла, обняв Чонгука, который кивком приветствует остальных. Тэгюн с Джином сидят на диване, а Чимин на полу рядом.
— Присоединяйся, Чонгук, — говорит Джин, указывая сесть. Альфа выглядит уже куда лучше, его кожа приобрела здоровый оттенок, а в глазах больше нет той бесконечной съедающей тоски. — Мы тебя ждали тут. Я бы выпил с тобой, но пока не могу.
— Не страшно, — коротко качает головой Чонгук и опускается в кресло, где до этого сидел Тэхен. Тот сразу же усаживается на ручку рядом и вешает руку на плечо альфы.
— Мы видели новости про Сынвона, — говорит Тэгюн, прижимаясь к боку Джина. — Надеюсь, ты в порядке.
— Все нормально, — Чонгук берет протянутый Чимином стакан с виски. — Очередной человек, преступивший закон и получивший наказание. Я на таком не зацикливаюсь.
— Я был вчера у Джевона. Он немного напуган, но в целом в порядке. Их отец даже не вызывает тепла у своих детей, — цокает Чимин, прижав колени к груди.
— Мы всегда знали, что этот человек способен на что-то хреновое, — кивает Джин. — Это и случилось.
— Ладно, не будем об этом, не самая приятная тема, — отмахивается Чимин. — Никого не удивляет, что клуб наркоманов теперь расформирован? — усмехается он, подмигнув Джину, и поглядывает на Тэхена.
— Жестко ты, — бурчит Тэгюн.
— Да ладно, это просто шутка из прошлого, — пожимает плечами Чимин и отпивает виски, смешанный с колой.
— Радуйся, что тебя не утянули в него, — говорит Тэхен, невинно улыбнувшись, на что Чимин хмыкает.
— Вот еще. Я таким не грешил никогда.
— Конечно, странно обсуждать это перед детективом, — Тэгюн глядит на Чонгука, а Тэхен усмехается.
— Мы больше не потенциальные преступники, так что, нас сегодня не арестуют, правда же, фараон? — спрашивает Тэхен, наклонив голову к Чонгуку и уставившись на него своими огромными черными глазами.
— Посмотрим на твое поведение, — Чонгук мягко захватывает пальцами подбородок омеги и выпускает.
— Только на мое? — шутливо дует губы Тэхен.
— Ты — скандалист номер один в наших кругах, — тычет в омегу пальцем Чимин. Тэхен показывает ему язык и, усмехнувшись, прижимается щекой к макушке Чонгука. — На самом деле, это огромная победа, и я правда горжусь вами обоими, — Чимин поднимает свой стакан. — Боритесь и дальше, а мы вас поддержим. Выпьем.
Все, кроме Джина и Тэгюна чокаются алкогольными напитками, они пьют сок. Омега решил, что будет честно отказаться от спиртного вместе с Джином, тем более, что в последнее время и сам он чувствует себя не очень хорошо, а делать хуже и без того по жизни страдающему здоровью — не лучший вариант.
Пока все общаются, Чимин, выйдя в коридор, подзывает к себе Джина. Омега выглядит немного взволнованным, весь на иголках, хотя при остальных казался расслабленным и веселым.
— Что такое? — спрашивает Джин, скрестив руки на груди и настороженно глядя на брата.
— Только не злись, — сразу просит Чимин. — Я подумал, что сегодня подходящий момент, чтобы ты поговорил с... — омега заминается, а под пристальным взглядом брата еще больше нервничает. — С Намджуном, — тише говорит он, задержав дыхание.
— Чимин... — Джин сначала возмущенно вытаращивает на брата глаза, затем тяжко вздыхает.
— Пожалуйста! — Чимин вцепляется в руки альфы. — Ему важно это. И мне это чертовски важно. Он — тот человек, которому я доверил свое сердце. То самое, которое думал больше никогда никому не показывать. Понимаешь?
— Признайся, ты решил позвать его сейчас, чтобы при детективе я ничего не мог ему сделать? — щурится Джин.
— Нет, — закатывает глаза Чимин. — Ну, может, отчасти. Не вздумай ничего ему делать и после! — омега угрожающе тычет пальцем в лицо брата. — Просто поговори с ним, Джин-и. Он не опасен для меня, клянусь тебе, — Чимин снова вцепляется в скрещенные руки брата и говорит негромко: — Я люблю его.
Во входную дверь коротко стучат. Чимин отскакивает от брата, как ужаленный, и подлетает к двери. Не дав Джину опомниться, он распахивает ее, и вот брат и Намджун врезаются друг в друга тяжелыми взглядами.
— Привет, — улыбается Чимин, взяв Намджуна за руку и затягивая в квартиру. — Как хорошо, что ты пришел.
— Привет, — Намджун коротко улыбается Чимину и переводит свое внимание обратно на Джина, стоящего напротив стеной.
— Я к ребятам, — Чимин мило улыбается брату, который мечет в него молнии, и спешно ретируется, прижав ладони к горящим от волнения щекам. Он шумно выдыхает, прикрывает на секунду глаза и молится, чтобы не случилось кровопролитие.
— Что там происходит? — спрашивает Тэхен. Чимин в панике и не замечает, что все взгляды на него.
— Я надеюсь, что ничего страшного, — он пытается улыбнуться и садится возле Тэгюна.
— Как себя чувствуешь? — Намджун так и стоит на пороге.
— Отлично, — каменным голосом отвечает Джин. — Оружие есть с собой? У нас тут полицейский, на всякий случай предупреждаю.
— Будешь теперь вечно упрекать? — вскидывает бровь Намджун. — Я бросил это дело.
— Ради Чимина? — усмехается Джин, не скрывая сомнения во взгляде.
— Ради Чимина, — без колебаний подтверждает Намджун. — Слушай, воевать с тобой у меня нет желания. Мне важен только твой брат, и причинять боль ему — последнее, чего я хочу. Сомневайся дальше, — говорит альфа, по лицу Джина все прекрасно понимая. — Я не собираюсь оправдываться, потому что изначально не преследовал цели что-то с ним сделать. Те дела меня больше не касаются, но касается Чимин. Только он. Принимай это или не принимай, я от него не собираюсь отказываться. В принципе, это все, что я хотел сказать. Хорошего вечера вам, — альфа кивает и разворачивается, уже собираясь уходить.
— Мой брат тебя пригласил, куда ты собрался? — останавливает его Джин. — Мы еще о многом поговорим, но не сегодня. Присоединяйся к нам. Не причиняй ему боль.
Намджун поворачивается и несколько секунд глядит ему прямо в глаза, там происходит ожесточенное столкновение на какое-то мгновение, но оба его проигрывают. Обоим важен один человек, и ради него они готовы поднять белый флаг.
— Без этих вот манипуляций, — предупреждает Намджун, и оба возвращаются к остальным.
Намджун знакомится с Чонгуком, Тэхеном и Тэгюном. Омеги прежде видели его с Чимином на одном из приемов, но лично не были знакомы.
— Он хорош, — тихо бросает на ухо Чимину Тэхен.
— Знаю, — гордо улыбается ему в ответ омега.
У Чимина сердце успокаивается. Видеть своего любимого человека в компании близких безумно приятно. Он не думал, что когда-то вообще такое будет, но жизнь в какой-то момент стала ему давать только зеленый свет, и в это до сих пор не верится. Теперь никакой пустоты, никакого отчуждения. Дыра в душе затянулась, а на ее месте начала рождаться новая форма любви — сильная, крепкая, способная выдержать все, потому что не в одиночку больше. Пусть сейчас Джин все еще враждебно настроен по отношению к Намджуну, Чимин будет надеяться, что в скором времени брат поймет и разглядит то, что пока мешает увидеть пелена злости. Но то, что имеется сейчас — Намджун рядом, в одной компании с братом, вызывает огромное счастье, что отражается в улыбке Чимина, которую не скрыть. Скрывать и не хочется.
Чонгук, как и всегда, больше слушает, чем говорит. Тэхен постоянно рядом, постоянно касается, незаметно гладит по затылку, то поцелует быстренько, то улыбнется, то в разговор утянет, чтобы альфа не заскучал в компании, с которой никогда раньше бы не согласился сидеть вот так. Чонгук смотрит на Намджуна, периодически сталкивается с ним взглядом, но лишь на долю секунды, и этого хватает, чтобы в глубинах его глаз разглядеть тяжесть и что-то темное, что-то нехорошее, что тот когда-то пережил и что его не отпускает по сей день. Чонгуку, наверное, кажется, что от альфы веет запахом пороха. Есть такая особенность у людей, которые долго держали в руках оружие, и тут лишь вопрос: за что была борьба?
— Как дела у Эфемерности? — спрашивает Тэхен Джина, вытянув Чонгука из раздумий.
— Ты там, видимо, тоже долго не был, — усмехается Джин. — Я все поручил доверенному человеку. Мои проблемы — не повод закрывать заведение, которое так полюбилось всем. Там все хорошо, но меня им не хватает.
— Вернуться туда будет отдельным испытанием, — Тэгюн все еще сидит, прижавшись боком к Джину, пальцы переплетены, крепко держат, разделяя тепло на двоих. Им обоим этого чертовски не хватало.
— Да, там много соблазнов, — кивает Чимин, все еще сидя на полу, но возле Намджуна, расположившегося в другом кресле.
— Мой главный соблазн прямо здесь, — Джин растягивает губы в улыбке и медленно переводит взгляд на смущающегося Тэгюна, который легонько хлопает его по бедру и бурчит:
— Дурак. Пойду принесу еще закусок, — он быстро поднимается с дивана и идет на кухню. Тэхен посмеивается, смотря ему вслед.
— Он совершенно не привыкший к такому, — объясняет омега. — Выводишь его на новый уровень, Джин-и.
— Как только он скажет, что ему от этого некомфортно, я перестану, — Джин отпивает сока. — Но пока я не могу с собой ничего поделать.
— Как давно ты занимаешься радиоприемниками, Намджун? — переводя тему, спрашивает Тэхен, уже чуть ли не сидя на коленях у Чонгука, которого все устраивает.
Джин с явным упреком смотрит на Намджуна и ждет ответа.
— Начал совсем недавно, но заинтересовался лет пять назад, — отвечает Намджун, игнорируя пристальный взгляд Джина.
— В наше время такая редкость подобные интересы, — вдруг говорит Чонгук, разглядывая стакан, который держит на колене. — Слышал о радиоприемнике M110? — он поднимает взгляд на Намджуна, сидящего напротив.
Альфа задумчиво хмурится и мычит, затем вдруг усмехается.
— Такого радиоприемника точно не существует, зато есть армейская винтовка, правда, детектив? — Джин и Чимин застывают на этом вопросе.
— Не прогадал, — хмыкает Чонгук. — Где служил?
— Так бы сразу, — улыбается уголками губ Намджун.
— О боже, сейчас начнется, — Тэхен театрально закатывает глаза, а Чимин и Джин выдыхают.
Пока альфы уходят в разговоры об армии, Тэхен пересаживается к братьям Пак.
— Тэгюн что, решил весь холодильник принести? — спустя пару минут Джин замечает долгое отсутствие омеги и встает, собираясь проверить его. — Пойду посмотрю, что у него там.
Альфа заходит на кухню, и душа сразу же падает в пятки.
— Тэ! — громко зовет он, бросившись к лежащему на полу Тэгюну. — Эй, Тэ, слышишь меня? — в панике спрашивает Джин, сев на пол возле омеги и осматривая его быстрым суетливым взглядом. — Вызовите скорую! — кричит он в сторону гостиной, а сам проверяет на признаки эпилепсии. Тэгюн не дергается, он просто лежит без сознания и не реагирует ни на что. Джин приподнимает его голову, проверяя, не ударился ли, когда падал, и прижимает к себе, к счастью, ничего не обнаружив.
На его крик реагируют сразу. Тэхен, побледнев мгновенно, падает возле брата и проверяет его пульс, поднимает веки, пытается звать. Чимин уже называет скорой помощи адрес и подходит.
— Это не приступ, он сознание потерял, — быстро объясняет Джин, и не думая выпускать Тэгюна. У него пальцы мелко дрожат, его с ума сводит мысль, что он никак не может помочь омеге.
— Они скоро будут, — взволнованно говорит Чимин, а Тэхен глаз от брата не отводит.
— Я не понимаю... — еле слышно говорит он, сжимая ладонь Тэгюна в своей. Чонгук подходит к нему и кладет руку на плечо.
— Сейчас врачи приедут, Тэ.
К счастью, они не заставляют ждать. Быстро проверяют его, объясняют, что подробнее о случившемся будет известно в больнице, и, уложив омегу на носилки, быстро увозят. Остальные сразу же едут за ними.
Час нервного ожидания. Джин каждую секунду пытается зайти в палату, но его постоянно заставляют выйти и требуют потерпеть, убеждая, что жизни Тэгюна ничего не угрожает. Это помогает немного успокоиться, но Джин все равно на взводе. Тэхен с Чонгуком сидят в коридоре у самой палаты, омега нервно грызет губы, хрустит пальцами и смотрит в пустоту, а Чонгук успокаивающе водит ладонью по его спине.
— Он говорил, что с ним что-то не то, — тихо произносит Тэхен. — Но ничего не делал с этим. Я заставлял его обратиться к врачу, но нужно было просто взять и потащить, — омега трет лицо ладонями и утыкается носом в плечо Чонгука.
— Не вини себя, пламя, — Чонгук гладит омегу по голове и прижимает к себе. — Сам говоришь, что с твоим братом непросто.
— Я с ума сошел со всем, что происходит, не придал этому значения, — шепчет Тэхен.
— С ним все будет хорошо, Тэ, — Чимин присаживается на корточки перед омегой. — Главное, что сейчас он в надежных руках. Врачи говорят, ему ничего не угрожает.
— Сколько они там уже возятся, — рычит Джин, никого и ничего не слыша. Все, о чем его мысли — о Тэгюне и о его состоянии, о котором он даже не догадывался. Альфа не выдерживает, снова распахивает дверь и чуть не врезается в выходящего из палаты врача. — Ну что? — раздраженно и нетерпеливо спрашивает Джин.
Тэхен, Чимин, Чонгук и Намджун тут же подходят и окружают доктора.
— Сейчас Тэгюн в норме, у него просто утомление, стресс, неравномерный прием лекарств. Все это усугубилось из-за эпилепсии, а также перестройка организма, — спокойным тоном объясняет врач, делает короткую паузу и договаривает: — в связи с его положением.
— С каким положением? — не понимает Джин, внимательно слушающий доктора. Тэхен крепко вцепляется в руку Чонгука, а глаза уже на лоб лезут. Он знает, понимает, о чем речь.
— Тэгюн беременный, господин Пак, — объявляет доктор, на его губах появляется легкая улыбка.
— Боже! — визжит Тэхен, прикрыв рот ладонью, Чимин в немом шоке, а глаза заблестели тут же, и только альфы остаются более менее сдержанными, хотя и видно, они тоже удивлены.
— Тэ... — в ступоре выдыхает Джин, у которого в голове слова врача вертятся на повторе и становятся все громче и громче.
Еще одна секунда осознания, и он, оттолкнув мужчину в сторону, влетает в палату. Тэгюн лежит на кушетке и сверлит стеклянным ошарашенным взглядом экран УЗИ. Не успевает он ничего понять, как перед ним появляется Джин, растолкав двух медбратьев и нависнув над омегой, у которого в уголках глаз поблескивают слезы.
— Тэ... У тебя там... — Джин огромными неверящими глазами разглядывает омегу и поднимает руку. Ладонь застывает в паре сантиметрах от живота омеги, скрытого тканью свободной рубашки. — Наш, — Джин поднимает взгляд на Тэгюна. — Наш ребенок, — дрожащим шепотом произносит он. Слова едва складываются в звуки.
Тэгюн молча поднимает к альфе руки и, обвив их вокруг его шеи, тянет на себя, утыкается носом в его теплую шею и шмыгает, жмуря глаза.
— Все хорошо, детка, — Джин целует его в висок, гладит по плечам, осторожно опускает руку на его живот и решается накрыть, нежно провести по нему дрожащими от переизбытка эмоций пальцами. — Все хорошо. Это невероятно.
— Т-ты рад? — шмыгнув носом, поднимает глаза на альфу Тэгюн.
— Конечно! — быстро кивает Джин и нервно смеется, стирая большими пальцами слезы со щек омеги. — Как я могу быть не рад? Я счастлив, как никогда не был, — яркая широкая улыбка не покидает лица альфы.
— Я даже не думал...
— Черт возьми! — врывается в палату Тэхен. — Не думал! Так дрожишь за свое здоровье, а тут «не думал», — омега, не менее счастливый, отталкивает Джина чуть в сторону и крепко обнимает Тэгюна, но тут же спохватывается. — Ой, малыша придавим, — он смеется и, нагнувшись, почти невесомо кладет голову на живот Тэгюна, прикрыв глаза и вслушиваясь в новую жизнь, что формируется внутри него. Там свой бескрайний мир, Тэхен и с ним связь найдет, отдаст ему частичку себя.
— Там песчинка совсем, — говорит Тэгюн, с теплой улыбкой наблюдая за братом. Джин стоит рядом и держит омегу за руку, ни на секунду с ним контакт разрывать не хочет.
— Эта песчинка равна бесконечности, ты ничего не понимаешь, — Тэхен отмахивается и выпрямляется.
— У меня там племянник планируется?! — Чимин, которому пришлось выслушать рекомендации доктора, наконец присоединяется к остальным. Медперсонал выходит из палаты, а Чонгук и Намджун входят следом за омегой.
— Вроде того, — Тэгюн опускает голову на подушку и с полуулыбкой смотрит на всех.
— Охренеть, мой брат станет отцом! — смеется Чимин и хлопает Джина по плечу. — Чтобы даже не вздумал вредить своему здоровью и здоровью своей семьи!
— Нет, ни за что, — возмущенно говорит Джин. — Лучше посмотрите на моего сына! — он тычет пальцем на застывший снимок УЗИ на экране стоящего возле кровати оборудования. — Я не понимаю, конечно, где он, но он точно там есть.
— Боже, — усмехается Тэхен. — Но я тоже ничего не понимаю.
— Вот же, — Тэгюн поднимает руку и тычет пальцем.
— Кружочек... — щурится Чонгук, не сумевший скрыть любопытства.
— Не совсем ровный, — добавляет Намджун, пытающийся разглядеть что-то напоминающее ребенка.
— Сам ты не совсем ровный, — ворчит Джин.
— Тихо! — осаждает брата Чимин. — Он совсем крохотный, чтобы можно было что-то понять. Совсем малютка... — вздыхает омега, умиляясь своим же словам.
— Поздравляю, — говорит Чонгук, Тэгюн благодарно улыбается альфе, а Джин бормочет «спасибо», все еще внимательно смотря на снимок.
Тэхен прижимается к Чонгуку, обвив руками его торс, и кладет голову ему на грудь.
— Сейчас вам обоим нужно хорошо о себе позаботиться, — собирается с мыслями Чимин, обняв руку Намджуна. — Ради моего племянника. Вы оба нужны ему. Оба здоровые. Доктор сказал, что пока все хорошо, развитие идет как надо. Пусть так будет и дальше.
— Будет. Мы справимся. Ради нашего малыша и ради друг друга, — твердо говорит Джин, настроенный решительно.
Чонгук прослеживает взгляд Тэгюна, направленный на притихшего Тэхена. Непонятно, о чем он говорит своему брату глазами, но это вызывает у альфы вопросы.
Они все вместе сидят вокруг Тэгюна еще около получаса, разговаривая о будущем и о ребенке, уже даже подыскивая для него имя, и в какой-то момент Намджун выходит покурить, а Чимин за ним, чтобы выпить кофе. Тэхен и Чонгук тоже решают оставить Джина и Тэгюна наедине, чтобы они могли поговорить обо всем вместе.
Тэхен с не исчезающей полуулыбкой на губах неторопливо идет по коридору к самому его концу, Чонгук, держась с ним мизинцами, чуть позади. Они доходят до лестниц, по которым, очевидно, редко кто ходит. Тэхен открывает окно и присаживается на подоконник на лестничном пролете.
— Пламя, — зовет альфа, стоя перед Тэхеном. Тот прикрывает глаза и вдыхает свежий вечерний воздух. Алый свет ложится на половину его лица, завораживает. Чонгук в который раз засматривается на него, и этому вряд ли когда-то придет конец. — Происходит что-то, чего я не понимаю, — начинает Чонгук. — Тэгюн... Он смотрел на тебя...
Тэхен улыбается чуть шире, глядя на город, но улыбка его с тенью печали, безнадеги.
— С сожалением, Чонгук, — говорит он негромким спокойным голосом. — Он смотрел на меня с сожалением и, может быть, виной, хотя вине там точно не место.
— В чем причина? — хмурится Чонгук, неотрывно наблюдая за омегой. Таким Тэхена он, кажется, никогда не видел.
— Мне ужасно жаль, возможно, я поступил очень эгоистично по отношению к тебе, не сказав об этом раньше, — Тэхен шумно выдыхает, коротко смотрит на Чонгука, впервые боится смотреть ему в глаза долго. — Может быть, надеялся, что отсрочка поможет мне, а может, боялся твоей реакции, того, что ты оставишь меня... — голос омеги затихает. Он снова хрустит пальцами и нервно бегает взглядом по зданиям снаружи.
— Тэхен, — негромко зовет Чонгук, не давя.
— Мои студенческие годы были очень яркими, — наконец решается Тэхен рассказать. — Бывало, я из-за своих бесконтрольных вечеринок попадал в больницу. То перелом, то что-то посерьезнее. Несколько раз такое точно было, — Тэхен задумчиво кусает губу. — В один из этих моментов обнаружилось, что я, оказывается, бесплоден, — на одном дыхании выговаривает омега и решается взглянуть в сторону Чонгука. Тот даже в лице не меняется, молча слушает, скрестив руки на груди. — Я не могу иметь детей, Чонгук, — Тэхен слабо улыбается, виновато, тоскливо.
Чонгук подходит ближе, садится напротив, как они любят сидеть дома, и поднимает на Тэхена, затаившего дыхание, взгляд.
— Мне жаль, Тэ, — Чонгук берет его руку и водит большим пальцем по внутренней стороне его ладони. — Но тебе не стоило бояться мне об этом говорить. Когда я понял, что люблю тебя и хочу, чтобы ты был моим омегой, разве я ставил тебе условие родить мне детей? Мне нужен ты, пламя. Нужен таким, какой ты есть. А ты, черт возьми, — лучшее, что случалось в моей хреновой жизни. Ты ее сделал полноценной.
— Мы не создадим будущее, у нас не будет наследия, — тихо говорит Тэхен, опустив взгляд на руку Чонгука. — Тебя не огорчает это?
— Нет, — отвечает Чонгук, не задумываясь. — У меня есть ты. Чего мне еще желать?
— А если мы однажды захотим детей? — Тэхен поднимает тяжелый взгляд, а у Чонгука от него колет в груди.
— Я не вижу проблемы, пламя. Мы сможем завести семью, детей, и необязательно их рожать. Не задавай мне вопросы, думая, что из-за них я в чем-то начну сомневаться. Этого никогда не случится, понял? — Чонгук пальцем поддевает подбородок омеги и заставляет смотреть на себя. — Это не страшно, Тэхен.
— Хорошо, — тихо говорит омега. Чонгук притягивает его к себе и нежно целует, окончательно успокаивая. Тэхен глотает ком в горле и обнимает, мягко отвечая на поцелуй.
Все это время он думал, что в жизни главное оставить что-то после себя, продолжить род и с гордостью смотреть, как растут дети и становятся лучшей версией своих родителей. И в этом есть смысл, но не он — вся жизнь. Чонгук убедил, и глазом не моргнув, и не подумав в чем-то осуждать и вешать ярлыки, как обычно делает общество. Это не погрешность, не ошибка. Это такая же жизнь, как у всех остальных, и она тоже несет в себе особую прелесть. Главное, быть счастливым.
И Тэхен в этот момент счастлив по-настоящему.
🩸
Элон счастлив до искр в глазах. Его окутало предвкушение. Он чуть ли не танцует, так передвигается по огромному дому. Скоро любимый альфа вернется с очередной встречи и больше никому, кроме Элона, принадлежать не будет. Омега радостно распахивает гардеробную и разглядывает ряды вещей, выбирая, что наденет к приходу мужа. Утром Тэхен обещал особенный вечер, и Элон дождаться не может. Его душа вся уже рвется к альфе, скорее хочет в его тепле и нежности утонуть. Время уже близится к вечеру, а омега обретает крылья, вот-вот от земли оторвется. И так каждый раз и от одной лишь мысли о Тэхене.
Элон играет с детьми, пока ждет мужа, затем глядит на часы, оставляет их няне и поднимается в спальню, чтобы начать собираться. Он бодро мычит под нос какую-то песню и пританцовывает, кружась у зеркала. Телефон на кровати начинает вибрировать, омега тут же к нему подлетает и принимает звонок с широкой улыбкой.
— Привет, любимый, ты скоро? — спрашивает он воодушевленно.
— Жизнь моя, — низкий басистый голос мужа пускает волну приятных мурашек по телу. — Проси у меня все, что тебе вздумается, я виноват перед тобой. Мне нужно задержаться, — альфа звучит виновато, и Элон медленно теряет пыл.
— Значит, мы никуда сегодня не пойдем? — спрашивает он поникшим голосом.
— Боюсь, не получится, — Тэхен вздыхает.
Не это заставляет лицо, на котором весь день была всеобъемлющая радость, окаменеть.
Элон слышит на заднем плане чей-то смех. Тэхен и не пытается что-то скрыть.
— Жизнь моя, — зовет он, зная, что омега уже все понял и потому притих. — Послушай...
— Я услышал, — с трудом выдавливает из себя Элон, треснуто улыбаясь своему отражению в зеркале и держа телефон у уха. Как же жалко он теперь выглядит. Как ничтожно. — У тебя дела, Тэхен. Я понимаю. До встречи.
Элон кладет трубку. Его зубы так крепко стиснуты, что еще немного, и крошиться начнут. Он стоит столбом, отдаленно слышит через распахнутое окно смех своих детей, играющих во дворе, но ему снова пустили ядовитый газ прямо в легкие, глаза застелили черным полотном. Как будто он не увидит. Как будто он не может ярко представить картину, разрывающую его душу так легко, что даже стараться сильно не надо.
«Я так больше не могу, я сам себе вру» — открыв сообщения, пишет Элон тому, кто лучше всех его поймет.
«Я хорошо представляю, каково тебе, но не наделай глупостей» — приходит ответ мгновенно.
Элон отбрасывает телефон и опускается на пол, самого себя не может удержать на ногах, его прижимает к земле. Улыбка медленно начинает возвращаться, но она даже близко не несет в себе того, что было до проклятого звонка. Из улыбки рождается тихий смех. С каждой секундой он становится громче и отчаяннее. Элон громко смеется и сжимает пальцами свои волосы у корней так крепко, что готов клок вырвать.
Эхо смеха во мраке преследует его. Ничего не видно, снова бесконечная темнота. Элон так и сидит на полу, но ничего не видит, снова оказался в непроглядной тьме. Он слышит шаги, приближающиеся к нему с разных сторон. Несколько силуэтов. И когда те оказываются близко, Элон может разглядеть их лица, подняв голову. Они возвышаются над ним как непроходимые горы, что укрывают его от собственной боли. Он не знает их, а может, просто не помнит эти лица. Смех затихает. Звенящая тишина вакуумом в ушах. Ему протягивают руки.
— Нужно кое-что сделать, — Элон сидит за рулем черного бэнтли и смотрит куда-то вперед пустым взглядом. Слез уже нет, а голос не дрожит.
Он долго позволял рвать свою душу. Он долго списывал это на какие-то причины. Он долго врал самому себе.
Элон стоит у гроба все на том же злосчастном кладбище. Он больше не плачет, не бьется в истерике. Смотрит на закрытый гроб стеклянными глазами, а в горле удушающий ком.
К нему вновь подходят незнакомые люди в черных костюмах. Четверо мужчин встают перед гробом и смотрят на Элона. Где-то на дереве гаркает ворона. Гроб начинает опускаться в вырытую яму.
Элон просыпается от собственного крика. Он распахивает глаза и морщится от яркого солнца. То ли день, то ли еще утро, но точно не ночь, как бывает обычно, когда омега просыпается от очередного кошмара. Он присаживается на кровати, подогнув колени, всхлипывает и утирает глаза в слезах. Постель рядом пуста, значит, Тэхен уже давно встал.
Осадок от сна с новыми деталями неприятной горечью остается внутри, никак не оставит омегу. Он смывает остатки сна, принимает душ и приводит себя в порядок, смотрит на себя в зеркале, пытается улыбнуться, но стоит Тэхену войти в спальню, как улыбка становится искренней, наполняется любовью.
— Жизнь моя, ты выглядишь бесподобно, — альфа подходит к нему сзади и кладет ладонь на талию, смотрит ему в глаза через зеркало и тепло улыбается. — Как спалось?
— Уже лучше, — врет Элон, прижимается к груди альфы и откидывает голову на его плечо.
— Я рад это слышать, — Тэхен целует его в скулу, обвивает руками его талию и кладет подбородок на его плечо, медленно укачивая в своих объятиях. — Я хочу сделать кое-что.
— Что? — Элон смотрит на мужа в отражении.
— Пригласить тебя на свидание, — шепчет ему на ухо Тэхен. — Ты согласишься пойти со мной?
Боюсь, не получится.
— Да, я пойду с тобой на свидание, — прикрыв глаза, говорит Элон, купаясь в легких поцелуях мужа.
— Тогда не планируй ничего на вечер, — Тэхен целует его за ухом.
Мне нужно задержаться.
Элон распахивает глаза, прогоняя образы, концентрируется на реальности, топит непонятно откуда взявшуюся боль и разворачивается в руках Тэхена, накрывает ладонями его затылок и нежно целует.
— Не буду, — тихо говорит он. Легкая улыбка на губах, а в голове собственный безумный смех.
Они вместе завтракают на заднем дворе, наслаждаясь теплым солнцем, после чего Тэхен садится в роллс-ройс и уезжает по делам.
В голове Элона навязчивый громкий стук изнутри. Как будто дверь упрямо не открывают снаружи.
🩸
Вечера Элон ждет с осторожным трепетом. Он занимается своими делами, не позволяет себе слишком много об этом думать, не ломает голову над тем, что надеть, хотя впереди еще куча времени. Не ждет звонка. Или боится ждать. Потому что «боюсь, не получится» все еще всплывает в голове любимым голосом, заставляет внутри что-то сжаться, как в ожидании удара, который непременно должен прилететь.
И в этот раз тоже.
Элон осторожен в своих мыслях и действиях, в нем борьба двух чувств: того, что не просто обожглось, а сгорело дотла, и того, что, несмотря ни на что, слепо и безумно любит.
Вечером Тэхен звонит. Элон, расчесывающий в этот момент волосы, переводит взгляд на лежащий на тумбе телефон, поднимает, несколько секунд смотрит на имя и принимает звонок.
— Жизнь моя, — нежно зовет Тэхен и наверняка улыбается в этот самый момент. Элон не может сдержаться, его губы повторяют улыбку на том конце.
Проси у меня все, что тебе вздумается, я виноват перед тобой.
— Привет, любимый, — Элон смотрит на себя в отражении зеркала. Его лицо умиротворенное, а может, смиренное. Готовое к очередному удару, но...
— Ты готов? Я подъезжаю, — говорит Тэхен, а у Элона фейерверки в сердце.
— Скоро спущусь, — отвечает он и больно прикусывает губу, чтобы не дать чувствам волю.
Тэхен говорит, что будет ждать, а Элон собирается, никак не переставая думать о своем кошмаре, что когда-то был наяву. Почему сейчас, когда жизнь начала циркулировать в нем вновь, все это из глубин души поднимается и омрачает настоящее? Почему нельзя, чтобы счастье преобладало над болью? Почему так жестоко с ним собственное сознание?
Элон надевает светлый кремовый костюм, застегивает золотой браслет на запястье, недавно подаренный Тэхеном, поправляет обручальное кольцо и выходит. У лестницы его ждет роллс-ройс и стоящий перед ним Тэхен, одетый в черный костюм. Увидев омегу, он улыбается, не скрывает восхищенного взгляда и не отрывает его, пока Элон спускается.
Омега не ожидал, что все будет настолько красиво, что дух захватывает. Тэхен позаботился о том, чтобы в лучшем ресторане красного города в этот вечер не было ни одного посетителя. На самой верхушке высотного здания отеля, где алое небо почти задевает крышу, плача кровавыми звездами. Они садятся за столик с лучшим видом на город. Зал погружен в приятный полумрак, всюду свечи и никакого искусственного света.
— Я волнуюсь, скажи мне, что тебе все нравится, — просит Тэхен, и его взволнованный взгляд это подтверждает.
— Иначе быть не может, мне безумно нравится, — успокаивает альфу Элон. — Тут очень красиво.
— Отлегло, — улыбается с облегчением Тэхен. — В следующий раз мы можем полететь в любое место, в которое ты только захочешь. Устроим вечер, как ты скажешь.
— С тобой любое место будет лучшим, Тэхен.
— Я до конца своих дней буду жалеть о том, что позволил ненависти меня ослепить и расстаться с тобой на такой страшно долгий срок, — Тэхен берет здоровой рукой ладонь напротив сидящего Элона и чуть сжимает. — Если за это ты не простишь меня, я пойму, любовь моя.
— Мы потеряли много времени, но ты снова со мной, и это самое главное, — негромко говорит Элон, слегка улыбнувшись и сжав ладонь мужа в ответ. — Перестань себя грызть за это.
— Я хочу выпить за тебя, Элон, — Тэхен поднимает свой бокал с вином. — За твою чистую и бесконечную любовь. Я никогда не заслуживал этого, если откровенно, но судьба подарила мне ангела в твоем лице. Прекрасное создание, заполнившее мою душу до краев.
Элон смущенно улыбается и поднимает свой бокал. Звук слегка сопрокоснувшегося хрусталя о хрусталь, влюбленные улыбки и тихая музыка, разливающаяся по залу. В этом вечере прекрасна каждая деталь.
Они наслаждаются изысканными блюдами и винтажным вином, говорят о детях, друг о друге и о жизни в целом. Элон не перестает улыбаться, а Тэхен не перестает смотреть на него с восторгом.
Вдруг он поднимается, обходит столик и, протянув омеге руку, говорит:
— Потанцуй со мной, жизнь моя.
— С радостью, — Элон вкладывает свою ладонь в руку альфы и поднимается.
Тэхен ведет его в самый центр зала и встает напротив, кладет частично парализованную ладонь на его талию и начинает медленно уносить в неторопливый танец. Элон с полуулыбкой смотрит альфе в глаза и в который раз за этот вечер говорит про себя, что невозможно быть еще счастливее, чем сейчас, в руках мужа, чья любовь расти не прекращает даже с упущенными годами.
Они медленно танцуют, общаясь на чувственном уровне, смотрят друг другу в глаза и не могут оторваться. Элон чувствует, что в нем начинает рождаться непонятная тревога, но он продолжает держать улыбку, заставляет себя концентрироваться лишь на Тэхене, но от этого почему-то только хуже.
Я так больше не могу. Я не могу спать спокойно, зная, что мой любимый человек делит в эту секунду постель с кем-то другим.
Элон начинает слышать свой же голос, говорящий о том, что он совершенно не помнил двадцать лет. Он старается отогнать странные мысли, но тревога лишь усиливается.
Он ведь делает это ради меня, ему нужно давать волю своим демонам, иначе они его уничтожат, а затем доберутся до нас с детьми.
Элон прикусывает щеку изнутри, чтобы на боли себя сконцентрировать, а смотреть в глаза напротив все тяжелее. Омега сжимает чуть сильнее пальцы на плече альфы, ища физическую опору против призрачных мыслей, способных сбить его с ног.
Тэхен изменяет мне, и это никогда не закончится, если ничего не сделать. Я разрушаюсь, пока играю роль понимающего. Он убивает меня, касаясь другого человека. Каждое такое прикосновение на моем теле плавит кожу кислотой.
Ладонь в руке Тэхена сгорает, Элон еле сдерживает себя, чтобы не вырвать ее из хватки. Смотрит глубже в черные глаза напротив, не знает, на чем сосредоточиться, чтобы отогнать свой же голос-воспоминание, а глаза эти ему будто еще лучше истину раскрывают. Сердце бьется громче и быстрее, в висках больно пульсирует.
Я так больше не могу.
— Любовь моя, — зовет Тэхен, видя, как внутри омеги рождается истерика, отражающаяся в глазах.
— Нужно кое-что сделать, — говорит Элон сидящему на заднем сиденьи бэнтли мужчине.
— Слушаю, господин.
— Подорвите автомобиль моего мужа, когда он будет внутри. Я заплачу столько, сколько скажете. Сделайте это как можно скорее.
Я. Так. Больше. Не. Могу.
— Элон, — чуть громче обращается к утонувшему в страшных мыслях омеге Тэхен.
Элон смотрит на него в ужасе, так, будто узнал что-то немыслимо кошмарное, и утыкается лицом в его грудь, глухо взвыв, намертво схватившись пальцами за лацкан его пиджака и позволив накрыть себя ужасу. Из глаз тут же срываются слезы, а вой переходит в истерический плач.
— Что такое, Элон? — испуганно спрашивает Тэхен и берет его за плечи, заставляет посмотреть в лицо. — Скажи мне, жизнь моя.
— Я... — Элон вдруг отшатывается, услышав его голос, огромными глазами в слезах смотрит на Тэхена и еле-еле может дышать. Из легких высосали весь кислород, вот-вот потемнеет перед глазами. — Это... Это я, — заикаясь, едва слышно говорит омега. Еще немного, и сердце тоже разорвется. На него одним махом обрушились все воспоминания, которые, казалось, стерлись в тот же миг, как Тэхена не стало. Стерлись ли? Позорно спрятались в самом дальнем углу души, так глубоко, как дно океана, куда свет никогда не падал. В том самом месте, куда самому омеге страшно соваться.
— Элон, — Тэхен старается звучать мягко, но напряжение в его голосе слишком ощутимо.
— Я сделал это с тобой, — бесцветным голосом произносит Элон, скинув с себя руки Тэхена и отходя назад. Его раздавливает обрушившееся на него обилие эмоций и воспоминаний.
— Сделал что? — спрашивает Тэхен, делая шаг к омеге.
— Я желал твоей смерти двадцать один год назад, Тэхен, — Элон крепко сжимает волосы у корней и с трудом глотает воздух. Тот тоже стал ядовитым. — Я хотел тебе отомстить. Ты меня уничтожал. Ты... Боже, — омега подносит к дрожащим губам не меньше трясущиеся ладони.
Все то, чем жил Тэхен после своей «смерти», в этот миг разваливается, взрывается, как планета, поражая осколками все вокруг. Представления, с которыми он столько лет жил, стираются. Он прокручивает в голове все за пару секунд и впервые в жизни кажется настолько растерянным. Альфа смотрит на захлебнувшегося в агонии Элона и поверить не может. Столько лет искал виновника, а тот оказался в самом его сердце. Ближе некуда. Так и говорил один давний друг.
— Я мстил всем за себя, потому что ты отомстил мне... — хриплым негромким голосом говорит Тэхен, а уголки губ подрагивают, превращаясь в подобие улыбки.
— Ничего живого во мне не было, — всхлипывает Элон. Его исказившееся от боли лицо терзает Тэхену душу несмотря на раскрывшуюся тайну. — Ничего ты не щадил, когда уходил от меня в очередной раз. Я... Я любил тебя так же сильно, как стал и ненавидеть. Я так сильно ненавидел тебя, никто и представить себе не может подобное, Тэхен.
— Мне безумно жаль, что я выжил, Элон, — искренне говорит альфа. Его охватило сожаление, но смеет ли он даже это сейчас испытывать?
— Я и себя убил, думая, что тебя потерял, — Элон тяжело сглатывает ком в горле, заставляет себя смотреть на того, кто отравил жизнь и кто вознес ее до небес. — Двадцать лет я как живой труп, и если бы не дети, пошел бы следом тут же. Без вечных страданий и иллюзий, будто ты где-то рядом, без бесполезных попыток лечиться в клинике, только бы легче стало хоть чуточку. Я обманывал себя так долго, что обманул даже в том, что будто не убивал тебя.
— Убей сейчас, жизнь моя, — Тэхен разводит руки в стороны без раздумий. — Я наполовину парализован. Ты отомстил лишь частично. Я никогда не оставляю врагов недобитыми. Поступи правильно.
— Ты не враг мне, — шепчет Элон дрожащим голосом. — Ты — все для меня, Тэхен. Я ненавижу себя за это. Я так ненавижу себя! — кричит Элон, вновь хватаясь за свои волосы с намерением разодрать их, но его хватает Тэхен и прижимает к себе крепко, не дает причинить вред.
— Я не прошу прощения, я его не получу, — Тэхен крепко держит омегу одной рукой, другой гладит его по голове, сам стеклянным взглядом смотрит куда-то вперед. — Я заставил ангела умыть руки в крови, оттого и небо еще аллее.
Я добавил ему цвета.
— Тэхен... — чуть слышно зовет Элон. Альфа смотрит на него тяжелым взглядом, слегка нахмурив брови, гладит по щеке и сам же понимает, что даже касаться его не смеет. — Это так страшно, так чудовищно... Наша любовь безумна, — омега сломано улыбается и подносит ладонь к лицу альфы, невесомо касаясь кончиками пальцев напряженной скулы. — И если кому-то мстить, то нам обоим.
Столько боли причинил, уверенный, что делает лучше. А на деле слабак, который не мог усмирить своих чертей, искал выход, думая, что безболезненный для всех вокруг. Кости ломал другим, в кровь сгрызал чужие губы, красные отметины оставлял другим, только бы не ему. Не ему боль причинить. Не его сломать. Но нет.
Ему! Ему главную боль причинил.
Его сломал.