Печенье с шоколадной крошкой

Разноцветные рыбки

Издав усталый вздох, Пятый бессильно опустил Клауса на кровать. Тот поёжился, сонно бормоча что-то невнятное и притягивая к себе подушку. Пять заботливо укрыл брата одеялом и направился к двери. Прежде, чем выйти из комнаты, он ещё раз взглянул на Клауса, улыбаясь и мысленно благодаря его за это ночное приключение. По коридору гулял бодрящий сквозняк, и Пятому не хотелось возвращаться в душную комнату, полную напоминаний о работе. Но сон брал своё, заставляя глаза предательски слипаться, а ноги заплетаться и подкашиваться. Дойдя до своей комнаты, Пять оглянулся, убеждаясь, что никто не видел его похождений, и быстро скрылся в дверном проёме, заперев дверь на засов.

Забравшись под одеяло, парень повернулся к окну, разглядывая ночное небо. Луна была почти полной и мягко освещала облака вокруг себя. Звёзд не было видно, только несколько особо настойчивых проглядывали сквозь дымчатую пелену, напоминая скорее заблудших светлячков. Пять вспомнил о звёздном проекторе. И о словах Мэй. – Значит… Теперь я должен признаться? – он неуверенно задал вопрос сам себе. Ответа, очевидно, не последовало. Пятый вздохнул и устало перевернулся на другой бок. Ему не хотелось думать ни о чём, эта ночь была и без того богата на переживания. И вскоре, незаметно для себя, Пять провалился в сон. Утро было сонным и суетливым, как обычно. На небе ещё оставались тучи, но солнце всё же взяло верх, игриво поблёскивая лучами в намокшей листве и траве. В воздухе стоял бодрящий запах сырости и мокрой земли. Дома было прохладно, из-за чего в голосе после сна слышалась хрипотца, но это только забавило. Хотелось скорее надеть носки и тёплый свитер, спуститься вниз к столу и выпить горячего чая, вприкуску с бисквитным печеньем или медовым пирогом. И хотя на завтрак каждый раз была каша, это не мешало детям мечтать. Все сновали по коридорам, желая друг другу доброго утра. По комнатам разносился детский смех и радостные возгласы, наполняя угрюмое здание звенящим счастьем. Мэй оживлённо болтала с Элиссон и Ваней, пока рядом Клаус и Диего дрались за зубную щётку. Лютер пытался разнять братьев, что-то недовольно ворча, а Бен усиленно переживал. Пять же проснулся последним и теперь смотрел на этот утренний кавардак с усталой улыбкой, стоя в конце очереди в ванную.

Перед завтраком следовала пробежка вокруг здания академии, но вездесущие лужи, оставшиеся после ночного дождя, заставили детей неуверенно топтаться на крыльце. Их сонное недоумение развеял пронзительный крик: – Кто прибежит последним – мокрая курица!! – разбежавшись, Клаус резво прыгнул со ступенек в большую грязную лужу, раскинувшуюся у входа, и по колено мокрый быстро скрылся за углом. Это было веским аргументом, так что вскоре в луже оказались и остальные, хохоча и нарочно шлёпая насквозь мокрыми ботинками по воде.