Молчи, терпи

18. Смелость и отчаяние

И давно она стала такой смелой? Может быть, так на Эльзу повлияла пылкая речь Бертрама о независимости и гордости, пророненная в саду? Королева хмыкнула, перешагивая очередную ступеньку. Джек потянул девушку за собой, когда вновь послышался скрип двери. Гадкий, точно крик голодной дикой птицы, противный, проникающий в самую душу несчастного слышащего.

Холодок пробежал по спине.

Они вновь оказались во дворце. Эльза узнала аскетичную стену странного третьего этажа, того самого, на котором обитали королевские особы. Девушка огляделась, неосторожно задев Джека локтем. Она не извинилась, не собиралась сожалеть об этом. В конце концов, сколько боли ей причинил сам король, насколько мала эта капля неудобства в сравнении с морем боли?

– Удивлена? – спросил Джек, противно улыбнувшись.

На этот раз не ответила Эльза, проигнорировав мужа. Она вовсе не собиралась не замечать вопросы супруга, но не желала делать вид, будто все в порядке. Королева попросту не расслышала Джека, не стала переспрашивать. Она уже повернулась вправо, но Джек остановил ее, крепко ухватив за запястье.

– Не туда, – уже холоднее сказал он.

Очевидно, супруг заметил озлобленность девушки. Обидно, наверное, когда «главный» в семье получает отпор от существа, что должно было кротко подчиниться. Джек, свято веривший, что любой хребет можно сломать, согнуть в подчинении, не собирался мириться с таким положением вещей. Он питал к Эльзе самые противоречивые чувства, надеясь, что сможет сломить ее дух, не обидев...

Эльза повернулась вслед за Джеком. Ей не было страшно, но злость зажгла ее сердце. Она клокотала в груди, точно лава, ползшая по крутым склонам извергающегося вулкана. Королева шла впереди, и Джек на этот раз стал ведомым, вторым, следующим за ней. О, он не позволил бы девчонке такую дерзость, если бы... Если бы не помнил о том, что виноват.

Королева не сразу нашла нужную дверь, но лицо не теряла... Ее острые голубые глаза метались из стороны в сторону, в поисках нужного куска дерева... Джек поспешил распахнуть перед супругой дверь. Он был галантен, когда сам того хотел, груб, когда считал такое отношение нужным.

Девушка молчала, пока дверь со скрипом закрывалась за ней.

А Джек молчать не собирался. И как она смела разозлиться на него, как могла взять на себя столь тяжкий груз? Юноша почувствовал, что губы его начали трястись от нетерпения. Он ощущал себя голодным волком... Сбитым со следа, заблудшей овцой, что застряла в терновом кустарнике.