Человек моей души

20 глава

Открыв глаза, я чувствую легкий омут, посетивший мою голову. В первые минуты я не понимаю, где нахожусь и что происходит. Но попытки вспомнить, почесав голову, и понять, зажмурив глаза, не проходят даром: я все еще нахожусь у мамы дома.

Посмотрев на время, я убеждаюсь, что сейчас раннее утро: на часах полседьмого. Видимо, слишком утомившись произошедшими событиями, мое тело и дух не смогли бодрствовать и решили, что мне нужен сон. И приняли такое решение слишком неожиданно, потому что я просыпаюсь в замаранной футболке и джинсах, в которых не то что спать — ходить неудобно было. Но, как ни странно, я выспалась и чувствую себя очень даже хорошо, несмотря на легкую головную боль.

Переодевшись в домашнюю одежду, я, с небольшим страхом внутри, иду в кухню, откуда чувствуется приятный запах. Мама всегда встает в такую рань, отмечаю я.

Зайдя в комнату, я вижу почти стеклянный взгляд, пристально смотрящий на меня, словно что-то ищут.

— Доброе утро, — растерянно произношу я, натянув улыбку.

Маме словно больно слышать мой голос: ее глаза слегка прищурены, губы сжаты в тонкую линию, а глаза выдают некую жалость.

— Доброе, — тихо произносит мама и продолжает заниматься готовкой.

Я не удивлена, что мама так себя ведет. Наверное, каждая мать будет сама не своя, узнав такую страшную тайну от родной дочери. Я вообще удивлена, что она настолько спокойна: не кричит, не ругается, даже не грозит пойти в полицию — нет, она совершенно спокойна. Это странно... Но не стыдно ли мне жаловаться на такое? Все-таки это лучший исход событий. Поэтому я не должна придираться к маминой реакции.

Но этот разговор должен произойти. Мы должны поговорить, я обязана узнать мамины чувства, чтобы мы могли как-то жить под одной крышей. Все-таки тайна моего брака, которую мама узнала совершенно случайно, не такая и пустяковая вещь. Никто на мамином месте не смог бы просто закрыть глаза на это и забыть все то, что узнала. Это неправильно, да и не по-матерински.

Скрепя свое наивное сердце, я спрашиваю:

— Как ты? — Мой вопрос звучит очень тихо и жалостливо, словно я жалею маму и ее чувства. Но это так... Я не хочу, чтобы она переживала из-за моей глупой девчачьей головы.

Мама все смотрит на меня так, словно видит восьмое чудо света. Но потом ее лицо становится каменным, словно она не хочет разговаривать со мной.