Браво, Томас!

2

Томас впечатал разомлевшее тело Ньюта в стену, раздвигая его ноги коленом и не отрываясь от исследования худой тонкой шеи своими сухими и теплыми губами. Ньют запрокинул голову, несильно стукнувшись головой о стену, и закусил нижнюю губу, стараясь не стонать хотя бы от таких почти невинных действий. Нечасто парню оказывалось быть ведомым; подобный опыт был когда-то давно, еще в старшей школе, но тогда все было абсолютно по-другому: одаривая друг друга неуклюжими поцелуями, оба парня слишком быстро возбудились, а об истинном наслаждении процессом не было и речи – мальчикам в ту пору нужно было лишь поскорее со всем закончить. Сейчас, с развратной шлюхой, все было по-другому, более плавно, даже нежно. И Ньют позволял себя вести, позволял целовать свои ключицы и тереться коленом о свой пах. Позволял себе быть слабым и таять от горячих прикосновений.

Когда руки Томаса начали пробираться под рубашку Ньюта, тот немного встрепенулся, вспомнив, что быть бревном не самый лучший вариант, если хочешь получить максимальное удовольствие. В паху начали натягиваться невидимые струны, возбуждение легко раскатывалось по всему телу, отдавая дрожью в конечностях. Ньют хрипло заглотнул воздух и скользнул холодными руками в джинсы Томаса, по-собственнически сжимая упругие ягодицы и ощущая кожей хриплый выдох на своей шее. Не ослабляя хватку, он притянул Томаса к себе, вжимаясь своей эрекцией в его пах и, не без удовольствия отмечая, что у того тоже стоит.

Брюнет, не теряя ни секунды драгоценного времени, уже принялся как можно медленнее, будто проверяя блондина на прочность, расстегивать мелкие пуговицы на его рубашке, изредка царапая короткими ногтями гладкую кожу, отчего Ньют кусал свои губы сильнее.

Томас оторвался от вылизывания шеи и ключиц Ньюта и уставился в его карие, почти черные глаза, выдавливая из себя легкую усмешку и с удовольствием наблюдая, как парень борется, пытаясь заглушить в себе стоны.

— Прекращай терзать свои губы, профессор, — приблизившись к уху Ньюта, прошептал Томас, обдавая горячим дыханием и не прекращая стаскивать с него рубашку, — иначе мне ничего другого не останется, кроме как повалить тебя на этот грязный пол и как следует отыметь.

— Я предпочту заняться этим в более удобном месте, — хмыкнул Ньют, прерывисто дыша и чувствуя, как Томас гладит его бока, еле касаясь пальцами кожи и тем самым вызывая волны мурашек по всему телу.