мой ласковый зверь

моя любовь к тебе неизмерима

— Юнги, ты ведешь себя, как ребенок, — строго сказал Хвасон.

— Юнги, ты ведешь себя, как ребенок, — передразнил Юнги, смешно скорчив лицо, и засунул в рот лавандовое печенье, в последнее время ставшее его любимым. Хвасон тяжело вздохнул.

Следователь Ким с минуты на минуту должен был приехать за его сыном, а он сидел в гостиной на диване, поджав под себя ноги, уплетал печенье и явно злился на весь мир. Взгляд у него мрачнее тучи. Хвасон собирал его чемодан, складывая вещи первой необходимости, а Юнги дулся, как маленькое дитя. Хвасон думал, это от того, что омега добрую половину своей жизни готовился к тому, чтобы стать следователем, оттого и пропустил ту фазу, когда можно быть ребенком. Вот сейчас и наверстывает упущенное, самому себе разрешая на правах беременного капризничать. Хвасону было искренне жаль Намджуна, потому что он как никто знал своего сына.

— Юнги, — ласково позвал Хвасон, отложив в сторону свитер омеги и садясь с ним рядом. — Разве папа заслужил, чтобы ты с ним так разговаривал, перекривлял и грубил?

Юнги почувствовал, как глаза начало щипать от слез стыда. Ему хотелось расплакаться в голос, ведь он понимал, что родители ничего плохого никогда для него не сделают, но все равно обидно, что они вот так легко отдали его в чужие руки. Юнги не сдержался и шмыгнул носом. Хвасон слегка улыбнулся и положил ладонь на спину сына, успокаивающе поглаживая. Юнги тут же прильнул к папе, прижимаясь щекой к его груди. Ему так не хватает тепла и ласки, что он хочет запаковать их и уложить в чемодан, потому что, он уверен, в квартире Намджуна он ничего из этого не получит.

— Прости меня, папа... — прошептал омега, всхлипнув.

— Ничего, малыш, — успокоил его папа. — Ты просто боишься, и это абсолютно нормально. Неизвестность всегда страшит.

— Зачем вы отдали меня ему? — прикусил губу Юнги, смотря на папу с какой-то обидой. — Я вам надоел?

— Юнги, что такое ты говоришь? — засмеялся Хвасон.

— Тогда почему? — прошептал омега.

— Потому, что он твой альфа, отец твоего ребенка, а еще он любит тебя, — улыбнулся Хвасон, зачесывая прядь волос Мину за ухо.

— Не меня, — покачал головой Юнги. — Его, — кивнул он на живот. — А я ему и подавно не нужен стану, когда рожу.

— Солнышко, ты сильно ошибаешься, — нахмурился Хвасон. — Альфы в тысячу раз сильнее начинают любить того, кто подарил им ребенка.

— Тысяча на ноль — все равно ноль, — грустно ухмыльнулся Юнги.

Хвасон вздохнул. Упрямство у Юнги, определенно, от Юджона. Они оба уперты, как бараны, и Хвасону вечно приходилось сглаживать углы, чтобы эти двое смогли найти компромисс. Но порой ему казалось, что Юнги намного упрямее своего родителя.

Раздался дверной звонок, заставивший Юнги вздрогнуть. Он посмотрел на папу, ища поддержки, но папа лишь улыбнулся, оставив легкий поцелуй у Юнги на щеке, и поднялся с дивана.

— Я открою дверь, а ты сходи и переоденься.

Но Юнги назло никуда не пошел. Из коридора раздались голоса, после смех папы, а потом в гостиную зашел улыбающийся Намджун. Юнги на него усилием воли не посмотрел, продолжая смотреть сериал, но уже не понимая его сути. Адский пес по его душу пришел. Нет, сам Люцифер. Намджун, в общем-то, и не надеялся увидеть омегу собранным и радостно его ожидающим, но Мин даже не потрудился переодеться из пижамы с принтом какой-то голубой коалы, всем своим видом показывая, что и с места не сдвинется.

— Намджун, простите за... это, — расстроенный поведением сына, сказал Хвасон.

— Вам не нужно извиняться за его поведение, — легко улыбнулся Намджун. — Юнги извинится сам.

— Скорее мне язык отрежут, — ухмыльнулся Мин, отправив в рот печенье.

— Юнги, ради Бога! — прикусил губу Хвасон.

— Все в порядке, — поспешил успокоить его Намджун. — Юнги, я опоздаю в офис, если ты не соберешься прямо сейчас.

— Ох, правда? — фальшиво-расстроенно спросил Юнги. — Очень жаль, что мне плевать.

— Вы бы подумали, нужен ли вам такой дикарь, — вздохнул старший омега.

— И никто другой больше не нужен, — улыбнулся Намджун, не отрывая от Юнги взгляда.

У Юнги сердце пропустило удар.

— Я сейчас отнесу чемодан в машину, а потом вернусь за тобой. Очень надеюсь, что мне не придется тащить тебя силой.

Юнги демонстративно развалился на диване, игнорируя бешено колотящееся сердце. Не хотелось признавать, но от одного запаха альфы у Мина начинали дрожать колени. Намджун понес чемодан Юнги в машину, а папа строго смотрел на него, явно ожидая, что Мин поднимется и начнет собираться. Юнги прекрасно знал, что испытывает судьбу, но только делать с этим ничего не собирался. Его злость альфы веселит, да и папа рядом, Намджун ничего ему не сделает. Но альфа вернулся слишком быстро.

— Может, кофе? — спохватился Хвасон.

— Нет, простите, я вынужден вскоре возвращаться к работе, — с сожалением ответил Намджун. — Вижу, вставать ты не собираешься, — обратился альфа к Мину-младшему.

— Ага, — равнодушно ответил Юнги, закидывая в рот очередное печенье.

— Отлично.

Юнги уже хотел злорадно улыбнуться, но Намджун в несколько широких шагов подошел к дивану, склонился над Мином горой и поднял на руки, как пушинку, прижимая к себе.

— Что ты делаешь! — закричал омега, вырываясь из его рук. — Животное! Отпусти меня! Не имеешь права! — кричал Юнги, отчаянно пытаясь вырваться из сильных рук. Хвасон хихикнул в кулак.

— Какая дикая кошечка, — улыбнулся Намджун. — Спрячь коготки. Хвасон-щи, простите, что приходится вот так, но иначе он не дастся в руки.

— Папа! — выкрикнул Юнги, изо всех сил пытаясь оттолкнуть альфу.

— Ничего, я все понимаю, — улыбнулся Хвасон, а у Юнги едва слезы из глаз не брызнули. Это самое настоящее предательство!

Намджун понес брыкающегося Юнги в коридор, Хвасон поспешил за ними следом, неся в руках теплую обувь и куртку Юнги. Омега кричал, кусался, колотил Намджуна кулаками, но тот не переставал улыбаться своей тупой улыбкой, которую Юнги в тот момент ненавидел искренне и безотчетно.

— Если ты не перестанешь, я свяжу тебя, — прошипел Намджун ему на ухо так, что у Юнги мурашки по коже пробежались. Он понял — не шутит, всеми фибрами чувствуя, что Намджун начинает закипать.

Альфа открыл дверь и посадил Юнги в машину. Он забрал у Хвасона обувь и, как заботливый родитель, обул омегу и натянул на него куртку. Хвасон не знал, что Намджун прошептал ему на ухо, но Юнги кое-как утихомирился. По крайней мере, не пытался сбежать, что уже было каким-то прогрессом. Намджун отошел, позволяя Хвасону наклониться к сыну и обнять его на прощание.

— Солнышко, веди себя подобающе, не позорь своих родителей и не доставляй Намджуну проблем. Хорошо?

— Хорошо, — буркнул Юнги, мысленно обещая устроить ему ад.

— Я люблю тебя, — Хвасон поцеловал сына в лоб.

— Я тоже тебя люблю, — шмыгнул носом Мин и обнял папу, прощаясь. Хвасон закрыл дверь.

— Береги его, — сказал старший омега, посмотрев на Намджуна.

— Больше собственной жизни, — кивнул альфа и, попрощавшись, сел за руль.

В салоне повисла гробовая тишина. Омега отвернулся к окну, показывая, что ни о чем говорить с альфой не намерен. Он дышал громко, часто и разъяренно. Намджуну показалось, что он сейчас кинется на него и, как минимум, выцарапает глаза. Но Намджун с ним ни о чем разговаривать и не собирался. Он молча вел машину, ожидая, когда Юнги прорвет. Всю дорогу до квартиры Намджуна они провели в полной тишине. Омега даже не брыкался, когда Ким завел его в лифт, а после и квартиру. Но именно там его и прорвало.

— Я позвоню в полицию, — прошипел Юнги.

— Да? — ухмыльнулся альфа. — И что ты скажешь? «Меня украл мой альфа, от которого я жду ребенка и который вскоре станет моим мужем»?

— Ты не мой альфа, — прорычал Юнги, сжимая пальцы в кулаки.

— Да? А чей же? — улыбнулся уголком губ Намджун, вплотную подходя к Юнги. Мин тяжело сглотнул.

— Ким Сокджина, — выплюнул Юнги, собрав последние силы в кулак. Альфа громко рассмеялся. Юнги толкнул его в грудь. — Ты приводил его сюда? — спросил омега, поджав губы. — Приводил? Отвечай! — прикрикнул он.

— Приводил, — облизнул губу Намджун. — И что?

— Ты трахал его здесь? — Юнги почувствовал, что губы начинают дрожать. Он вот-вот позорно расплачется, но еще держится. Намджун долго смотрел в его глаза, а после склонил голову вбок.

— Трахал, — тупым ножом по сердцу. — И не раз. Как сладко он стонал подо мной, как выгибался и просил большего, — выдохнул Намджун. — Как самая настоящая ш-

Звонкая пощечина эхом пронеслась по коридору. Намджун не сдвинулся с места, даже взгляда от омеги не отвел. А Юнги не видит перед собой ничего от слез. Он закричал и пихнул альфу в грудь. Ударил его кулаком по плечу, по руке, по ребрам. Юнги замахнулся в лицо, но Намджун резко перехватил его за кисть, крепко сжимая.

— Я ненавижу тебя! — закричал Мин. — Всем сердцем и всей душой ненавижу! Я ни на секунду не останусь в этом доме, не позволю тебе даже прикоснуться к ребенку и не позволю надеть кольцо на палец! Никогда! Я лучше отрублю их все, чем позволю тебе это, — выплюнул омега Киму в лицо.

— Лучше отрубишь, да? — как-то жутко ухмыльнулся Намджун. — Хорошо.

Альфа грубо потащил его за собой по коридору. Юнги начал кричать и дергаться, вырываясь из сильной хватки, цепляясь пальцами за дверные косяки, но Намджун был сильнее его. Мина уже начинало колотить от истерики, ему грудь мерзкое чувство обиды и ревность рвали в клочья, а Намджун лишь подливал бензина в огонь. Альфу хотелось убить, утопить, уничтожить, стереть в порошок. А еще пасть к его ногам и громко, содрогаясь, реветь. Намджун резко отпустил Мина и открыл верхний шкаф, достав небольшой топорик для разделки мяса.

— Ну, давай, — его губы изогнулись в улыбке. Он вложил топорик в пальцы Юнги, находящегося в немом шоке. — Руби.

Юнги почувствовал, что ладони вспотели. Он положил ладонь на стол, смотря на нее, будто впервые увидел. Холодный металл блеснул в тусклом дневном свете. Мин перевел взгляд на острое лезвие.

— Что же ты? — голос Намджуна был пропитан ядом. — Испугался? Спасовал? — насмехается. — Получается, все твои слова — пустой треп, Юнги-я? Ни одно твое слово не имеет вес? Ты пустышка? — Юнги чувствует, что у него кружится голова. Он поднял топорик, замахиваясь. — Руби. Давай, руби! — заорал Намджун.

Топор с громким стуком врезался в столешницу обеденного стола. Юнги содрогнулся в беззвучных рыданиях, хватаясь пальцами за край столешницы, чтобы не упасть. Намджун расплылся в довольной улыбке. Он подошел к Юнги, обнимая его сзади большими горячими руками, и жарко выдохнул на ухо:

— Так я и знал. Впредь больше никогда не раскидывайся такими громкими словами, Мин Юнги.