Внеорбитные: Рождение Феникса

Глава 28. «Бесконечная игра»

Джессика Эванс сидела на полу своей просторной комнаты, искоса посматривая на оставшиеся на светлых стенах рисунки, которые когда-то вселяли ужас, а сейчас лишь забавляли.

Она неистово, до дрожи в ослабших руках, нуждалась в теплом боке Адама, к которому можно прижаться, в плече, на которое можно опустить голову в любой момент, в светящейся во мраке улыбке, которая вселяла веру в самые темные времена. Она хотела, чтобы Адам видел её сейчас, в эту самую минуту, чтобы видел, к чему они в итоге пришли, чтобы видел, что они справились и надежды были не напрасны.

– Я хочу, чтобы ты гордился мной, Адам, – прошептала Внеорбитная, пряча заплаканное лицо в прижатых к груди коленях. Теперь, без зазрений совести, можно было дать волю слезам, позволить им беспрепятственно бежать по щекам от нахлынувших воспоминаний и чувств.

Она сдержала обещание, данное Каспии. Она победила. И всё же, она была опустошена: у неё забрали то истинное знание, которое она так долго искала. Забрали беспардонно, резко выдернув обрывки возможного будущего, которое открылось, из сознания, оставив в нём зияющую, ноющую и кровоточащую дыру. Сложенный воедино пазл развалился вновь.

Джессика помнила свои слова, которые вырвались из уст сами по себе: «Я знаю тебя... Я тебя помню...»

Та фраза, вскользь сказанная Эрику, как никогда хорошо объясняла то, что чувствовала девушка на самом деле: в её разум кто-то извне пробрался, просверлил в её сознании скважину и залил туда то, что было нужно, загрузив мозг, окончательно запутав, выведя из колеи. Возможно, это была она сама. Возможно, она не смогла прислушаться и избежать роковой ошибки, которую совершила, когда выставила кинжал с черным лезвием перед собой.

Что-то внутри неё, какая-то маленькая, оторванная частичка, жутко скорбела по погибшему, лила слёзы и отрывисто завывала, всхлипывая. И эта самая оторванная частичка своими воплями заглушала даже самый громкий голос здравого смысла.

Джессика не заметила, как к ней в комнату неслышно зашёл отец.

– Я потревожу твой покой?

– Конечно, – улыбаясь, ответила девушка, пытаясь изобразить умиротворение, которое без особых усилий перебивала глубокая внутренняя задумчивость.

– Что гнетёт тебя? – спросил мужчина, садясь подле дочери.

Раскусил её сразу, хватило лишь одного беглого взгляда.