Лови FM-волну

Another beginning

Alex Band – Will not back down
I'm the sky, the stars, the moon, the setting sun
I'm the feeling inside you when you're coming undone
You know you can't fight this now
I will not back down

Ровно неделю я не отвечаю на десятки сообщений, которыми буквально завалил меня Беллами. Даже открывать их не было никакого желания, иначе я точно знала, что снова начну злиться. Ради моего душевного благополучия, нужно было отказаться от всех вещей, связанных с ним. Телефон первый попал под раздачу, вторыми стали несчастные диски со Звёздными войнами из моего шкафа, которые все же решилась отдать отцу (он раньше их не смотрел и настаивал, чтобы когда-нибудь я посвятила его в эту межгалактическую эпопею, которая прошла мимо него незамеченной) и даже от любых намеков на кантри-музыку. Последнее было труднее всего выполнить, что странно, ведь я так и не приобщилась к этой музыке, но когда ты дочка ди-джея на радио, где в основном играет одно кантри – это и правда очень сложно. Естественно, на семинар в этот четверг я не пошла, возвращаясь к своей тихой умеренной жизни с уроками, репетиторами, и, конечно же, к традиционной посиделки на работе у мамы.

По хорошему счёту, это место тоже попадало в список того «что ассоциируется с Беллами, и отчего необходимо избавиться», но Эбби же этого не объяснишь. До нее и так доползли слухи со школы, о том, что в последнее время я вела себя странно, а это лишь подстегнуло у мамы желание докопаться до истины. Но раз уж я молчала, то был еще вариант: держать меня поближе. Идея так себе, но у заочно приговоренного отпрыска, мнения спрашивать уже не будут.

До полуночного эфира оставалось пять минут. Я прижалась щекой к стеклянной перегородке между студией, где Эбби что-то бурно обсуждала со своим звуковиком, взмахивая руками, и «зрительским» помещением, где я сидела на диванчике, поджав колени и уместив на них альбом для рисования. Настроения для творчества не было совсем: на улице льет дождь; я устала после занятий; я скучала по Беллами. Да еще и это кантри врубили, просто замечательно! Когда уже можно будет пойти домой?

Дождь сильнее затарабанил по стеклу, грозясь разнести его на тысячу осколков под таким натиском. Звучание напоминало дробь барабанщика в военном отряде, идущем в бой, и это только больше вгоняло в депрессию. Рука с карандашом в ней, казалось бы, сама забегала по листу, захваченная этим ритмом, и принялась вырисовывать что-то напоминающее воронье гнездо, только более рваное, завитое и растрепанное. «Почти как прическа у Беллами»- раздался на закромах сознания тоненький злобный голосок. Так, стоп. Что я делаю?! Нечего про него думать, и даже не думать, что думаешь о нем, потому что это...

Развить мысль не удалось: в помещении раздался противный пищащий звук, а табличка над дверью в студию загорелась - «Включен микрофон». Мама вышла в эфир. Полночь.

Я поднялась на ноги и тихонько приоткрыла дверь. Эббс, уже надела на себя наушники и придвинула вытянутый микрофон ближе к краю, но завидев меня, она улыбкой кивнула. Тихонько села в кресло напротив ее, как делала всегда, начиная с того момента, как мама вообще пошла работать на радио – она говорила, что я вдохновляю ее, когда сижу рядом. Что ж возможно, спорить не берусь.

- Всем доброго времени суток дорогие слушатели, с вами неподражаемая Эббс Гриффин, и как вы конечно уже догадались, это время "полуночного" эфира. Что ж, запасайтесь кофе, безкаллорийными зефирками и настраивайте свои приемники на самую точную частоту. Это Ark- FM, и мы начинаем. Тема сегодняшнего эфира: «честь и бесчестие». Не оставайтесь равнодушными к такой актуальной теме, наша линия создана специально для ваших звонков. Ваши предположения: что же такое честь, друзья? Давайте проясним, - уверенным голосом начала мама свое «неподражаемое» общение со слушателями. Вот это самооценка! А тема чести и бесчестия, она очень актуальна была, в веке девятнадцатом и раньше, но сейчас? М-да, еще раз объясните, почему она удостоилась звания - «любимый» ведущий?

Я откинула голову на кресле, разглядывая потолок. Скука, невероятная, невыносимая и всепоглощающая скука. Я почти решилась, чтобы достать телефон, но вовремя одумалась. Подложила руку под щеку, разглядывая уверенную в себе маму, которая продолжала читать со своей обожаемой бумажечки, вгоняя меня в еще большее уныние.

Дальше пошли звонки. Если этим людям некуда еще потратить деньги на телефоне в первом часу ночи, мне их жаль. Хорошо, хоть песни просят поставить – какое-то развлечение. Но, в общем и целом это ничего не меняло, потому что услышим мы их только после того, как ди-джей закончит свою занудную болтовню. Первые два звонка были даже по делу, с какими-то своими обоснованиями в поддержку чести у незамужних девушек (Боже, неужели они и правда об этом говорят на радио?), третий попался какой-то пацифист, желавший всем мира и любви, и, по-моему, совсем не обращающий внимание на то, что это было не совсем по теме. И когда мне уже захотелось раскроить себе череп об стол, звуковик соединил с еще одним абонентом: непонятный шум на заднем фоне привлек внимание мамы, а вот я уловила что совсем другое - знакомый голос.

- Алло? вас плохо слышно. Можете еще раз повторить? – вставила Эбби, так же как и я, не разобрав его предложение с первого разу.
- Простите, я сейчас стою под дождем возле единственного таксофона на Брайер Бич. Здесь очень шумно, - повысив голос, отзывается молодой человек, а я впиваю ногти в свои ладошки. Беллами. Ох, черт, он на Брайер Бич – соседняя улица, да и еще и единственный таксофон...это буквально в двух кварталах отсюда.

Но, конечно же, Эбби как всегда ничего не заметила, и решила не интересоваться деталями.

- Вы находитесь под проливным дождем и все же решили позвонить на радио? Вы, наверное, очень преданный поклонник Ark-FM раз пошли на такое. Или же вас настолько заинтересовала тема сегодняшнего эфира? – с благоговением спросила мама, а я не смогла сдержать смешок, который, наверное, услышали все зрители. Она бросила на меня недовольный взгляд карих глаз, призывая к молчанию, но это не сработало. Преданный поклонник, ничего не скажешь.
- Вы даже не представляете насколько, - раздался ответ из скрипящих динамиков.
-Как вас зовут, человек дождя? Радио должно знать своих героев, - довольным голосом продолжила ди-джей, умудряясь прижимать палец к губам для меня. Я ощутила мурашки, выступающие под кожей на задней части шеи. Он безумен, догадался же позвонить сюда.
-Э-м, Энакин, - пробормотал парень. Что, серьезно? Я усмехнулась вновь, а затем закашлялась под уже совсем недовольным взглядом мамы. Да прибудет с нами сила. Чувство непонятного стыда накатило волной, и я прикрыла глаза ладошкой.

Надеюсь, он ничего не устроит. Интересно, Беллами вообще знает, что я тоже здесь?

- Какое необычное имя, Энакин. Ну что ж, каково ваше мнение о «чести и бесчестии»? Можете поделиться? – и почему мне кажется, что сейчас начнется двухчасовая речь? Ах да, это же фишка всеми обожаемого мистера Блейка.
- Честь? Я считаю, это то чего человек добивается непосильным трудом работы над самим собой. Некое эмоциональное состояние, при котором ты ощущаешь себя достойным того, что имеешь в жизни. В истории это понятие скорее относится к определению воспитанного человека, но я в корне с этим не согласен. Каждый имеет право быть достойным, и так же каждый определяет для себя, что именно его таковым сделает, - зашелся слегка хрипящим голосом мужчина по ту сторону приемника. Я могла даже вообразить, как он произносит это со своим выражением лица будущего профессора, прижимая трубку к уху, стоя где-то под трухлявым навесом (если таковой вообще имелся, насколько я помню, рядом с таксофоном ничего такого не было, он что стоит, мокнет на улице?) Совсем спятил. И почему я - то в этом чувствую себя виноватой.

-Очень интересная теория. Энакин, а вы считаете, себя достойным человеком? Как, по-вашему, это должно проявляться? – задумчиво протягивает мама, потирая пальцы, один за другим.
- Если честно, Эббс, - усмехается Блейк, выдыхая в динамик так, что на секунду заглушает барабанную дробь дождя на заднем фоне, - я не уверен, что моя честь все еще при мне. Я слишком практичный человек, и мне свойственен эгоизм, поэтому не всегда бываю внимательным к чувствам чужих людей. Но я их просто не всегда понимаю, и мне трудно определить, когда я пересекаю границу - издержки работы: жить в прошлом, и не замечать тех, кто рядом. Слишком много рациональности, а это способно ранить людей. Если кто-то из-за меня страдает – разве могу я ощущать достойным того, что имею? – мои глаза опустились на ладони, на которых уже виднелись по четыре следа в виде полумесяца от ногтей. Мне хотелось сказать, что он достоин. Без лишних добавлений, это было так, просто я была слишком трусихой, чтобы признать это, и так просто простить своего странного друга... Беллами знает, что я слушаю это, уверена, он пытался достучаться до меня, что ж - теперь я слышу. – Есть одна девушка. Мы познакомились совсем недавно, но она стала мне дорога за это короткое время. Знаете, такая очаровательная принцесса с очень тяжелым характером и открытым разумом. На самом деле, она и есть образец чести и достоинства и слово «бесчестие» никогда бы не попало в список тех слов, которыми можно было бы ее описать. А я обманул ее. Пусть и не солгал прямо, но все равно обманул, и, наверное, исправить это уже нельзя. Именно поэтому, сейчас стою на Брайер Бич под проливным дождем и звоню на радио в полуночный эфир – просто не знаю, что делать еще. Наверное, я действительно бесчестный человек.

- Но судя по тому, что я услышала...эй?- мама застучала по микрофону, не слыша отдачи, как раз в тот момент, когда я подключила на пульте звуковика вторые наушники и микрофон маминого дневного напарника, а затем наклонилась над ним.
- А что бы вы сказали сейчас той девушке, которую обманули, если бы вам предоставили шанс все исправить? – произнесла я, не позволяя своему голосу дрогнуть, когда внутренности уже скрючивало так сильно, что кажется меня вот-вот стошнит.

Он то ли кашлянул, то ли усмехнулся.

- Я бы сказал: « мне очень жаль, что повел себя как эгоистичный придурок, но я не жалею, что смог узнать тебя лучше. Это дало мне возможность быть немного ближе к тебе, узнать тебя с обеих сторон. И желание вызвать твои чувства только усилилось, ведь за короткое время, что мы знакомы я, сам наконец, начал что-то чувствовать. Спокойствие. Удовлетворение. И мы слишком похожи во многом, что случается в жизни очень редко. Я скучаю по тебе, и не хочу тебя терять, Кей. Прости».- столько страсти в нем можно было услышать только тогда на семинаре по истории, а все присутствующие в тот момент видели, насколько он увлечен этим, и даже одержим. А если он ставит меня вровень тому, чему решил посвятить свою жизнь...
- Это звучит очень, достойно, гм, Энакин. Я думаю, она будет полной идиоткой, если не простит тебя. Потому, что, скорее всего, тоже по тебе скучает, - ответила я, прикрыв глаза, позволяя губам растянуться в улыбке. В животе образовалась странная пустота вместо сотен стянутых узелков, грозивших вывернуть меня наизнанку.
- Я буду ждать, сколько нужно, - судя по голосу, Беллами тоже улыбался. И мне так отчаянно захотелось сейчас видеть эту улыбку на загорелой веснушчатой коже парня, что еще до того как осознать, что делаю, вскакиваю на ноги, отдавая маме наушники.
- Теперь твой черед, развлекай слушателей, - бросила ей, потянувшись за ручку двери, но все же обернулась, чтобы еще раз взглянуть в шокированное лицо женщины, которая как бы приходилась мне матерью, и по идее должна была бы понимать, что здесь сейчас произошло. - А знаешь что, мам, работа на радио и правда крутая. Теперь я понимаю, почему ты так ее любишь.

И ничего толком не объяснив, побежала прочь: прочь из студии, с этажа, из здания, под проливной холодный дождь, который полностью застилал весь обзор. Таксофон на Браер Бич, я видела его мельком пару раз, но точно не знала где это. Всегда не по пути, было, теперь придется ориентироваться на шестое чувство – оно должно привести меня к Беллами снова, как уже когда-то подсказало мне открыть его первое сообщение на форуме радио. Я бросилась бежать, топя свои кеды в первых же лужах, и позволяя дождю портить мою прическу и лишать меня видимости. Как же холодно и мокро. Брр. И только бешено трепещущее сердце продолжало качать кровь по леденеющему телу. Если я подхвачу пневмонию, интересно это можно будет счесть как подвигом во имя чувств, каких бы то ни было? Блин, могла же было просто написать ему, или позвонить, чтобы встретится где-нибудь в помещение, но черт же меня дернул...Таксофон. Я остановилась возле бордюра по другую сторону дороги от него, рассматривая парня, прячущего голову под небольшим пластиковым козырьком с телефонной трубкой в руках. Мысли о холоде, непогодице, расклеившейся от воды обуви – просто вылетели из моей головы, как и все остальное. Видимо заметив меня, каким-то шестым чувством, Беллами повернул голову в мою сторону, и я даже отсюда смогла различить как он покачал головой с улыбкой, и что-то пробормотав в трубку, повесил ее.

- Принцесса, беру свои слова назад, я устал ждать и здесь чертовски мокро. Не будь я таким безнадежным романтиком, то давно бы ушел с тонущей улицы, но вот ты явилась, удостоив скромного сталкера своим звездным вниманием, - выходя из своего скромного укрытия, и позволяя струйкам воды заливать его лицо, крикнул парень. Уверенно направился ко мне, с таким выражением, словно я и правда куда-то опоздала. Мне же казалось, что я как раз вовремя - надо же было немного его помучить.

Я улыбнулась, сделав пару шажков навстречу, ощущая прилив какой-то волнительной радости.

- Подумала, что лучше поздно, чем никогда. Тебе пойдет на пользу немного остудить голову, - усмехнулась, сделав еще шаг. Его темные глаза сверкали так, что даже в эту непогоду их можно было заметить. Лицо парня было смесью серьезности и коварства. Наконец, оба его образа сошлись в одном, и я могла сказать точно, что мне это нравилось.
- Только не в этот раз, - не замедляя шага, Беллами взял меня за руку, слегка притягивая к себе, а другую положил на щеку, прежде чем буквально врезаться в мои губы своими.

Этот момент остался в истории нашей жизни – самой главной истории для нас: холод; воды по щиколотку, и теплые губы, согревающие мой мир изнутри через самый лучший поцелуй. Я улыбнулась, позволяя себе ответить ему и обнять за шею парня. Рядом гудели машины, изредка освещая нас светом фар, но нам было плевать на все. Да, Беллами был прав – все дело в чувствах.

Три месяца спустя.

- Ты уже открывала?

Я закусываю кулачок, чтобы не сдать себя со всеми потрохами. Кофейные глаза парня уже не могут скрыть волнения. Последние два месяца тема моего поступления была одной из самых актуальных у нас, и я знаю, что он боится, что я уеду далеко точно так же, как и, хочет порадоваться за меня в этом случае. Странно, но в таком важном деле на меня впервые не давили. Даже мама не лезла со своими советами. Три университета из пяти запрошенных уже дали свои ответы. Конечно, никто не сомневался даже, что они будут положительными, раз уж экзамены я сдала с блеском, но это были варианты на «всякий случай». Самые желанные места заставили меня понервничать. Сегодня утром пришел ответ от школы искусств в Сент-Луисе, и удержаться, чтобы не прочитать его, было невозможно. Изучать историю живописи, и самой вносить в нее вклад – этого хотелось не меньше, чем помогать людям в больнице.

- Я поступила, - тихо произношу, опуская взгляд на наши переплетенные пальцы. Не хочу обрадовать его заранее, ведь окончательный выбор еще не сделан, но то, что Сент–Луис находится всего в часе езды от университета Юджина, естественно прибавляло ему плюсов.
- Я даже не сомневался, Кей, - с улыбкой произносит он, прижимая свои губы к моей щеке, и тревоги уходят куда-то на задний план.

Я не позволяю ему отстраниться, а лишь ближе продвигаюсь, усаживаясь поверх колен парня на его скромном диване в общежитие. Беллами собирается съехать на квартиру в следующем месяце, а пока вынужден ютиться здесь. Но на самом деле, мне даже нравится эта комнатка: тихо, уютно и так по-студенчески, даже для будущего преподавателя. Да и соседа у него нет...
- Я подумываю о том, чтобы выбрать медицину, но Карлтонский мне не подходит. Слишком уныло и далеко. Как думаешь, Хармон ответит мне согласием?
- Ты в себе сомневаешься?

Я хитро улыбаюсь, запутывая пальцы в его темных завитушках. Такие мягкие, шелковистые и как всегда растрёпанные. Хорошо, что на правах его девушки, я могу с ними играться, теперь, сколько влезет.

- Нет. Но это же факультет военной медицины. Ты в курсе, там особенный курс истории уделяется? - протягиваю я, слегка дергая бровями. - А у меня в последнее время с историей как-то не очень. Думаю, придется искать репетитора.

Блейк усмехается, слегка наклоняясь ко мне, а затем резко скидывает с себя, укладывая спиной на диван, и нависая сверху. Темные глаза загораются такими знакомыми огоньками, что в животе появляется чувство, будто меня окотили из огнемета. Я громко сглатываю, разглядывая ежевичные губы брюнета, так, как будто не знаю каждую выбоинку на них. А вдруг, и правда, что-то изменилось? Надо же проверить!
- Обещаю, мы тебя еще подтянем, Принцесса. Знаешь, я хоть и стараюсь для пользы общества, но, - протягивает он, прикладывая палец к слегка выпяченным губам, - был бы не против благодарности.

Я смеюсь, слегка косясь его своим носом, бодаясь.

- Так и знала. Корыстные профессора нынче в моде, - подразниваю я, - сводите с ума бедных студенток, вскруживаете головы своими речами, приглашаете на свои «персональные» семинары, а когда они окончательно влюбляются в своего красавца-преподавателя, заявляете про расценки. Этот мир жесток.

Я театрально кривляюсь, строя из себя обиженную наивную простушку, замечая, как Беллами довольно выгибает бровь.

- А ты влюблена в меня?
- А я еще не студентка, мистер Блейк, - усмехнулась в ответ, проводя руками по широким плечам мужчины.
- Тогда, наверное, хорошо, что я еще не профессор, иначе все было бы куда сложнее в том плане, что я уже влюбился в одну очаровательную абитуриентку, - шепчет он, слегка прикусывая мою губу, и я мурчу как кошка, которую погладили и дали свежих сливок. Терпкий древесный запах вперемешку с мускусом и черешней исходящий от него, просто сводит с ума. Вот что такому парню стоит вскружить девушке голову? Мне действительно стоит опасаться конкуренции (Рома до сих пор пытается строить ему глазки, вместе с десятью остальными девахами из группы, так что я стала чаще посещать эти занятия, несмотря на свою занятость – с этих девиц станется вытворить что-нибудь из ряда вон).

- Это замечательно, потому что, ох, только посмотри на меня? Да я сама себя готова расцеловать, когда в зеркале вижу, даже не представляю, как ты держишься, - паясничала в ответ. В горле образовался комок, а дыхание едва сбилось. «Я признаю это, как только буду готова. Но есть и другие, не менее приятные вещи, какими можно объясниться и без слов»
- И голосок очень даже сексуальный, - поддел Белами, ухмыляясь. Я покачала головой.
- Жаль, что мне недостает итальянского шарма, иначе я была бы просто неотразима.
- А мне недостает усов и замашек французского маньяка, но мы имеем то, что имеем, радио-принцесса.- Смешно подёргивая кончиком носа, выдает Блейк, вызывая у меня смех. Черт, я бы влюбилась в его улыбку, как и каждая из тех девиц в группе, но его умение вызвать улыбку у меня – это было просто неоценимо. За это можно и полюбить по-настоящему.

Мои губы находят его, чтобы передать все то, что я чувствовала сейчас. Может быть завтра, Хармон пришлет ответ с отказом, и тогда я, скорее всего, поеду в Карлтонский университет за две тысячи миль отсюда, и мы с Беллами будем разлучены на некоторое время. Но разве это важно? Главное, что есть сейчас: я, он, не особенно удобный зеленый диван, с кучей учебников по истории на нем, и приглушенное радио, установленное на любимой станции с едва различимой болтовней мамы на заднем фоне. Что ж, лучшего варианта и придумать нельзя. Наверное, так распорядилась судьба.