Лови FM-волну

Unexpected perspective

"Так что на счет еще одного эфира? Я весь в ожидании. Мне было мало».

„И помнится, ты обещала его. Я был пай-мальчиком все это время. Хотя это совсем не в моем стиле".

„Кто знает, кто знает. Не думаю, что теперь Эббс Гриффин так просто кому-то отдаст свое нагретое место возле микрофона. У меня слишком большая конкуренция".

„Но ты ведь обещаешь, что попытаешься? Мне просто это необходимо, Кей. Я не могу работать, постоянно думая о твоем голосе".

„Это уже попахивает одержимостью. Но мне нравится. Я вызываю у тебя эмоции. Круто".

„Ты вызываешь у меня головную боль, Принцесса. Но я согласен даже на такие муки".

Всю неделю мы забрасываем друг друга бессмысленными смс, в флиртующе-шуточной манере, не вдаваясь в подробности нашей жизни. Это не имело значение, если у нас складывалось все очень неплохо и без этого. Беллами поднимал мне настроение на уроках рассказами о том, что его раздражает в их университете их буфет, и тогда я тут же затыкала его, скидывая фотки непонятной булькающей жижи, что подавали у нас в столовой. Мы обсуждали кантри музыку, которая ему очень нравилась, и совсем не нравилась мне (он зарекся, что когда-нибудь при личной встрече, передаст мне диск с самыми наикрутейшими кантри — песнями, и у меня не будет не единого шанса избежать совместного прослушивания каждого трэка на ней — пока я не полюблю их). Я один раз даже поинтересовалась, какая на вкус эта университетская жизнь, и он ответил, „что это лучшее время в жизни, и худшее одновременно", и больше к этому вопросу мы не возвращались. Загадки оставались загадками. Так же и с вопросами о внешности, бойфрендах-подружках и деталях, конкретизирующих наши личности, больше не затрагивались. Просто Беллами и Кей. А что, загадочность всегда привлекала.

Я отсылала смски с корчащимися рожицами в три утра, если неожиданно просыпалась, чтобы попить воды, и получала в ответ:

„Я рад, что принцессы не спят в столь поздний час, но Господи, не все же способны сутки напролет излучать энергию, так же как и ты, уважаемая звезда радио".

А через минуту еще:

„Но я все равно не сплю. Как ты узнала про мою бессонницу? Ты следишь за мной?!".

„У меня повсюду свои шпионы. Я все всегда знаю".

„Но вообще, просто собиралась пожелать тебе спокойной ночи.
Пы.Сы. Ты упоминал, что у тебя бессонница раз так десять. Не думал же, что я этим воспользуюсь, да?"

И, конечно же, пожеланием спокойной ночи это не заканчивалось. До шести утра болтали, Бог знает о чем. И я просто наслаждалась таким непринуждённым общением. Всю неделю.

Утро четверга было самым тяжелым. Мы вообще не ложились, разбирая подетально все эпизоды Звездных Войн, и решили поиграть в адвокатов дьявола, называя притянутые за уши причины, почему Дартвейдер не плохой персонаж. Глупее не придумаешь занятия, но все-таки сошлись на том, что он не такое зло, каким его описывают (я его не особо люблю, но благодаря милашке Хайдену Кристенсу, я не могла смотреть на этого персонажа ни с чем, кроме восхищения), а Беллами видимо просто привлекают темные стороны во всем, где они только могут быть. И все бы ничего, только в итоге: за ночь никто из нас не сомкнул глаз, а когда мы, наконец, попрощались, и я улеглась на свою невероятно мягкую подушку в узорчатой наволочке, как через десять минут прозвенел будильник. Это адское создание должно быть искоренено, как и любое зло по законам жанра, но эх, пора в реальный мир.

Я сползаю с кровати, натягивая на себя первые попавшиеся джинсы и короткий черный топ, который... вообще не знаю, чей и откуда здесь взялся, но могу предположить, что мой. Только потому, что я полностью разбита и устала, меня совсем не смущает, что мой наряд чем-то напоминает костюм на тематическую вечеринку на Хэллоуин. Нет, наверное, это все-таки один из маминых рваных топов со времен ее молодости. Ой, и ладно, при тех всклоченных волосах, что у меня были сейчас и иссиня-черных кругов под глазами, на одежду вообще мало, кто смотреть будет. Повезет, если тихоню Гриффин вообще кто-то заметит.

Оказывается, заметили. Директор застукал меня в коридоре, облокотившуюся на стенку, и пытающуюся держать себя в сознание. Беллами ничего не писал, и можно было предположить, что он сейчас был приблизительно в таком же состоянии. Хоть не одной страдать. Почти. Директор Аня Винтерс в первый раз вызвала меня к себе, и это стоит действительно отметить в календаре. Черном. Невероятно, я получила замечание, а еще и намек, что в моей семье, возможно, что-то происходит нехорошее, раз я начала вести себя... странно. Она даже предположила, что я попала в плохую компанию, или сижу на наркотиках, но судя по всему, директора волновала только моя успеваемость, а раз она не падала — значит волноваться особо не о чем, верно? Но предупреждение я лучше запомню, или запишу где-нибудь: так, на будущее, вдруг когда-нибудь решу повеселить своих уныло-скучных детей, как и я сама, о непозволительно веселой молодости. Авось, поверят.

В голове царил хаос, а глаза одолевала тяжесть весом с целое небо. Понятное дело, сопротивляться я не могла, поэтому растянулась на всю парту, накрыв голову учебником, и позволяя себе отдохнуть. Я проспала всю математику. Даже нет, Я ПРОСПАЛА МАТЕМАТИКУ! Все когда-то бывает впервые, да?

Правда, за свои подвиги я выхватила вновь, и меня оставили после уроков, чтобы переписать работу, а вместо этого, я написала только Беллами.

„День длится целую вечность. У меня нет сил. Дартвейдер милашка даже в своем шлеме, но он виноват в том, что меня впервые оставили после уроков. Невероятно".