самый

музыка моей души

В наушниках играла приятная мелодия, что навевала воспоминания из детства, где свежеиспеченные пироги с яблоками, беззаботный смех друзей, что всегда рядом, и цветные пластыри на разодранных в кровь коленках.

Зима уходила, уступая своё место тёплым лучам весеннего солнца, пению птиц и журчанию ручейков на узких дорожках.

Гуку всего 17 и вся жизнь впереди. Он не знает,что его ждёт, но уверенно ступает по жизни, не боясь упасть и пораниться. Потому что его окружают люди, которых он любит, и, которые, как надеется он, любят его в ответ. Хочется распахнуть руки в жесте объятия, чтобы принять встречный ветер, хочется улыбаться прохожим, чтобы поделиться своим теплом, хочется остановить момент, потому что он прекрасен, но и хочется бежать дальше, чтобы почувствовать и пережить всё, что предназначенно. Хочется просто жить.

Ноги в истоптанных старых кроссовках перешагивают через пару ступенек вперёд, в руках стопка исписанных нотных страниц, а на плече вечно сползающая лямка сумки. На лице улыбка, по-дурацки счастливая, а в глазах бесконечный свет.

И все это ужасно Юнги бесит.

Хочется в ухо Гуку прокричать, что все вокруг не розовое и не пахнет цветами, что этот мир ужасен и жесток. Но стоит увидеть лицо с ссадиной на скуле и с разбитой губой, как весь гнев растворяется, оставляя лишь пустоту. В голове мыслей никаких, одни вопросы.

" Почему он все это терпит? Почему до сих пор улыбается так счастливо и открыто ?"

-Я принёс пару зарисовок, сыграешь, хён?

И руки протягивают стопку нотных листов, что полностью заполнены неаккуратным почерком младшего, с разными пометками и рисунками на полях. Юнги никогда не признается, что хранит у себя их бережно, порой доставая и водя подушечками пальцев по витиеватым узорам, представляя как Чон порывисто записывает пришедшую мысль, исправляет, закусывая губу, иногда выводит долго и старательно, чтобы Юнги было легче прочесть. Все это трогает что-то глубоко Юном спрятанное и тот этого признавать не хочет, игнорируя собственные чувства.

Голова кивает автоматически и принимает листы из чужих тёплых рук, соприкасаясь ненадолго, вырывая ещё более яркую улыбку у младшего, что Юнги тоже игнорировать пытается. Глаза бегают по нотным строчкам и в голове уже выстраивается образ мелодии. Он кивает и идёт к старому пианино, закрепляя перед собой пожелтевшие листы исписанной бумаги.  Гук всегда покупает старые нотные страницы в магазинчике вниз по улице.