Скоростная любовь. Speed 1

4

Школьный день закончился в кабинете завуча, где я и еще двое бедняг узнали о своем приговоре − два дня дежурить вместе с назначенным на данный момент классом. Значит, мне придется вставать на час раньше. Расстроенная этим, я поплелась домой. Кир был на работе, где должен был провести еще достаточно времени.

Посмотрев на сотовый, я решила позвонить Олегу, но, вспомнив, что он занят с отцом, отложила это заранее гиблое дело. Зайдя в свою комнату, я критично осмотрела скопившуюся в ней свалку и шумно вздохнула.

Вооружившись тряпкой, ведром с водой, веником и мусорным пакетом, решила убраться. На это у меня ушло около трех часов. Я даже уговорила себя вымыть пол во всей квартире. Задержалась в комнате брата: решила смахнуть с его стола пыль и заодно выкинуть все ненужные бумажки. Напевая себе под нос веселые песни, я разом смела все фантики и различные листовки. Меня заинтересовал небольшой вкладыш с маленькой синей гоночной машинкой, полюбовавшись на изображение красивого автомобиля, я отправила объявление в мусорку. С уборкой было покончено. Можно было отдохнуть. Вскоре позвонила Сашка, она поинтересовалась, что же мне назначили в качестве наказания и, услышав ответ, вздохнула: − Не повезло.

− Ага.

− Слушай, я что звоню... вы сегодня с Олегом гуляете?

− Нет, он занят с папой в гараже.

− С папой?

− Ага.

− А-а-а... ясно.

− А что такое?

− Просто интересуюсь. Значит, мне показалось. Слушай, мама пришла, я тебе потом перезвоню! − Сашка наскоро попрощалась.

Кир вернулся, когда на улице уже было темно. Как всегда, уставший и, как всегда, с колбасой.

− Ты что? Влюбился в данный мясной продукт? − поинтересовалась я.

Проигнорировав мое едкое замечание, брат с удивлением осмотрелся по сторонам:

− Ты сделала уборку?

Все время, пока Кир готовил ужин, он не переставая шутил и строил предположения, что сегодня произошло такого, что я расчистила свою комнату. Я же поведала ему, что наказана на ближайшие два дня, и ему придется будить меня еще раньше.

− Полина, ты совсем одичала? Чего на людей-то бросаешься? − поинтересовался он.

Естественно, я ему не сказала, в чем была истинная причина моей ссоры с белобрысой Ломоносовой.

− Она... приставала к моему парню, − мигом придумала я отмазку.

− Ха-ха-ха! Парень, блин. Ну-ну!

− Зато он меня понимает.

− Понимает? Хм... знаем мы таких.

− Слушай, мне считай восемнадцать!

− О тебе могут подумать...

− А мне плевать, − перебила я его, − единственные, чьи мнения меня волнуют, это ты да Саша.

− А как же Олег? − произнося это имя, брат скривился.

− Хе-хе-хе! Я понимаю, что это не на всю жизнь.

− О-о-о...

− Кстати, а что у тебя? Ты встречаешься с кем-нибудь? Я же ничего не знаю...

− Нет! Я работаю, учусь и занимаюсь хозяйством! − домыв посуду, ответил брат.

− Ты же у меня красавец! Вон какой! Высокий! Стройный! Черноволосый! На лицо симпатичный, правда нос картошкой, − критично осмотрела я Кира. − Умный! Заботливый! Прям душа радуется!

− У меня душа радуется, что ты наконец-таки убралась и даже, судя по сделанному тебе выговору, посетила школу.

− Пф... ну все, хватит! − развернувшись, я прошла в свою комнату и, пожелав ему спокойной ночи, закрыла за собой дверь.

Написав Олегу о том, что скучаю, я разобрала кровать и, переодевшись в ночнушку, достала из сумки пачку сигарет. Убедившись, что брат ушел к себе, открыла окно, уселась на подоконник и «задымила».

Наша квартира располагалась на втором этаже обычного девятиэтажного дома. Все свое детство я провела возле этого окна, постоянно любуясь то ярким летним солнышком, то красиво желтеющей, краснеющей и безумно романтично падающей с деревьев осенней листвой, то казавшейся отчего-то веселой метелью, то просыпающейся после зимы природой.

Сейчас прямо в окно мне билась ветками красная промерзшая рябина. Еще с садика я любила сесть на подоконник и часами рассказывать самой себе различные стихотворения о природе, зачитывать рябине понравившиеся произведения.

Докурив, я спрыгнула с подоконника и закрыла окно.